– Что делали? – Да всякое. Она мне клиентов пытать помогала. Или вместе в лабиринте народ ловили. – Оля сказала: все изменения – только с твоей санкции. – Ерунда. Сколько раз сама предлагала в наушник: «Что-то скучно. Я пойду, дуркану?» Я никогда ее не спрашивал, что она делать собирается. Импровизация – залог успеха. – И со второй винтовкой Ольга раньше в лабиринт приходила? – Бывало. – Но откуда на вашем квесте взялся боевой «RAP68»? – Да что вы мучаете меня! Сто раз уже говорил! Не знаю, Богом клянусь! Я не приносил. Чтобы Ольга – тоже не видел. – А Миша с Костей? – У нас че, досмотр, что ли, есть? Рамка стоит?! Да, они оба с рюкзачками ходят. Но внутрь я, естественно, не заглядывал. Он робко спросил: – А вы не знаете, куда Ольга ушла? – Знаю. Но тебе не скажу, – сурово произнес я. – А она вернется? – Думаю, да. Ты пока в квартире прибери, чтобы девушку не шокировать. – Не, не буду, – отмахнулся он. – В другую комнату лучше переберусь. И спросил жалобно: – Может, выпьем вместе? – Валяй. После отравления отлакировать водочкой – самый прямой путь. К раку желудка. Рома скуксился, буркнул обиженно: – Я вам, между прочим, деньги плачу. А вы меня унижаете все время. Да, хорошая компания. Истеричная балерина, сумасшедший Костик и маленький мальчик-«маньяк». Неужели клиента все-таки убил Михаил – самый нормальный из четверых? Но ему-то зачем? Римма Наивный Синичкин предполагал: я хочу остаться в офисе для того, чтобы поработать. И он не ошибался. Почти. Расследования – кто спорит, дело важное. Но оберегать любимого босса от посягательств многочисленных хищниц – тоже моя обязанность. И одна из них – ушлая выдра из Главного банка, Пашин якобы «важнейший оперативный контакт» – в последнее время чрезвычайно меня беспокоила. Человек с доступом к чужим счетам в сыскном деле полезен, кто спорит. Но на встречи с сей дамой Синичкин всегда наряжался в рубашки, орошался новым ароматом от «Босса» и начищал ботинки. А возвращался – с запашком алкоголя, сытый и умиротворенный. И очень горячо меня уверял: подруга его стара, некрасива и редкие их совместные выходы в ресторан воспринимает как благодать божию. Однако фотографии руководителей департаментов находились в открытом доступе, и я прекрасно знала: банковской акуле всего-то сорок два, она ухожена, прекрасно упакована, выглядит на тридцать и, несомненно, рассчитывает стать прекрасной партией для импозантного, холостого частного детектива. Допускать подобного было никак нельзя. Но подкарауливать хищницу и кричать в лицо: «Синичкин – мой, трогать его не смей» – слишком примитивно. Иное дело, когда имеется повод. С тех пор как я решила стать для Паши не секретаршей, а полноправным коллегой-сыщиком, взяла себе за правило: вести на каждого из подозреваемых по делу небольшое досье. Для «Школы танцев» у меня тоже имелся блокнотик. И на страничке Михаила Анкудинова, оператора квеста, значилось: Хороший программист, неразборчив в еде, любит плоские шутки, азартен, имеет долгов больше миллиона. Последний пункт я записала со слов Сани Перепелкина, бывшего Пашиного сослуживца. Но как полиция получает информацию о долгах? Если речь не идет о главном подозреваемом в резонансном деле, правоохранители особо не заморачиваются. Запрашивают бюро кредитных историй и практически мгновенно получают ответ. Однако мало кто в курсе, что банки совсем не торопятся обновлять информацию о своих должниках. И кредит на человеке может висеть еще много недель – хотя тот его давно уже погасил. А выяснить ситуацию именно на сегодняшний день – крайне непросто, даже для следователей. Статья 857 гражданского кодекса защищает тайну вклада и операций по счету. И чтобы запросить информацию, нужно обязательно сослаться на конкретное уголовное дело, а также получить согласие прокурора. Но даже при наличии официального запроса банки отвечать не торопятся. Зачем им? Мишаня, насколько я понимала, даже подозреваемым не числился – проходил как свидетель. И никто не собирался досконально изучать его финансовые дела. Однако лично мне было крайне интересно – не разбогател ли Анкудинов? Причем в недавнее время? Раз у моего босса имеется в банке нужный контакт – надо его использовать. Я прокашлялась. Порепетировала перед зеркалом уверенный вид. И набрала заранее похищенный из телефонной книжки Паши номер банковской грымзы (там она значилась как «Вика-финансы»). Многие сейчас вообще не отвечают на звонки с незнакомых номеров, но банкирша отозвалась, сухо бросила в трубку: – Говорите. – Добрый день, Виктория Андреевна, я персональный ассистент Паши Синичкина и звоню по его поручению. – Кто вам дал этот номер? – тон недовольный. – Паша. Мы с ним работаем над очень важным делом, но сейчас он занят на своем участке работы и часть полномочий делегировал мне. У дамы – голос резкий, скрипучий. Я, наоборот, старалась говорить по-девичьи, нежно и томно. – Пусть звонит сам, я с ассистентами не общаюсь. Святой Иоанн-воин, скажи ей: пусть не бросает трубку! И я затараторила: – Паша сейчас вне зоны действия мобильной сети. А дело очень срочное. Виктория Андреевна, пожалуйста, помогите! Михаил Анкудинов. Два кредита в вашем банке на общую сумму больше миллиона рублей. Не было ли в последние дни досрочного погашения? Это очень, очень важно! Она, несомненно, отметила Пашу без отчества, «персонального ассистента» и местоимение «мы». Но посылать меня все-таки не стала. Выплюнула: – Я перезвоню лично Синичкину через час. – Он вне зоны действия сети. Позвоните, пожалуйста, мне. И тут она, наконец, бросила трубку. Я сомневалась, что разозленная банковская фурия станет проверять счета Мишани. Зато личную мою проблему решить удалось. Не факт, конечно, что Виктория Андреевна теперь пересмотрит свои брачные планы, но пусть хотя бы знает: пригляд за Пашенькой есть, и просто так ей его не заполучить. Все. Хватит думать о любви. Надо заниматься делом. Блокнотик с мини-досье на подозреваемых остался открытым на страничке Михаила. Я начала листать его дальше. Ольга. Роман. Костя. Все они могли быть убийцами.