Русская пассия колумбийца сразу скривилась, Синичкин посуровел, зато я ликовала от души. Как замечательно – вылезти из шкурки вечно замотанной дамы-сыщика в растоптанных мокасинах и почувствовать себя красивой, беспечной и желанной! – Попой только не крути! – шепнул Синичкин. Но я и не подумала менять свою походку от бедра – возможную лишь в узком платье и на каблуках. Расточала улыбки, старательно запоминала непривычные уху колумбийские имена, притворялась, что есть черную икру для меня абсолютно обычное дело, танцевала, флиртовала, собирала визитные карточки и гневные Пашины взгляды. А уж когда старший брат похищенного произнес тост – в честь «удивительной девушки Риммы, фактически вернувшей мне брата», я совсем разгулялась. Венцом стали две выпитые залпом рюмки текилы и рок-н-ролл с четырьмя красавцами-колумбийцами под аплодисменты всех прочих (только Синичкин и будущая Гонзалес не хлопали). Когда я вернулась с танцпола и немедленно бросилась восстанавливать утраченные калории с помощью черной икры (на тарелку перекладывать не стала – из серебряной вазочки вкуснее), Паша буркнул: – У тебя телефон надрывается. – Время полночь. Агентство закрыто, – легкомысленно отозвалась я. – Пять раз подряд звонили. Может быть, очаровашка-брат хочет предложить мне вместе исчезнуть? Немедленно? Я отодвинулась подальше от Синичкина (нечего ему смотреть на определитель), достала телефон и не сдержала разочарования: – Это Ольга Польская. Что ей нужно в такое время? Но тут телефон затрезвонил вновь. В этот момент диджей врубил томную «Леди ин ред», к нашему столику уверенной походкой двигался брат Маркоса, и я легкомысленно сунула аппарат Синичкину: – Хочешь – отвечай сам. Царственно приняла длань колумбийца и отправилась танцевать. А когда вернулась (в смятенных чувствах, потому что старший Гонзалес предложил мне продолжить банкет – завтра, и уже вдвоем), Синичкин хмуро велел: – Пошли. – Куда? Я еще не нагулялась! – капризный тон удался безупречно. Но шеф решительно выдернул меня из-за стола. Вывел в холл. Сунул гардеробщику номерки. – Это невежливо! Надо попрощаться хотя бы! – Я попрощался. За нас обоих. Павел довольно грубо запихнул меня в плащ, вытащил на влажный, осенний воздух. И рубанул: – Ольгу задержали. – За что? – ахнула я. – За убийство. * * * Роман, бледный от волнения и гнева, мчался домой по ночной Москве. Камеры подстерегали одна за одной, доброхот-навигатор беспрерывно пищал, предупреждал. Он резко бил по тормозам, но скорость сбросить не успевал, и ярость захлестывала все больше. Антуража захотелось, правды жизни. Болван! Ведь сразу почувствовал: Ольга – типичная девушка-беда. Таких всегда: бьют, топят, бросают. Ну или они подставляют тебя. Как теперь выплывать, когда по самые уши в болоте? Во всем она виновата, во всем! Подставила его, погубила дело всей жизни и даже не попыталась принять благородно, что предписано кармой. Нет бы гордо, если виновата, пойти на плаху. Панику развела: частного детектива ей подавай, спасай, вытаскивай! Причем звонить взялась посреди ночи, еще до того, как полиция приехала. А проклятые сыщики – нет бы мирно спать! – отозвались. Да еще – скорая, блин, помощь – обещали явиться прямо сейчас. А времени, между прочим, почти два часа. И квартиру он в порядок привести не успел: кто мог подумать, что гости в такое время пожалуют? Одна надежда: путь из Южного порта до Сокольников, если без пробок, – от силы двадцать минут. А сыщики где-то на окраине вроде живут. Явно – приедут позже. Но когда Роман на полной скорости свернул во двор и с визгом покрышек затормозил, холодная струйка пота полилась по шее. На пороге его подъезда уже стоял суроволицый Синичкин. А рядом – топталась в легких туфельках его помощница. На ее ногтях искрился ярко-оранжевый лак, и Роман прямо физически почувствовал-вспомнил, как хрустят ее косточки под его щипцами. А он еще и выпивший. За рулем. Никакая жвачка запах не отобьет. Ладно. Хорошо хоть не менты. Частные детективы – вроде как на его стороне. Должны понять и войти в положение. Павел Синичкин Ни малейшего желания работать посреди ночи и после нескольких рюмок я не имел, но глупую Римку следовало любой ценой вывести с колумбийского праздника жизни. Малышка, судя по обиженной мордахе, считала: я приревновал ее к красивым-богатым. Я не стал объяснять, что куда больше опасался потерять репутацию – свою и агентства. Римма (хотя обычно меру знала) сегодня уж слишком расслабилась. И смотреть завтра по «Youtube» ее танцы на столе (к чему неуклонно шло дело) мне совсем не хотелось. Лучше заняться делом. К тому же я (с некоторой, признаться, гордостью) ощущал себя провидцем. Ибо еще месяц назад, когда мы с Риммой посетили «Школу танцев», сказал своей секретарше: – Ольга играет с огнем. И обязательно нарвется. Помощница моя, разумеется, взялась спорить. Что хороший перфоманс и должен быть на грани фола, и Оля просто отлично исполняет свою роль. Но прав – как и положено мужчине – оказался я. Катастрофа разразилась чрезвычайно быстро. И пусть балерина не погибла, дела у нее обстояли не лучшим образом. Пока Римма сначала плясала, а потом дулась в машине, я успел получить вводные и понять: на сей раз спасти Ольгу будет непросто. * * * Роман небрежно втиснул авто между помойкой и пешеходной дорожкой (видно, плевать ему, что мусорщики будут материться, а прохожие – пинать колеса), взбежал на ступеньки подъезда, протянул руку Павлу и кисло молвил: – Быстро вы! – Мы были рядом, – простодушно улыбнулась Римма. – В ресторане «Черная икра». Засранка. Платье до пупа, пьяненькая, хвастливая. Хруст ее пальцев снова раздался в ушах. Надавить бы посильнее, переломить… Роман отогнал наваждение. Открыл дверь подъезд. Буркнул: – Предупреждаю сразу. У нас в квартире… э… не убрано. Успеет он смахнуть с тумбочки в коридоре плетку, прежде чем востроглазые сыщики ее заметят? И удастся ли не пускать их в гостиную? В углу они с Ольгой совсем недавно установили лобное место. С потолка свисали путы для рук, здесь же стояла колодка. Олечка обожала цитировать порноактрису Ривер Лондон: чем крепче ты связана, тем ярче оргазм. Но сейчас, когда хозяйка и любительница жесткой дисциплины дома отсутствует, трудно будет объяснить, что балерина сама хотела. Впрочем, пытаться прятать улики на глазах у сыщиков – верный путь, что тебя самого обвинят. Поэтому, пока ехали в лифте, Роман решил: их садомазо-игры – исключительно личное и абсолютно не криминальное дело. Плетку убирать не стал. И гостей демонстративно провел – не в кухоньку, заваленную грязной посудой, не в спальню с неубранной постелью, а в комнату с лобным местом. Когда Римма увидела и округлила глаза, подмигнул: – Хочешь тоже попробовать? Ольге нравилось. – Нет-нет, – поспешно отозвалась красавица. Но взор свой – к его удовольствию – то и дело обращала на орудия пыток. Синичкин лобное место оглядел мимолетно. Уточняющих вопросов задавать не стал и хмуро велел: – Рассказывай, что случилось.