– За эти годы я повидал, как люди превращаются в зверей. Некоторые до сих пор ходят среди нас. Его голос заметно дрожал. Темис заметила, что теперь Паносу сложнее справляться с эмоциями. По щекам брата полились слезы. Он был слаб, но они с бабушкой будут о нем заботиться. Танасис переживал из-за освобождения Греции, но по другим причинам. Он верил в то, что страна лишь выиграла бы от продолжительного сотрудничества с нацистской Германией, но в итоге смирился с тем, что мойры пожелали обратного. Он ждал, что правительство вернется из ссылки и поставит коммунистов на место. Танасиса раздражало, что ЭЛАС купалась в лучах славы, присвоив себе заслугу победы над немцами. Кирия Коралис придерживалась двойственных взглядов, стараясь посочувствовать внукам, но не в силах угодить им. Ее волновало лишь наличие в магазинах мяса, масла и хлеба, как и других жизненно важных, но дефицитных вещей. Зато Маргарита почти билась в истерике. Это была даже не печаль, а настоящая скорбь. Она рыдала и колотила кулаками по подушке. Ни бабушка, ни кто другой не мог утешить Маргариту. – Он уехал… уехал, – стонала она. – Mein Geliebter[21], моя любовь, он уехал. Mein Geliebter… – Может, тебе стоит поехать к нему, агапе му? В Германии жизнь получше. Хайнц был так щедр к тебе. Маргарита пала жертвой первой любви – глубокой, сильной, всеобъемлющей. Девушку одолевало отчаяние. Кирия Коралис сменила тактику: – Будет новая любовь, дорогая. Обещаю, однажды ты встретишь своего человека. Услышав стенания сестры, Темис сразу же поняла, свидетельницей чего стала в тот день, когда увидела Маргариту и Марину с двумя офицерами. За два года немецкая речь стала обычным явлением на улицах, но Темис не собиралась слушать ее еще и дома. – Теперь все понятно, – прошептала она Паносу. – Вот же мелкая предательница, – выдохнул брат. – И таких, как она, множество. – Тех, кто поддерживал врагов? Панос кивнул. Оба знали, что закончилась оккупация, но не война. С уходом последних немецких офицеров возросло противостояние между братьями. Панос желал разобраться с теми, кто сотрудничал с немцами, ведь он лично пострадал от их рук. – И что же сделают с теми, кто поддерживал нацистов? – не унимался Панос. – Все зависит от нового правительства. Похоже, они пообещали коммунистам места у власти, так что ты должен радоваться. Сарказмом Танасис хотел разжечь конфликт, но вмешалась кирия Коралис, выступая арбитром в споре: – Есть вещи и важнее, чем наказание своих же сограждан. Может, следует простить их. Панос и Темис переглянулись. – Главное – собрать нашу страну воедино, – сказала кирия Коралис. – Йайа права, – проговорил Танасис. – Прислушайтесь к ней. Нужно восстановить страну. Конечно, она была права. Немцы разрушили тысячи деревень, лишили крова и имущества десятки тысяч людей, уничтожили урожай, разорили церкви. Несчетное число погибло от голода и жестокостей, которые порой греки совершали со своими же согражданами. В те дни мало кто мог смотреть на опустошенную землю, не испытывая хармолипи: мрачный вид руин затмевал радость от освобождения. Но в сердцах некоторых разгорались другие чувства, например жажда мести. Панос помнил лица предателей, истязавших его в тюрьме Хайдари. Это тоже были греки. Прощать он не умел. Глава 10 – Какие же они слабые… – пробормотал Танасис, на следующей неделе читая вечером газету. – Кто? – спросила кирия Коралис. – Правительство. Если они не справятся с партизанами, быть беде. – Ты ждешь, что коммунистическое Сопротивление просто сложит оружие? – воскликнул Панос. – С чего бы? Без всяких гарантий? – Гарантий чего? – Своей роли, Танасис! Роли в новом правительстве. Без ЭЛАС над Акрополем до сих пор развевался бы флаг нацистов. – Нет никаких доказательств, – возразил Танасис. – Немцы ушли не из-за коммунистов. Ты несешь вздор. – Танасис, они помогли подорвать боевой дух немцев. Ты это тоже прекрасно знаешь. Старший брат не стал возражать, но твердо стоял на своем: – Что бы ты ни говорил, все равно не пойму, почему армия не применит силу для разоружения. – Думаю, они знают, что делают, – настойчиво сказала кирия Коралис. – Мы должны сохранять бодрость. Теперь мы хотя бы можем прокормиться… – Больше, чем раньше, – сказала Темис, обнимая бабушку. – Йайа, а ты умеешь из ничего приготовить вкуснятину. Темис с аппетитом поедала бабушкину фирменную гемисту[22]. Кирия Коралис умела превратить самые простые продукты, вроде риса и помидоров, в пищу богов. В отличие от братьев и сестры, прибавивших в весе вскоре после ухода немцев, Маргарита худела и слабела. Опала пышная грудь, пояс подчеркивал болезненно тонкую талию. Когда в город вернулась радость, Маргарита лишилась своей. Ее магазин одежды и тот закрылся после того, как немцы покинули страну. Покупателей почти не осталось. Кирия Коралис считала, что только она понимает истинную причину глубокой печали Маргариты. На самом деле Темис и Панос тоже знали, в чем дело, однако сочувствия не проявляли. Не желая слушать мнение старшего брата о роли ЭЛАС, Темис вывела Паноса посидеть на балконе в лучах уходящего солнца. – Постарайся не обращать на него внимания, – попросила Темис. – Танасис пытается задеть тебя. Но ты как никто другой знаешь правду. – Но все же и так ясно, – в отчаянии сказал Панос. – Танасис не видит правды. Из ссылки вернулся премьер-министр со своим кабинетом, отряды правительственной армии уже на подходе, и еще прибыли тысячи британских полков! – Панос, не переживай так. – Но, Темис, ты же знаешь, в чем дело. Нас хотят сломить! Лишить всяческих сил. И это после всего, что мы сделали для борьбы с немцами… Темис прекрасно понимала ситуацию. Она положила руки на дрожащие плечи брата и попросила его успокоиться: – Сейчас мы ничего не можем сделать. Взошла луна, и на глазах брата засверкали слезы. Темис протянула ему платок. Маргарита и Марина отправились посмотреть, как по улицам города маршируют правительственные бригады и тысячи крепких солдат. – Какие же красавцы, – прошептала девушка бабушке, вернувшись домой. – Хоть кто-то защитит нас от коммунистов. – Агапе му, не говори так. Нас не тронут. – Не будь так уверена, йайа. Ты не слышала, что они убили всех, кто их не поддержал? Коммунисты – жестокие люди. Хуже немцев. – Маргарита, лучше помалкивай. Не дай бог тебя услышат Панос или Темис. – Йайа, но это правда. Хорошо, что в Афинах с

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.