Она вздохнула. А он еще раз поблагодарил ее за ужин и засобирался домой. – Ты разве не останешься? – распахнула она свои голубые глаза. – Извини, сегодня не могу, – ответил он, глядя куда-то в сторону. «Кажется, он на меня обиделся», – подумала Андриана, закрывая за Артуром дверь. Уже лежа в постели, она решила, что поговорит с Варварой и спросит, где та брала кредит. Так она и сделала на следующее утро. Тутамонова согласилась встретиться с ней еще раз. Но, когда Андриана задала мучивший ее вопрос, Варвара рассмеялась ей в лицо. Домой Андриана возвращалась расстроенная. И далеко не сразу увидела возле подъезда знакомую фигуру. А заметив ее, тихо вздохнула. * * * – Представляешь, – сказала Маруся, – Пантелеймоныч ругается на Андриану просто неприличными словами. – Ну и правильно делает, – ответила Фрейя, – он уже старенький, а она пинает его. Никакого уважения к сединам! – Где ты видела седины у Пантелеймоныча? – спросила Маруся. – Он же телефонный аппарат! – Я не видела, я представила, – ответила Фрейя. Всякий раз, переобуваясь, Андриана задевала провод ногами, и он улетал туда, куда Макар телят не гонял. Но она этого не замечала, и Макар лишался права голоса. Именно безголосым он и проводил большую часть своей жизни. И если бы телефон мог сам снять трубку с рычага и приложить ее к своему невидимому людям сердцу, он бы честно признался, что надоела ему такая жизнь хуже горькой редьки. Иной раз он обиженно думал: «Сломаться, что ли? Вот пусть тогда покукует! Побегает по мастерским! Денежки выложит». Но тут он вспоминал, что денежек у Андрианы много никогда не было и ему становилось жаль свою непутевую хозяйку, поэтому он не ломался, только ворчал сердито: «У, безалаберная». А однажды под Новый год в сердцах даже загадал, чтобы она превратилась в пони, раз машет своими ногами, как копытами. И тут произошло нечто! Леокадия привела переночевать к подруге маленькую лошадку. Андрианы дома не было, Лео открыла дверь своим ключом и впихнула лошадку в прихожую. Макар обомлел! А потом залился горючими слезами: – Андриана, прости меня! Я не думал, что так получится! Поверь, я не со зла! Как же мы жить теперь будем. Разнесчастные мы с тобой оба. Сколько еще продолжал бы рыдать в неутешной печали Макарыч, неизвестно, то тут открылась дверь комнаты и в прихожую вышли обе кошки. Увидев лошадку, они обрадовались и стали спорить, кто из них первой будет на ней кататься. И тут Маруся спросила: – Интересно, как ее зовут? – Да, действительно надо сначала познакомиться, – согласилась Фрейя. – Ее зовут Андриана, – всхлипнул Макар. – Как нашу хозяйку, что ли? – удивилась Маруся. – Так это она и есть, – зарыдал Макар Пантелеймонович. – Сдурел, что ли, старый? – спросила бестактная Фрейя. – Ему, наверное, дурной сон приснился, – предположила Маруся. – Посмотри, он подключен или нет. От нехватки общения у него могла крыша поехать. – Что верно, то верно, – согласилась Маруся. – Да она это, она! – завопил Макар изо всех сил. – Это я загадал желание, чтобы Андриана превратилась в пони! Вот она и стала лошадкой! Как мы теперь жить будем? – Да, плохо дело, – призадумалась Фрейя, – ведь пони пенсию никто выдавать не будет. А так и ноги, и лапы недолго от голода протянуть. – Может ее можно как-то обратно превратить, – проговорила Маруся и обошла лошадку кругом. Та только топталась на месте и смотрела на обитателей квартиры с наивным испугом, как гимназистка, попавшая на первый бал. – По-моему, ничего тут сделать нельзя, – сказала Фрейя, – но мы с голоду не умрем. – Почему? – удивилась Маруся. – Потому что нас возьмет к себе Мила, она добрая. А Макару еды и не надо. – А как же она? – испуганно кивнула на лошадку Маруся. – Андриана, что ли? – фыркнула Фрейя. – Пусть сама выпутывается! Не надо было Пантелеймоновича до холодного кипения доводить. – Я не хотел! – воскликнул Макар Пантелеймонович. – Хотел не хотел, роли это не играет. Мы поставлены перед фактом, – констатировала Фрейя. – Может быть, Мила и ее возьмет. – Маруся бросила жалостливый взгляд на лошадку. – Миле только лошади в доме не хватало! – фыркнула Фрейя. – Мы-то с тобой чистоплотные, а от этой особы столько навоза будет, что хоть нос затыкай! – Как тебе не стыдно, – возмутилась Маруся, – это же твоя хозяйка! Она тебя кормила, поила, вычесывала. – Вот когда она это все делала, тогда она и была моей хозяйкой. А теперь куда ей с ее копытами справляться со всем этим, – презрительно проговорила Фрейя. И тут лошадка то ли от усталости, то ли от переживаний, то ли просто время для этого пришло, положила в прихожей Андрианы аккуратную кучку навоза. – Вот, – сморщила нос Фрейя, – что я говорила! – И что же мы будем теперь с ней делать? – спросила Маруся. – Отдадим ее в какую-нибудь конюшню при парке. Пусть на ней катают детей. – Но она же совсем маленькая! – возразила Маруся. – Так пусть на ней катают совсем маленьких детей, – как ни в чем не бывало возразила Фрейя. – Бессовестная! Как тебе не стыдно! – попытался усовестить кошку старый телефонный аппарат. – Она же наша хозяйка. – Бывшая! – отрезала Фрейя и напустилась на Макара Пантелеймоновича. – А ты вообще молчи, пень старый! Сам заколдовал ее, а теперь еще возникает! И тут послышался скрежет ключа, дверь открылась и в прихожую вошла Андриана Карлсоновна. – Что это такое? Я тебя спрашиваю! – проговорила она сердито. – Их стало две! Одна лошадка, одна настоящая! – Маруся от неожиданности плюхнулась на попу, обхватила передними лапками мордочку и тихо ахнула. А Фрейя как ни в чем не бывало подбежала к Андриане и, требовательно мяукая, стала просить еду. Следом за Андрианой вошла Лео и проговорила: – Я абсолютно не понимаю, чего ты возмущаешься? Она же побудет у тебя временно. А завтра Майя Егоровна приедет и заберет ее к себе на дачу. – Почему ты привезла пони ко мне, а не к себе? – никак не хотела успокоиться Андриана Карлсоновна. – Потому, что к тебе ближе, – невозмутимо ответила Леокадия. – Но я не хочу ночевать в одной квартире с лошадью! – Переночуй у соседей! – Лео! Имей совесть! – Ну, Андриашечка, – стала льститься к подруге Леокадия, – подумай сама, не везти же бедное животное на ночь глядя в такую даль? – Мне все равно! – Андриана Карлсоновна топнула ножкой. И тут лошадь так жалобно заржала, что все присутствующие повернулись к ней. А лошадка тем временем подняла хвост, и между ног ее зажурчал ручеек. – О! – воскликнула Андриана Карлсоновна и бросилась на кухню. Там она открыла кран, набрала воды прямо из-под него и выпила целую чашку. Кошки, догадавшись, что ужина ждать не приходится, улизнули в комнату и легли спать на хозяйскую кровать. А Лео с Андрианой вывели лошадку на лоджию, где было достаточно тепло. «Пусть тут ночует, – решила Андриана, – а завтра утром, чтобы ни лошади, ни тебя в моем доме не было!» – заявила она Лео, сверкая глазами. Что случалось с ней крайне редко. – Я не думала, что ты так огорчишься, – обворожительно улыбнулась Леокадия и отправилась в ванную, чтобы, натянув на руки перчатки и вооружившись совком и тряпкой, заняться уборкой в прихожей. – По-моему, у нас в доме еще долго будет пахнуть конюшней, – проворчала Фрейя, прислушиваясь к грохоту ведра и шуршанию швабры.