– А что, вы его знали? – Чаи я с ним не гоняла, но не раз видела его вместе с Рубиком. И как мне казалось, у Семы что-то было с Элькой. – С Элькой? – Ну да, с Эльвирой, сестрой Рубика. А потом они, надо думать, рассорились, – пошамкала губами Фрося. – Почему так надо думать? – Потому что Семен больше в наш двор ни ногой! – Вот оно как. А из-за чего они поссорились, вы не знаете? – Откуда же мне это знать, – развела руками Ефросинья, – они мне не докладывались. – Плохо, – вырвалось у Андрианы. – А кто же говорит, что хорошо, – согласилась женщина. Положив по паре кусков на тарелки, вынутые из старинного, скорее всего, еще бабушкиного буфета, старая женщина поставила одну из тарелок перед Андрианой. Другую на край стола напротив. Налила чай в большие пузатые чашки, расписанные ромашками и васильками. Поставила на стол вазу с вареньем. Андриана сразу поняла, что варенье из груш. Целенькие груши торчали из вазы кверху хвостиками, а их низ утопал в оранжево-желтом сиропе. – Сама варила по бабушкиному рецепту, – сказала Фрося и спросила сурово: – А ты варишь варенье? – Варю, – поспешила с готовностью кивнуть Андриана, – и тоже по… – Она хотела сказать «по дедушкиному рецепту», но воздержалась и перевела стрелки на бабушку. «Только бы про пироги еще не спросила», – с замиранием сердца подумала Андриана. Пироги печь она не умела, за что ее при каждом удобном случае прикладывала подруга Лео, зато Мила всегда за нее вступалась и говорила, укоризненно глядя на Леокадию, что ты к ней пристаешь! Каждому свое! – Ага, кому соленый огурец, а кому свиной хрящик, – не оставалась в долгу Лео, которая привыкла к тому, что последнее слово всегда оставалось за ней. Сердитый голос Ефросиньи выдернул Андриану из воспоминаний: – До чего дошли современные бабы! – До чего? – машинально спросила Андриана. – Варенье в магазине покупают! Тьфу! Срамота! – сплюнула через плечо Фрося. – Наверное, многие так заняты, что времени на заготовки не хватает, – попробовала вступиться за современниц Андриана. Но куда там! Фрося буквально взвилась! Глаза ее сверкали от гнева: – А наши бабки и сеяли, и пахали, и скотину держали, и печи топили, и с детьми нянчились, и на все у них времени хватало! Андриана хотела сказать, что в те времена женщины не работали, но вовремя прикусила язык. Да и мыслимо ли было не считать работой весь тот тяжелый труд, что перечислила Фрося. Ефросинья же, сочтя ее молчание за согласие, подвела итог: – Обленились нынешние бабы до такой степени, что детей и мужей своих ядом пичкают! – Каким ядом? – перепугалась Андриана. – Тем самым, что буржуи в продукты суют, – и, увидев растерянный взгляд, Андрианы пояснила: – Мне внук намедни читал, из чего теперь еда делается! Так по совести всех этих отравителей нужно ставить к стенке! Или хотя бы сажать, – смягчила первоначальный приговор Фрося. – Так все эти добавки разрешены законом, – осмелилась вставить Андриана. – Значит, и тех, кто писал эти законы, посадить рядом. Андриана решила больше не спорить. Фрося приняла это как должное и проговорила: – Ты пирожок-то кушай. Я печь их большая мастерица. – Спасибо, тетя Фрося. – Андриана через силу выдавила из себя слово «тетя», – она доела пирог, допила чай и рассыпалась в комплиментах кулинарному мастерству хозяйки. Фрося ее лесть приняла как вполне заслуженную похвалу. Впрочем, так это и было на самом деле. После чего она спросила: – Тетя Фрося вы дадите мне новый адрес Майнулиных? – Дам, – кивнула та, – но я знаю только адрес Рубена. – А Эльвиры? Разве они не вместе живут? – Нет, – покачала головой Фрося, – они разменяли квартиру как раз потому, что Рубен женился, и его Олюшка захотела жить отдельно, то есть только своей семьей. Эля не возражала. Ей ведь и самой надо когда-то замуж выходить. Так что по отдельности лучше. Это раньше люди жили большой семьей. – Фрося вздохнула и полезла в шкаф. Вскоре она достала из его глубин большую толстую тетрадь, полистала местами пожелтевшие страницы, нашла нужную, поводила по ней пальцем и сказала: – Ага, вот. Сейчас я тебе его перепишу. Опять заглянула в шкаф, на этот раз вытащила из него обыкновенную ученическую тетрадь в клеточку, вырвала лист, достала карандаш и, написав на нем адрес, протянула Андриане. – Вот. – А телефона их у вас нет? – Чего нет, того нет, – развела руками Фрося. – Я и адрес узнала по чистой случайности. – Как это? – Очень просто, Рубен уже хотел в кабину запрыгнуть, а я ему и говорю: Рубенчик, а если вам пришлют что-то, квитанцию или письмо, куда переслать-то? Он подумал и черкнул мне адресок на листке. А я когда пришла домой, переписала его в тетрадь. Листок-то ведь и потерять недолго. Так ведь? – Конечно, – согласилась с ней Андриана и осторожно спросила: – Тетя Фрося, как вы думаете, не могли они и отсюда переехать. – Она постучала ногтем по листку. – Это навряд ли, – заверила ее Ефросинья, – сейчас тяжело квартиру приобретать. А у них небось и дети уже народились. Так что, надо думать, свили гнездо и живут. – Немного подумав, добавила: – В любом случае, даже если они и переехали, то добрые люди подскажут тебе, где их искать. – Спасибо, тетя Фрося. А вы отчества Рубена не знаете? – Знаю. Отца его звали Марат. Значит, сам он Маратович. – А сколько ему лет? – Этого я не знаю. Но больше тридцати. А зачем тебе его годы? – Если по этому адресу их нет, – потрясла в воздухе листком Андриана, – хочу через паспортный стол поискать. – Они с Семкой ровесниками были. Спроси у сестры Пронина, сколько лет было ее брату! Столько и Рубену! – Ой! – обрадовалась Андриана. – Тетя Фрося, вы гений! – Не без этого, – улыбнулась старая женщина. После чего завернула половину пирога, разрезанного на куски, в чистую салфетку, уложила в пакет и, взяв сумку из рук опешившей Андрианы, положила туда пирог. – Что вы, тетя Фрося! – попробовала возмутиться Андриана. – Ты узнала, что хотела? – строго спросила ее Ефросинья. – Да… – Вот и проваливай. А мне надо вздремнуть, а потом внуку ужин готовить, – старая женщина сделала указующий жест в сторону двери, – вот тебе бог, а вот порог. Обалдевшая Андриана протопала в прихожую, надела кроссовки и пулей вылетела из подъезда. Уже собравшись выехать со двора, она повернулась и посмотрела на окна Ефросиньи. Старая женщина стояла у окна, ласково улыбалась и махала ей на прощание рукой. Андриана тоже невольно улыбнулась и помахала в ответ. Как сказал бы в этом случае Артур, улыбаясь, подумала она – колоритная тетка. Глава 7 Новый адрес, по которому, как надеялась Андриана, проживает Рубен с семьей, находился в противоположном конце города. Тем не менее Андриана решила поехать туда сегодня. Дождь уже прекратился, и сквозь вереницу быстро плывущих по небу белых курчавых облачков просвечивало солнце. Оно за какой-то час высушило мокрый асфальт и выпило небольшие лужи. Дом, в котором Андриана надеялась отыскать Рубена Маратовича Майнулова, оказался девятиэтажной свечкой, сиротливо возвышающейся над пятиэтажными панельными и кирпичными домами. Можно было предположить, что его втиснули сюда еще в прошлом веке. На подъезде был домофон, и Андриана уже совсем было собралась набрать номер квартиры, как неожиданно ее остановил внутренний голос, произнеся короткое – стоп. И рука Андрианы повисла в воздухе. Женщина переступила с ноги на ногу и попятилась. Но не успела она сообразить, что именно ее остановило, как позади нее прозвучал сердитый голос: – Дамочка, вы собираетесь входить или нет? Андриана обернулась и увидела двух мужчин. Один другому сказал: – Вроде трезвая. – Может она того, – покрутил пальцем у виска второй. Андриана, догадавшись, что говорят они про нее, возмутилась: – Я не пьяная и не чокнутая! Как вам не стыдно! – Стыдно, у кого видно, – огрызнулся первый.