– Именно поэтому нам и стоит вести себя достойно! – парировала Джорджи. – Помнишь, мы изображаем северных принцесс? Принцессам не подобает ходить в трико, чтобы все глазели на их ноги. Если вдруг вернется Королевская стража, нам надо выглядеть… – Джорджи замолчала. – …будто мы хорошие девочки, которых не за что арестовывать. Иди сюда, давай я помогу. Лили вздохнула. Она ведь только-только привыкла к своему пышному синему платью с бантиками, оборками и ужасной застежкой, которую буквально ненавидела. Не нужно ей новое платье! Хотя, конечно, приятно: сестра воркует над ней, снимает мерки, а сама Лили может сидеть на стульчике, ни о чем не думая. – Ой! – вскрикнула она, когда Джорджи поднесла к ее кудрям расческу, намереваясь заколоть волосы. – Зачем? Ты же прекрасно знаешь, заколки не помогут. Джорджи, в чьих волосах блестела россыпь заколок, покачала головой: – Ладно, тогда просто надень тиару, и все. Но, Лили, ты что, специально это делаешь? – Джорджи взяла сестру за подбородок и посмотрела ей в глаза. – Ты же не пользуешься заклинаниями, чтобы отпугивать заколки? Лили недовольно поерзала: – Мне нравятся распущенные волосы. Думаю, тиары вполне достаточно! Представь, вот ты нацепила мне на голову кучу всяких заколок, а они прямо во время выступления рассыпались по сцене – и что тогда делать? – Она посмотрела на сестру. – Я не специально, так вышло, а потом я просто… Джорджи покачала головой. – Лили, у тебя так много магии, что мне даже страшно. Почему ты пользуешься ею ради таких мелочей? – Она поежилась. – Будь осторожна. Если заклинание всегда с тобой – смотри, чтобы никто его не заметил… – Хорошо, обещаю! – Лили крепко обняла сестру. – Правда, честное слово! Вот, смотри, я сняла заклинание! – Она провела по волосам рукой, будто снимала паутинку. – Теперь можешь закалывать. Я сделаю так, чтобы все получилось. – Но это же все равно магия. – Джорджи засмеялась. – Я не завидую, ты не думай. У меня тоже может так получаться, я просто боюсь, вдруг что опять случится. Но ты пользуешься магией с такой легкостью, будто тебе это ничего не стоит… – Она села на шаткий старый стул рядом с сестрой и посмотрела на россыпь кудряшек. – Вот, держи. Заколи волосы сама. – Она достала коробочку с заколками и аккуратно разложила их на столе перед сестрой. – Ладно, – грустно прошептала Лили. – Следи за дверью. Джорджи много времени проводила в костюмерной в окружении блестящей ткани. Там безопасно. Лили казалось – она тоже счастлива. Но она ошибалась. Лили, будто извиняясь, посмотрела на сестру, потом поднесла пальцы к волосам и потянула кудряшки. Генриетта прыгнула ей на колени – она без ума от магии. Как только она чувствует волшебство, ее хвостик забавно скручивается. Блестящими глазами собака наблюдала за Лили. Волосы девочки закручивались, прядки сверкали, и вдруг целая куча золотых заколок вылетело из коробки на столе и осела на голову Лили. – Что-нибудь еще? – спросила она. Джорджи вздохнула. – Добавь вот эти большие алмазы – чем больше, тем лучше, чтобы зрителям было видно. Хотя ничего вульгарнее я еще не встречала… Лили кивнула, и в ее волосах, переливаясь, заблестела алмазная заколка. Джорджи оглядела сестру: – Отлично. Что ж, если нас из-за тебя арестуют, по крайней мере, ты попадешь в тюрьму с замечательной прической! Пойдем! Джорджи улыбнулась и вышла из комнаты, Лили побежала за ней. * * * – За вами следят. Лили, пытаясь отдышаться, посмотрела на Сэма. Он поймал девочку за кулисами – как раз прозвенел третий звонок, Лили бежала на сцену, чтобы поклониться. После них на сцену должна выйти группа фокусников. Их шоу с каждым днем становится все популярнее. – Сэм, так и должно быть. Зрители всегда следят за представлениями! – Не умничай! Ты же поняла, о чем я. Генриетта тихо зарычала и посмотрела на Лили. У той с лица сошла улыбка, и девочка отрицательно покачала головой: – Нет, не поняла. Что случилось? Кто за нами следит? – Женщина. Высокая. Худая. Очень худая, до невозможности. Она в первом ряду, слева от сцены! – Он нахмурился. – Она чем-то похожа на Джорджи, хотя я не понимаю, как это возможно. Волосы, что ли, у них одинаковые… Лили побледнела. – Мама? – отрешенно спросила она. Но Генриетта подпрыгнула и дернула девочку за подол. – А нет, мама не очень-то худая. Да, Генриетта, прости, я сглупила. Но кто же это может быть? Лили задумалась. Она понятия не имеет, кто за ними наблюдает – у них с Джорджи нет родственников. По крайней мере, мама никогда о них не упоминала. – Хочешь, покажу ее тебе? – Сэм подошел к занавесу. Лили аккуратно раздвинула рукой занавес и посмотрела в зал: полный, нет ни одного пустого места. – Вот, видишь? Рядом с мальчиком. – Сэм легонько подтолкнул Лили, показывая ей высокую женщину, гордо восседавшую в первом ряду. Ей оттуда, наверное, прекрасно видно представление – очень удачные места, но Лили была уверена: она так хорошо спряталась за занавесом, что ее-то женщина точно не увидит! И вдруг она задержала дыхание. Женщина смотрела прямо на нее. Прямо в глаза Лили. Глава 2 Лили нырнула за кулисы, испуганная Генриетта прижалась к ее ногам и заскулила. – Кто это? – спросил Сэм. – Лили, ты вот-вот в обморок упадешь. Что происходит? Это ваша мама? – Я не знаю эту женщину! – Девочка отрицательно замотала головой. – Она немного похожа на Джорджи, ты прав. Сэм, она на меня смотрела! Она меня знает! – Лили прислонилась к стене. – В конце представления мне снова надо выйти на сцену, у нас же номер на «бис», и она опять будет меня рассматривать! – Обещаю, я за ней прослежу. Если увижу что-то… уведу вас со сцены! Всех вас. Никому не позволю тебя обидеть, пусть даже ради этого придется испортить весь номер! – Но ведь нельзя! – вскрикнула Лили. Хотя Лили, Джорджи и Генриетта пробыли в театре всего несколько недель, они поняли, как важно не прерывать представление. Нельзя подводить зрителей! – Не волнуйся, – прошептал Сэм, снова выглянул в зал и посмотрел на худую златовласую женщину. Лили улыбнулась. Им с Джорджи придется выйти на сцену как ни в чем не бывало: кланяться, махать зрителям, улыбаться. Сэм сделает все возможное, чтобы им помочь, если эта женщина с первого ряда вдруг решит навредить девочкам. Но внезапно Лили поняла: Сэм им ничем не поможет, он лишь сам нарвется на неприятности. Кто бы ни была эта дама, она тоже волшебница – в этом Лили уверена. Ведь женщина легко поняла, что Лили за ней наблюдает. Скорее всего, ей это подсказала магия, а ведь магия запрещена Декретом королевы… Получается, златовласая дама тоже пользуется запрещенным волшебством… Лили очень боялась своего выступления, но мужественно вышла на сцену. Надо показать женщине, что Лили ее ни капельки не боится, но в то же время поняла, кто она такая. Лили посмотрит ей прямо в глаза. Наверное, дама хочет с ними поговорить, верно? Именно это девочке и нужно – она ведь так жаждала поговорить с другим волшебником! Вдруг эта дама знает, где искать их отца? * * * – Она все еще там? – прошептала Лили, обращаясь к Сэму. Она стояла за кулисами, ожидая выхода на сцену. Тот мрачно кивнул, но Лили в ответ улыбнулась. – О чем это вы тут шепчетесь? – спросил Даниил, подозрительно глядя на девочку. Джорджи быстро повернулась. – Там в первом ряду волшебница, – ответила Лили и указала на нее. – Джорджи, только в обморок не падай, ладно? Она может знать, где искать нашего отца. Попытайся выглядеть… привлекательной! – Привлекательной?! – в ужасе прошептала Джорджи. – Лили, я же не обед, чтобы выглядеть привлекательно! – Пока нет. – Сэм переглянулся с Даниилом. – Я присмотрю за ними. – Нельзя, Сэм! – Даниил покачал головой. – Если эта женщина тоже волшебница, помочь нам могут только Лили и Джорджи. Лили, почему ты раньше не сказала? Мы бы вывели всех из зала. Сказали, что пожар начался или у одного из зрителей сыпной тиф, а это очень заразно. Да что угодно! – Я не сказала как раз потому, что знала, какой будет твоя реакция! – отрезала Лили. – Тем более после того, что случилось с Мартиной. Я не хочу прятаться от этой женщины, я хочу с ней поговорить! – Она выпрямилась в своем блестящем платье, натянула улыбку, которая так не шла к серьезному выражению ее лица, и продолжила: – Так что, идем? Занавес открылся. * * * – И ничего… – горько прошептала Лили. – Ничего, ничего, совсем ничего! Ни слова, ни записки, ни письма под дверью – ничего!