Мне также очень жаль, что мэр Жеваного Уха оказался весьма мелочным человеком, способным так долго вспоминать какие-то пустячные обиды, ведь иначе он не смотрел бы на меня до сих пор зверем только из-за того, что дилижанс дважды проехался по нему всеми четырьмя колесами. По дороге туда и обратно. А уж в том, что Капитан Кидд дважды проскакал по телу страдальца-мэра, и вовсе нету никакой моей вины. Кэп просто честно следовал за дилижансом, ведь он твердо знал, что я — там. Кроме того, любая честная лошадь приходит в самое крайнее раздражение, когда падает, споткнувшись о какого-то кретина. Только этим и можно объяснить тот прискорбный факт, что старина Кидд изрядно изжевал левое мэрское ухо. И потом, скажите на милость, каким же еще должно быть ухо у мэра Жеваного Уха?! Что до всех остальных парней, которым в тот раз случилось побывать под колесами дилижанса, так я лично против них ничего не имел. Я просто пришел на выручку Биллу и Джошуа, ведь на них наседали уже по сорок против одного. Как подумать, так я даже оказал тем придуркам из Жеваного Уха громадную услугу; хотя навряд ли они когда-либо смогут оценить ее по достоинству. Ведь еще минута-другая — и Билл пустил бы свои шестизарядные в ход с другого конца — я имею в виду дуло, — и тогда та небольшая развлекуха превратилась бы в самую вульгарную мясорубку! Кажется, я как-то упоминал, что Билл — чертовски вспыльчивый малый. К тому времени, когда я вновь прибыл на место кровавого побоища, Билл вместе с Джошуа уже успели нанести своим врагам немалый урон. Однако, если б не я, исход той великой битвы явно сложился бы не в их пользу. Как только дилижанс врезался в самый центр заварухи, я нагнулся, схватил старину Джошуа за загривок и вытащил его из-под семнадцати с половиной остервенелых мужиков, которые давно уж забили бы его насмерть рукоятками своих револьверов, если б так не увлеклись выдиранием крупных клочьев из его замечательной бороды. Я вытянул почтенного старца на свет Божий и ловко закинул на крышу дилижанса, прямо поверх остального багажа. Как раз в этот миг упряжка проносилась мимо очередной кучи-малы, центром которой на сей раз был уже Билл. Ну, я нагнулся еще разок, чтобы подхватить и его. Но три или четыре особо азартных парня вцепились в Билла прямо-таки мертвой хваткой. Ну что ты тут будешь делать! Пришлось забрасывать в дилижанс всех шестерых. А еще пришлось некоторое время править одной рукой, поскольку второй я по очереди отдирал этих жеваных остолопов от Билла — надо сказать, они отклеивались от него куда неохотнее, чем этикетка с воловьей шкуры, — а потом бросал их, одного за другим, в шумную толпу преследователей. В результате кони и люди образовали на дороге шевелящуюся кучу, которую затем усердно месил Кэп Кидд, прокладывая себе путь вслед за дилижансом. Когда мы снова увидели строения на окраине Жеваного Уха, погоня осталась далеко позади. Дилижанс ворвался в городок, втащив за собой громадное облако пыли. Женщины и детишки, которые к тому времени осмелели и повылезали на улицу из своих лачуг, испуганно закудахтали и снова бросились по домам, хотя никакой опасности для них и в помине не было. Впрочем, народец в Жеваном Ухе всегда славился своими странностями. Вскоре Жеваное Ухо скрылось за горизонтом. Я передал вожжи Биллу, свесился с козел и просунул голову внутрь дилижанса. Там, съежившись и забившись в уголок, сидела самая хорошенькая девчушка из тех, кого мне случалось видеть в жизни. Она выглядела такой напуганной и такой бледной, что я даже начал опасаться, не собирается ли она грохнуться в обморок; мне где-то приходилось слышать, что девушки с востока имеют такую пренеприятную привычку. — О! Пощадите меня! — взмолилась она, увидев мое все еще слегка возбужденное лицо. — А если вы твердо решились меня убить, то хотя бы не снимайте с меня скальп! — Вы в полной безопасности, мисс Девон, — поспешил заверить я. — Я никакой там не индеец, а уж тем более не дикарь-людоед. Точно так же, как и присутствующие здесь мои друзья. Ни один из нас даже муху не способен обидеть. Мы столь мягкосердечны, а души наши столь утонченны и нежны, что вы даже представить себе не можете. И… — К сожалению, как раз в этот момент колесо дилижанса налетело на какой-то пень, я прикусил себе язык, а чертову коляску подбросило довольно высоко в воздух. Утратив нить своих рассуждений, я раздраженно заорал — Послушай, Билл! Хорек вонючий! Останови дилижанс или я прямо счас сверну тебе шею! — Только попробуй, дурачина ты эдакая! — не полез в карман за ответом Билл. — Ступай сюда, и я повытряхну мусор из твоей фаршированной головы! Все же он остановил упряжку, а я спрыгнул на землю, снял шляпу и отворил дверь коляски. Глентон с Джошуа тоже слезли вниз и теперь с любопытством выглядывали из-за моего плеча. Бедная мисс Девон выглядела так, словно ее тошнило. Не иначе как съела какую-нибудь гадость в придорожной забегаловке. — Мисс Девон! — торжественно начал я. — Должен принести вам самые глубочайшие извинения за ту вольность, которую я позволил себе, представляясь вам столь неформально! Но! Вы видите пред собою человека, чье сердце обливается кровью при одной мысли о той мрачной пучине невежества, в каковую до сих пор погружена его родная община! Я Брекенридж Элкинс с Медвежьего Ручья, где сердца людей чисты, а помыслы возвышенны. Но где до сих пор царит жуткое бескультурье! Вы видите пред собою, — продолжал я, испытывая тем больший энтузиазм по части образования, чем дольше я вглядывался в огромные бездонные карие глаза мисс Девон, — человека, который сызмальства рос в невежестве. Который не умеет даже читать и писать. Вот и Джошуа — это тот, в кугуарьей шкуре, — он тоже не умеет. Хотя и адвокат, И Билл, бедняжка, тоже толком не знает, что такое буквы. — Врешь! — заявил Глентон. — Во-первых, я отлично умею читать, а во-вторых… Гульп! — быстро закончил он, едва мой локоть слегка погрузился в его желудок. Не мог же я позволить этому пошляку свести на нет все достоинства моего спича! Тем более что на щеки мисс Девон прямо на глазах начинал возвращаться румянец. — Мисс Девон! — возвысил я голос. — Не соблаговолите ли вы, мэм, прибыть на Медвежий Ручей, дабы возглавить там нашу новую школу? — Как же так? — растерялась девушка. — Ведь меня специально вызвали сюда, на Запад, чтобы занять место учителя в Жеваном Ухе! Правда, формально моей подписи под контрактом пока нет, но… — Какую сумму собирались платить вам эти жеваные змеиные души? — поинтересовался я. — Девяносто долларов в месяц, — простодушно ответила мисс Девон. — Мы кладем вам сотню, — заявил я. — Каждого первого числа баксы на бочку, и никаких налогов! — Черта лысого! — пробормотал Глентон. — Да они там у себя на Медвежьем Ручье всем миром и полсотни наличными не наскребут! — Мы будем собирать пожертвования! Со всех и с каждого! — отрезал я. — Шкурки енотов, кукурузное пойло, порох и всякое такое. Я стану продавать это барахло в Орлином Пере, а вырученные зелененькие пойдут прямиком мисс Девон. Не могу ли я нижайше попросить вас, мистер Глентон, прекратить совать нос не в свое дело? Прямо счас же! — Ах, Боже мой, что станут говорить те люди в Жеваном поселке? — вдруг забеспокоилась мисс Девон. — Ровным счетом ничего! — заверил я, стараясь придать своему голосу как можно больше теплоты и сердечности. — Уж об этом-то я позабочусь! — Все это кажется мне каким-то странным… и иррациональным! — слабеющим голосом вы-молвила мисс Девон. — Я прямо даже не знаю… — Тогда все в порядке! — радостно воскликнул я. — Отлично! Значит, вперед! — Куда? — прошептала она, судорожно цепляясь за дверцу дилижанса, сильно накренившегося, когда я взбирался на козлы. — На Медвежий Ручей! — с энтузиазмом ответил я. — Дрожите, разбойники и конокрады! Дрожите и забивайтесь поскорее в самые глухие углы! Ибо на Медвежий Ручей наконец грядет подлинная культура! — И мы поспешили дальше со всей скоростью, на которую оказалась способна упряжка дилижанса. Чуть погодя я оглянулся на мисс Девон и увидел, что она снова начинает бледнеть. Тогда я заорал, чтобы перекрыть бешеный стук колес: — Да не волнуйтесь вы так, мисс Девон! Никто не посмеет причинить вам никакого вреда! Ибо Б. Элкинс с радостью возьмет на себя все хлопоты по части вашей безопасности! Я целиком и полностью на вашей стороне! Отныне и навсегда! Тут она сказала что-то такое, чего я совсем не понял. Если честно, это больше всего напоминало стон глубокого отчаяния. А затем я услышал, как Джошуа кричит Биллу, стараясь перекрыть стук копыт и грохот колес: — Образование, как же! Держи карман шире! Просто эта дубина стоеросовая приглядывает себе жену! Вот и все! Ставлю десять против одного — учителка даст ему полный от ворот поворот! — Принято! — восторженно взвыл Билл. — Заткнитесь счас же! — в бешенстве заорал я. — И немедленно прекратите так чертовски публично обсуждать мою личную жизнь при посторонних! Не то я вам… А это еще что такое? Было очень похоже на то, будто где-то совсем недалеко на кремнистой дороге летят искры из-под множества копыт. — Это опять те жеваные маньяки! — воскликнул Глентон. — Они так и идут по нашему следу. И, похоже, настигают нас! — Мать твою! — в сердцах промолвил я и от души вытянул коренника кнутом по спине. Тут мы как раз подлетели к началу тропы, ведущей на Медвежий Ручей, и я свернул. До сих пор по этой тропе еще не проезжало ни одно колесо, а потому наше путешествие вмиг утратило всю свою приятность. У Била с Джошуа теперь была только одна забота: покрепче цепляться за что попало, чтобы не вылететь из дилижанса к чертовой матери, потому что проклятая коляска теперь редко когда касалась земли больше чем одним колесом. И конечно, те жеваные маньяки продолжали настигать нас. К тому моменту, когда наша колесница с жутким грохотом вылетела на перевал Охотничьих Ножей, они были уже не дальше как в четверти мили от нас, а от их кровожадных воплей у человека менее мужественного, чем я, разом застыла бы кровь во всех жилах. Но меня не запугаешь! Именно поэтому я не забыл притормозить упряжку у той самой развесистой кроны дуба, к которой мы привязали Джека Спрэгга. Парень сразу же вылупился на мисс Девон, а та, в немом изумлении, уставилась на него. — Слушай-ка! — сказал я Джеку. — В дилижансе находится юная леди, пребывающая ныне в затруднительном положении. Мы спасаем ее от кошмарной перспективы на всю жизнь стать школьной учителкой в этом забытом Богом захолустье — в Жеваном Ухе. У нас на хвосте висит орава вооруженных маньяков. Сейчас не то время, когда ты можешь себе позволить уйти в тяжкие раздумья о собственном несчастье! Клянешься ли ты, что забудешь, хотя бы на время, свое глупое намерение свести счеты с жизнью, чтобы сесть на козлы вот этого дилижанса и везти юную леди дальше, вверх по тропе? Пока мы тут будем вправлять назад этим жеваным их вывихнутые мозги? — Клянусь! — решительно воскликнул Джек, причем с таким рвением, какого он не выказывал с тех самых пор, как мы вынули его из петли. Тогда я перерезал веревки, и парень одним махом взлетел на дилижанс. — Правь к Чертову каньону, — наказал я Джеку, когда он взял вожжи. — Будешь ждать нас там. Не тревожьтесь, мисс Девон! И часу не пройдет, как я снова буду рядом с вами. Верьте мне, ибо Б. Элкинс еще ни разу в жизни не нарушал слова, данного им прекрасной леди! — Н-но! — сказал Джек и щелкнул кнутом. Дилижанс, дребезжа, громыхая и подскакивая на камнях, резво двинулся вверх по тропе. А мы с Джошуа и Биллом укрылись за скальными выступами по обе стороны от тропы. Ущелье в этом месте становилось узким, что твое бутылочное горлышко. Оставалось лишь надежно заткнуть его пробкой. В общем, я решил, что для засады лучше места не найти. Ладно. Вскоре эти типы явились, яростно пришпоривая своих скакунов, оглашая окрестности безумными воплями и бешено паля во все стороны без разбору. Тут-то мы с Биллом и отсалютовали им из четырех шестизарядных сразу. Конечно же, их психическая атака с ходу захлебнулась. Ребята поняли, что влипли. Добраться до нас у них не было никаких шансов, потому как эти степные олухи совершенно не умели карабкаться по утесам. Поэтому, постреляв еще малость наобум святых и подстрелив насмерть десятка три булыжников, слегка пожухшие маньяки развернули своих лошадок и помчались обратно, в свое Жеваное Ухо. — От души надеюсь, что это послужит им хорошим уроком, — сказал я, вылезая из своего укрытия. — А теперь — вперед! Я жду не дождусь, когда же наконец культура начнет свое победное шествие у нас, на Медвежьем Ручье! — Ты ждешь не дождешься, когда же тебе наконец удастся захомутать ту кобылку! — насмешливо фыркнул Джошуа. Но я пропустил этот злостный выпад мимо ушей, вскочил на Кидда и припустил вверх по тропе, предоставив Биллу с Джошуа следовать за мной вдвоем на лошадке Джека Спрэгга. — А почему, собственно, я должен скрывать свои намерения? — возмущенно сказал я чуть погодя. — Ведь они у меня самые честные! К тому же любому ясно: мисс Девон уже не может скрывать, что она ко мне неравнодушна! И если б тот юный идиёт, Джек Спрэгг, испытывал бы хоть вполовину столь же сильное влечение к прекрасному полу, как испытываю его я, он не завывал бы на всех углах о своей загубленной молодой жизни… Эй! А куда же подевался дилижанс? — поразился я. За разговорами мы уже добрались до Чертова каньона, но никакого дилижанса там не было! — Смотри-ка, к дереву приколота какая-то записка, — заметил Билл — Счас я тебе ее прочту… О Боже! — Он вдруг всхлипнул, подавившись совершенно неприличным смешком. — Нет, ты только послушай! «Дорогие парни! Я решил, что больше никогда не полезу в петлю, а мисс Девон решила, что никогда не возглавит прекрасную новую школу на Медвежьем Ручье. Она не может спокойно смотреть на Брека: он вызывает у нее нервную дрожь. Она до сих пор не уверена, человек ли он вообще. Что касается меня, то я пал жертвой любви с первого взгляда, а мисс Девон страшно боится, что ей придется стать женой Брека, если только она не успеет срочно выйти замуж за кого-нибудь другого, а еще она сказала, что я — лучшая из всех кандидатур в мужья, которые ей до сих пор встречались на жизненном пути. А потому мы направляемся в Орлиное Перо, чтобы немедленно там обвенчаться. Извините, если что не так. Ваш должник навеки, Джек Спрэгг». — Брось, Брек! Нельзя же принимать всякие пустяки так близко к сердцу, — жалостливо сказал Билл, когда я взвыл, как безумный, и принялся машинально выдирать молодые деревца, росшие в пределах семнадцати с половиной ярдов от меня. — Подумай сам: ведь ты же не просто спас человеку жизнь! Ты еще и сделал его счастливым! — Да? А кто сделает счастливым меня?! — возопил я, меланхолично обрывая сучья с ближайшего дуба в попытке успокоить бушующие в моей груди чувства. — Уж теперь-то Медвежьему Ручью еще сто лет не видать подлинной культуры как своих ушей! А моя очередная трепетная любовь в который раз растоптана! Билл Глентон! Как друга тебя прошу! Когда будешь гнаться за очередным придурком, решившим повеситься в горах Гумбольта, предупреди его заранее: пускай не трудится выбивать колоду из-под собственных ног — я с превеликой радостью сделаю это сам! Мирный странник Получить пулю от родственничка, а уж тем паче от случайного незнакомца — дело настолько обычное, что на такие штуки я, как правило, просто не обращаю внимания. Но когда в тебя стреляет твой лучший друг — совсем другое дело. Подобные фокусы могут вывести из себя даже такого кроткого добряка, как я. Но, наверно, будет лучше, если я объясню, о чем речь. У меня были кое-какие дела возле границы с Орегоном, и, покончив с ними, я возвращался домой, на Медвежий Ручей. По дороге мне случилось проезжать через лагерь старателей под названием Мышиная Пасть, который был разбит в самом сердце гор, почти таких же высоких и диких, как мой родной Гумбольт. Я заказал себе выпивку в баре салуна-отеля «Спящий лось» и тихо-мирно потягивал ее, когда не спускавший с меня глаз бармен вдруг сказал: — Не иначе как вы Брекенридж Элкинс с Медвежьего Ручья! Я обдумал его предположение и пришел к выводу, что бармен, скорее всего, не ошибся. — А откуда ты меня знаешь? — подозрительно спросил я. В самом деле, откуда? Ведь меня занесло в Мышиную Пасть первый и последний раз в жизни. — А я и не знаю, — сказал бармен, — но мне так часто приходилось слышать всякие небылицы о Брекенридже Элкинсе, что я сразу решил: вы — это он! Потому как просто не могу себе представить, чтобы на всем белом свете можно было бы сыскать сразу двух таких мордоворо… м-м-м… я хотел сказать, двух таких великолепно сложенных рослых мужчин. Да, кстати! Тут, на втором этаже, сейчас квартирует ваш друг, Балаболка Карсон. Он приехал сюда из южной части штата. Я частенько слышал, как он хвастается, будто имеет честь знать вас лично. Как подниметесь по лестнице, его дверь будет четвертая направо. Что ж, Балаболку я помнил. Правда, он был не из наших, не с Медвежьего Ручья, а из Орлиного Пера, но я никогда не ставил это парню в вину. Вдобавок бедняга был малость туповат, но ведь нельзя всерьез рассчитывать, что все вокруг обязаны быть такими же сообразительными ребятами, как я. В общем, поднялся я по лестнице, вежливо постучал в дверь, и вдруг ба-бах! — громыхнул изнутри сорок пятый. Причем проклятая разрывная пуля, пробив филенку, здорово поцарапала мне мочку левого уха! Кажется, я уже говорил, что меня страшно раздражает, когда в меня стреляют, не имея на то самых веских причин. В таких случаях мое терпение истощается крайне быстро! Вот почему, не ожидая дальнейших проявлений гостеприимства, я яростно взревел, одним ударом вышиб дверь и, ступая по ее обломкам, вошел в комнату. Поразительное дело! В комнате никого не было! Совсем никого! Хотя в тишине мне явственно слышался какой-то булькающий звук. Тогда я напрягся и припомнил, что обломки двери вроде как чавкали под моими ногами. Ага, подумал я, значит, кто бы там ни был внутри, его просто прихлопнуло дверью, когда та слетела с петель!