— Ты уже добрался? Хоть бы смс-ку скинул! — Прости, мамочка. Забыл. Как там Сэм? — Злой, как тысячи чертей. Тебя по любому оштрафуют, чувак. Ты попал на серьезные бабки. — К черту, — отмахиваюсь от слов друга. В данный момент деньги меня заботят меньше всего. — Она точно того стоит? — И не только этого. — Ну, знаешь, когда ты влюблен, то не способен трезво оценивать своего партнера… — Ти Джей, — прерываю его монолог, — заканчивай. Если существует женщина, которую стоит ждать, то это — она. — Ну, знаешь ли, дрочить в душе, когда вокруг столько телочек, которым можно присунуть… — Ти Джей! Хватит. Правда. Ни к чему это все… Мы взлетаем. Пока, Шоколадка. — Удачи, Лайон, — вздыхает друг. — Может, хоть кто-то из нас воспарит? Этот перелет, хоть и был самым коротким, на деле оказался длиною в вечность. Я сидел, как на иголках, то и дело поглядывая на часы. Время — поистине относительная величина. Когда ты ждешь чего-то настолько сильно, оно замедляется в миллионы раз. Возможно, даже существует какая-то формула, описывающая этот процесс… Кто знает? На этот раз, приземлившись, спешу на выход едва ли не в первых рядах. Я раньше этому удивлялся? Забудьте! Прохожу все контроли, дерганый, как параноик. На выход уже просто бегу. Хватаю первое попавшееся такси и мчу по незнакомому городу навстречу неизвестности. Невзрачное здание советских времен, внутри — относительно хороший ремонт. Набираю номер, сохранившийся в памяти телефона: — Полина. Это Лев, мы с вами созванивались. — Добрый вечер, — тихий мелодичный голос. — Как мне вас найти? — А где вы сейчас находитесь? — У регистратуры. На первом этаже. — Тогда я за вами сейчас спущусь. Подождите минуточку. Стою, как было велено, едва не подпрыгивая от нетерпения. Мне кажется, что я даже внутри вибрирую, как струна, закрученный этим невыносимым ожиданием. Из лифта выходит девушка в белой медицинской форме и смешной шапочке. Рассматривает толпу, а потом останавливает взгляд на мне. Полина? Иду ей навстречу. — Лев? — Да, это я. Что случилось? Как Вика? — Пойдемте, — кивает в сторону лифта, — сейчас сами все увидите. — А вы кто, откуда… — Я врач-гинеколог Виктории. Она попала к нам в реанимацию после сильнейшего отравления. Что это было — пока не выяснили, но происходящее пытались представить самоубийством. Впрочем, об этом я уже вам говорила. Может, на «ты» перейдем? Я киваю, а сам потрясенно растираю виски. Мой мозг судорожно обрабатывает полученную информацию. — Тогда почему она в гинекологии? — Когда жизни пациентки перестало что-либо угрожать, ее перевели из реанимации в гинекологию. Я, по-моему, уже говорила тебе, что Виктория совсем недавно потеряла ребенка? Вот и отправили к нам, для перестраховки. Останавливаемся около двери с номерком 9. То, что со мной происходит, вряд ли можно описать словами. Замираю в нерешительности, снимаю осточертевшую бейсболку и прислоняюсь лбом к двери. Доктор Полина мне не мешает, и я ей за это очень благодарен. Мне нужно немножко времени, чтобы собраться. Ну, знаете… Типа настроиться на игру. Такой себе аутотренинг перед решающим сражением. Я должен быть сильным, собранным, терпеливыми. Определенно, это не будет легко, но… Это мой последний шанс. Не так ли? Так что, какие варианты? Выдыхаю. И поворачиваю ручку двери. ГЛАВА 5 До меня не сразу доходит, что эта обесцвеченная блондинка на кровати и есть моя Вика. Какой дурак ей посоветовал перекраситься?! Руки бы ему отбить. Подхожу медленно, делая короткие вдохи-выдохи, потому что вздохнуть поглубже не получается, и замираю у ее койки. Тут же, как будто почувствовав мое присутствие, она открывает глаза. Такие любимые… Такие родные… Такие желанные. Невозможные просто глаза. — Лев, — выдыхает счастливо. Как будто я — лотерейный выигрыш, а не обычный парень. Черт… Только не обнадёживайся раньше времени, счастливый придурок! — тут же отдергиваю себя голосом Ти Джея. — Привет, — шепчу, сгребая ее маленькую ладошку. — Как жизнь? Ну, точно, придурок! Оригинальнее ничего придумать не мог? — тут же костерю себя за неудачное начало разговора. Удивительно, но мой вопрос совсем не расстраивает Вику, наоборот, она широко улыбается, демонстрируя свои знаменитые ямочки. — Господи, это, правда, ты. Только ты мог такое спросить. — Смеется тихонько и подносит к лицу наши переплетенные руки. Прижимается к ним щекой, и я растекаюсь лужей. Оборачиваюсь назад, в попытке скрыть эмоции, но отвлечься не на кого. Маленькая доктор нас тактично оставила наедине. Повторяю, как мантру: я сильный, я сильный, я сильный. — Что все-таки случилось, Вика? — спрашиваю, наконец, устраиваясь возле нее. Моя рука так и остается зажатой в ее ладони. Не готов пока отстраниться… Да и Вика не спешит, значит, будем так… — Меня исключили из тренерского состава. — Я в курсе. — Блин, ты так вырос, Левка. Поверить не могу, что ты такой огромный. Я тебя точно не смогу на руки взять. Да, это наш прикол родом из детства. Я всегда хотел вырасти, и Вика мне в этом подыгрывала, говоря каждый раз после долгой разлуки, что теперь уж вот точно не сможет меня поднять. Мне это льстило лет до шести. Потом я уже стеснялся залазить к ней на руки. Да и действительно вырос. Впрочем, сейчас, если сравнивать с тем, каким она меня видела последний раз, я набрал килограмм десять мышечной массы. И ее слова можно воспринимать вполне буквально. — Ну, тогда моя очередь носить тебя на руках. Блин. Опять пафосно, да? Как же тяжело это все… Впрочем, Вика на мои слова реагирует с присущим ей юмором: — Думаю, тебе это может грозить вполне реально. Я как бы не очень в форме, и не знаю, насколько хватит моих сил при перелете. — Что все-таки случилось? — настаиваю, глядя в родные глаза. — Меня хотят убрать. — Господи, Вика… — Думаешь, я умом тронулась? — улыбается невесело. — Я бы тоже так подумала, если бы перед этим мне так откровенно не угрожали. — Кто угрожал? — настораживаюсь. — Кое-кто в высоких кабинетах силовых структур родного государства. — И что они хотели? — Я сглатываю. Мне реально страшно. — Блин, Левка… У тебя акцент! — изумляется Вика некстати. — А я-то думаю, что мне ухо режет? — Вик, — дергаю недовольно плечом, — это неважно. Ты лучше рассказывай все. — Страшно? Может, зря я тебя втянула… — Страшно! Только не за себя, — перебиваю ее бредовую речь. Она вскидывает на меня взгляд свой хрустальный, и я готов отдать все, что имею, только бы вернуть этим глазам их привычную беззаботность. — Спасибо. Это так важно, когда есть, на кого положиться… — А твой… Вика накрывает ладошкой мои губы и машет из стороны в сторону головой. — Нет его. Он сразу же сдался. Только на меня стали давить… — Червяк, — не в силах удержаться от комментария. — Не у всех есть яйца, Лева. Это нормально. — Я бы никогда… Опять не дает мне договорить, прикасаясь ладошкой к губам… Смешная. Я же могу и не вытерпеть. Впиться губами в эту мягкую холодную ручку. Или зубами цапнуть, ставя метку. — Я знаю, золотой. Я знаю… Ну, что же она делает со мной своими словами, а? Неимоверным усилием воли беру себя в руки, и задаю логичный вопрос: — Почему они не довели дело до конца? — Я думаю, из-за моей известности. Мое убийство сейчас вызвало бы массу вопросов, ввиду разразившегося допингового скандала. Поэтому решили действовать не так нагло. А тут еще и повод такой свести счеты с жизнью. Брошенка с выкидышем. Все в лучших законах жанра. И не придерешься ведь. Черт. Это страшно. Реально очень страшно осознавать, что я мог ее потерять. Только уже не так, как тогда — четыре года назад, а навсегда. Какое страшное, оказывается, слово… — А с малышом… Что с малышом случилось?