– Папа! – выдохнула Марта. Ей показалось, она сейчас расплачется. Но это никуда не годилось. – Марта, отбой воздушной тревоги! – сказал папа. – Я только что из больницы. Сейчас прилягу на пару часов, ночью не спал, потом опять к маме. Всё будет хорошо. Мама поправится. – А что с ней? Она может говорить? У папы был очень усталый голос. – Через несколько дней, думаю, сможет, а сейчас ей нужен покой. Много переломов, но врачи говорят, это всё не беда, заживёт. Обширное сотрясение. Но в остальном с головой всё о’кей. Так что не беда. Удивительно, но чувство, что она вот-вот расплачется, никуда не делось! Хотя надо радоваться! У одного мальчика из их класса, у Крюгера, тоже было сотрясение мозга, когда ему на физкультуре запулили мячом в голову. А ещё у малыша Фридолина, когда ездили на экскурсию – он там грохнулся на катке затылком. Но оба выздоровели, и вообще с ними всё нормально – если считать, что они вообще когда-либо были нормальные. От сотрясения мозга не умирают – сотрясение мозга проходит! – У меня телефон не ловит в доме. А Интернета у неё нет, – сказала Марта. – Так что, пап, не пугайся, если отвечать иногда буду не сразу. Но я буду выходить к забору время от времени, тут всё нормально ловится. – Нет Интернета? – переспросил папа. – Боже, она как была, так и осталась. – Он зевнул. – Марта, доченька, я пойду немного посплю. Я тебе напишу. Поцелуй от меня Матса и Миккеля. – Маме привет! – ответила Марта, но папа уже положил трубку. Который час в Нью-Йорке? У них совсем не поздно, намного раньше, чем здесь. Но папа же всю ночь летел и ехал. Марта ещё немного посидела на заборе, разглядывая бабушкин дом вдалеке. Папа не спросил, как у них дела, у Матса, Миккеля и у неё. Как они тут у старой карги. Всё ли нормально. Конечно, у папы в голове совсем другое. И он не спал в самолёте. Слёзы, только что готовые брызнуть, отступили. Мама выздоровеет, родители вернутся домой. Плакать причины не было. А до тех пор пока мама и папа не приедут, придётся уж ей с Матсом и Миккелем пожить у этой старухи, которая даже не знает, что такое Интернет, и у которой нет телефона. Но всё-таки, пожалуй, она не ведьма. Оставалось выяснить только, почему мама и папа никогда про неё не говорили. И никогда не ездили в гости, и бабушка тоже никогда к ним не приезжала. Глава 9 У калитки её ждал Миккель и тут же показал, что у него в руке: прозрачное пластмассовое ведёрко с красной ручкой. Когда-то на нём была наклеена этикетка, но она почти смылась, Марта прочла только «ртофельный сал». – Мы собирали яйца! – крикнул Матс, прыгая туда-сюда. – Они все в какашках! Куры какают яйцами! – И он продемонстрировал всем видом, что помирает со смеху. Миккель снова показал Марте ведро. – Она мне сказала, чтобы я сам искал, – сказал он. – Смотри! Шесть штук нашёл! Марта заглянула в ведёрко. Там действительно были яйца, на вид грязноватые. Лучше не думать, что это за зеленовато-коричневые кусочки налипли на скорлупу. – Она сказала сначала смотреть в курятнике, – продолжил Миккель, и откуда-то изнутри, из глубины будто фонарик осветил его лицо. – Но две курицы полоумные и несутся где попало, надо было искать как следует! – Это Шрёдерсон нашёл! – завопил Матс, размахивая бедной собакой над головой. Вид у пса был такой, будто он вот-вот потеряет сознание от полётов, даром что он плюшевый. – Около клумбы! И за клумбой! Марта подумала: опять всё не так. В маминых журналах были фотографии прекрасных сельских домиков с камышовыми крышами, там женщины в комбинезонах собирали яйца в саду, но складывали их в корзиночку, висевшую на руке, и яйца все были ослепительно-белые или коричневые – но всегда чистые. – Миккель, маме уже лучше, – сказала Марта. – Папе надо ещё побыть у неё, но потом они вернутся вместе, наверное, уже скоро. – Хорошо, – ответил Миккель, осторожно, не размахивая, унося своё ведёрко, чтобы яйца остались целы. А Матс, кажется, и не слушал. В кухне бабушка резала лук. – Ставь, – сказала она Миккелю, почти не глядя. – Сколько у тебя штук? – Шесть, – ответил он. – Одно было за клумбой, и ещё одно… – Хватит на всех, – кивнула бабушка. – Сделаем тогда яичницу по-крестьянски. Надо же покормить моих нежданных гостей! Она, конечно, может, и не ведьма, подумала Марта. Но почему тогда не сказать хотя бы «Молодец, Миккель»? Когда маленькие дети помогают, их надо хвалить. Мама и папа всегда так делали, а теперь они уехали – значит, хвалить Матса и Миккеля будет Марта. Хотя вообще-то это дело бабушки. Но Миккель даже не заметил, что его забыли похвалить. Он смотрел счастливыми глазами в ведёрко и весь светился. – Я дозвонилась папе! – сказала Марта. Матс принёс Шрёдерсона, чтобы тот обнюхал яйца. – Ка-ка-ка! – закряхтел он и снова скорчился от смеха. – Какашные яйца! – Кончай! – сказала бабушка. – Не хватало ещё разбить. Ну так что? Что сказал папа? И Марта пересказала, что сказал папа, и бабушка, конечно, тоже порадовалась по-своему: Марта заметила, что она немного улыбнулась глазами. Ей не нужно больше волноваться, что дети, чего доброго, останутся при ней навсегда. – Ну, тогда садимся за стол! – объявила она. – Марта, достань тарелки, ты там увидишь. Она поставила сковороду на огонь. То есть на плиту. Странно, что в этой старой-престарой кухне стояли современная электроплита и нормальный холодильник. Краем глаза Марта увидела, что бабушка собирается кинуть на сковородку с картошкой и луком кубики сала и сразу залить всё это яйцами. – Не надо! – остановила Марта. Вообще, в эти каникулы она собиралась перейти на веганство – по крайней мере, проверить, выдержит ли она. Не получилось, потому что мама уехала и почему-то всё время хотелось есть. Но без мяса она прекрасно обходится. А тут эти шкварки на сковородке! – Не надо! – повторила Марта. Как она объяснит Изольде? Та давно перешла на веганскую диету. – Я вегетарианка! Бабушка растерянно отвела доску со шпигом в сторону. – Ну, если ты без мяса наешься… – пожала она плечами и достала из нижнего ящика сковородку поменьше. Часть картошки с луком отправилась туда. – Кто ещё не ест мяса? Миккель помотал головой, Матс вообще не слушал. – Перед тем как бить, оботри яйца как следует, – обратилась бабушка к Миккелю и показала старые газеты, на которые чистили картошку. А потом Миккель и Матс по очереди разбивали яйца над обеими сковородками и даже мешали еду лопатками, пока яйца жарились: Миккель в большой сковороде, а Матс в маленькой. – Честной компании приятного аппетита! – объявила бабушка. Сквозь густую вербу за окном в тёмную кухню ещё пробивалось немного солнца, а яичница по-крестьянски вышла в тысячу раз вкусней, чем в любом загородном кафе, где Марта её пробовала. – Шрёдерсон говорит – вкусно! – с набитым ртом сказал Матс. И опять так захохотал, что картошка упала с вилки и даже вылетела на стол изо рта. – Шрёдерсон любит какашные яйца! – Ну, тогда проблем с ним в ближайшее время не будет, – ответила бабушка, как ни в чём не бывало продолжая есть. Глава 10 – Достань-ка полотенца из шкафа! – попросила бабушка. И, пока Марта недоумённо на неё смотрела, Миккель уже побежал распахивать все дверцы шкафа. – Всем по одному. Кухонные полотенца, наверняка такие же старые, как сам дом, были отлично отутюжены и сложены вчетверо. Раньше на них были картинки, но они почти стёрлись. На полотенце Миккеля можно было еле-еле разглядеть хижину и горы со снегом. Над ними написано «Привет из Тироля», а цвет надписи трудно было назвать: когда-то она была красная. Китч, а не полотенце, мама такое в жизни бы не купила. – Какое красивое! – восхитился Миккель. – С картинкой! Ты там была? – А у меня с дыркой! – возмущённо махал своим полотенцем Матс. Ему попалось белое в синюю клеточку, старенькое, которым бабушка небось вытирала посуду, ещё когда была девочкой. – Тётя бабушка, это старьё на выброс! – А ты вытирай полотенцем, а не дыркой! – ответила бабушка со смешком, как будто хорошо пошутила. – И не называй меня «тётя бабушка», говори просто «бабушка» или «ба» – идёт, баловник? – Потом она налила воду в исцарапанный розовый таз и поставила его в раковину. В такой кухне – и пластмассовый таз! В загородном доме Изольды и Фридриха всё было эмалированное, под старину. – Нет, – заспорил Матс, увлечённо ковыряя дыру в полотенце. Наконец он просунул в неё палец и пошевелил им. – Так я говорить не буду, потому что я тебя не знаю. А если человек незнакомый – надо говорить «тётя» или «дядя», а то невежливо. – У тебя нет посудомоечной машины? – спросила Марта. При желании можно было и на её полотенце рассмотреть картинку. И надпись «Ллан-вайрпуллгуингиллгогерихуирндробуллллантисилиогогогох». На картинке была станция железной дороги и табличка с названием: «Ллан-вайр-пулл-гуин-гилл-го-гер-хуирн-дроб-улл-ллант-и-силио-гого-го́х». Бабушка резко повернулась к ней: – Значит, телефона у меня нет, Интернета тоже нет, посудомойки нет? Всё – старьё на выброс? – И она остановила на Марте выжидательный взгляд. – Бабушка, у тебя такие красивые куры! – заторопился вставить Миккель, который ужасно грустил, когда ему казалось, что кто-то расстроился. – Ничего, что нету посудомойки, зато у тебя красивые куры! «Если бы они ещё мыли посуду!» – подумала Марта. Дома она бы ответила Миккелю: «Не говори ерунды». Но тут нельзя огорчать малышей. У них теперь, кроме неё, никого не было.