Дверь сарая была распахнута настежь, в траве у входа валялась на боку газонокосилка, кто-то не поленился перевернуть. Одна из стремянок брошена на пол, рядом были накиданы грабли, мотыга, лопата. И по всему сараю, как конфетти, рассыпаны гвозди и винтики, которые ещё вчера аккуратно лежали на верстаке, разложенные по картонным коробкам. – Мать честная, – пробормотала бабушка. – Кошка лесная. – Воры! – прошептал Миккель, а Матс шепнул: – Разбойники! Вдруг бабушка резко обернулась к детям. – А теперь по-честному! – хмуро сказала она. – Чья это работа? Марта? Матс? Миккель, кто шуровал? Марта посмотрела ей в глаза. – Да мы бы… никогда в жизни! – возмутилась она. – А может, все трое? – уточнила бабушка. – Вчера, когда брали лопату? Торопились, вынуть аккуратненько поленились, вот всё и раскидали? И на место не положили… – Ты что, всерьёз так считаешь? – повысила голос Марта. – Конечно, это не мы! Если бы мы что-нибудь раскидали, мы бы потом поставили всё на место! Бабушка тяжело вздохнула. – Кто ни разу в жизни не мыл посуду и не чистил картошку, вообще не помогал по хозяйству… Может, вы и на место ничего не ставите, кто вас знает, – сказала она. – Дома-то у вас небось приходит уборщица? Вы и подумали: может, и тут тоже… – Нет! – громко сказала Марта. Это было так несправедливо и так противно! Она возненавидела бабушку! Теперь она понимает, почему мама никогда не ездила к ней. – Зачем ты так говоришь, это несправедливо! Бабушка покачала головой: – Ты же сама видишь, что дверь в порядке, замок целёхонький. Это не воры! А у кого был ключ? Кто последний запирал дверь? Марта осмотрела замок. Да, правда. На деревянной двери вокруг замка тоже ни царапинки. У того, кто открывал дверь, был ключ. – Может, я и правда забыла… – промямлила она. Что было вчера вечером? Они принесли лопату. Пошли к мосткам. Похоронили там кротика, но петь не стали. В разгар работы их позвала бабушка, чтобы они помогли чистить картошку, и они заторопились. Так что бегом занесли лопату в сарай, а запереть его могли и забыть. – Может быть, так получилось… – сказала Марта. Значит, она должна извиниться. Но и бабушка могла бы извиниться за то, что подозревала их и решила, что они на такое способны. – Наверное, я забыла запереть дверь. Мы же торопились к тебе чистить картошку! Знаешь, как бежали, – она снова посмотрела бабушке прямо в глаза. – Но бардак мы не устраивали, честное слово! – добавила Марта. – И, по-моему, нехорошо вот так… – Ладно, не смертельно, – мрачно сказала бабушка. – Может, где-то и я виновата, надо было вечером сходить проверить, всё ли в порядке. Ну, теперь буду проверять за вами каждый вечер. И Марта опять подумала, какая вредная бабушка, ясно же, что она хотела сказать: раньше можно было не проверять, всё ли заперто, а теперь, когда приехали внуки, нужно всё контролировать. – А может, это подростки нахулиганили, – пробормотала бабушка себе под нос. – Приплыли, пока мы были на Штурманском, увидели, что никого нет, и давай крушить что под руку попадётся. Летом всегда столько народу ошивается – мама родная, толпы! А вы пойдите сложите-ка всё на место. И ягод мне наберите, там ещё много клубники, надо Ханнесу наварить, чтоб было что завтра везти. Винтики сортируйте по-человечески, глаза у вас есть. Все размеры – по своим коробочкам! И она ушла к дому. Не сказать чтобы она извинилась, подумала Марта. Но, по крайней мере, признала, что это не они. – Знаешь что, Матс? Они-то и украли Шрёдерсона, наверняка, – сказал Миккель. Когда они подошли к дому, слизняка уже не было. Глава 39 Разложить все гвозди и винтики по коробкам было непросто, но втроём они справились. А потом ещё помогали бабушке собирать клубнику сорта «Мальвина» – самую позднюю. Потом Миккель сходил за яйцами. На этот раз по-настоящему. А Матс пошёл с Мартой через поле к забору, она хотела проверить, не написал ли папа. Он даже взял её за руку, чего никогда обычно не делал. – Плохо, что Шрёди у хулиганских, Марта! – сказал он тоненьким голосом. – Он их боится. Он же у меня маленький детка! – А может, у них там хорошо, интересно? – ответила Марта. Она хотела сперва сказать «Может, они его ещё вернут», но быстро сообразила, что такие подростки, которые грабят сараи и крадут плюшевых зверей, точно ничего не вернут. – Знаешь что? Я уверена, что они его полюбили. Но Матс не ответил и вдруг заскакал на одной ноге как ужаленный. – Я в какашку наступил! – заорал он. – Фу-у-у! Гадость! Марта вздохнула, посмотрела на ногу Матса в сандалике, вымазанном зеленовато-коричневой жижей, и набрала побольше воздуху, чтобы не вырвало. – Ничего не гадость, – сказала она. – Просто коровья лепёшка. В принципе, это просто трава, прошедшая через корову. Смотри, поэтому оно и зелёное. Матс остановился, чтобы обтереть сандалик со всех сторон об траву. – Всё равно какашка! – сердито сказал он, и Марте вдруг стало его ужасно жалко. Маленький Матсик, сначала подростки украли у него Шрёдерсона, а потом он ещё и наступил в коровью лепёшку. Сегодня какой-то несчастливый день. Марта села на корточки рядом и обняла его. – Наступить на какашку – это к счастью, примета такая! – сказала она, пытаясь придать голосу немного восторга. – Например, если кому-то на голову какнет птичка, ему потом повезёт, так и тут: ты наступил в коровью лепёшку – значит, и тебе повезёт! Матси, радоваться надо! Но было не похоже, чтобы Матс радовался. – Обычно они промахиваются! – мрачно ответил он, и Марта некоторое время соображала, кого он имел в виду: птиц. На самом деле она и правда не могла припомнить, когда кому-нибудь из знакомых какала на голову птица. – Они – да, но ты-то не промахнулся! – сказала она, крепко прижимая Матса. – Прямо в яблочко попал! Пошли дальше? На Ватсап опять пришло четыре сообщения от Изольды, а Инстаграм ломился от Изольдиных фотографий. Гостиница была потрясающая, Изольда в костюме для сёрфинга выглядела тоже потрясающе, а если мальчик на фотографии рядом с ней и был тот, про которого она писала вчера, то он просто отпад. И ему было минимум четырнадцать лет. А то и пятнадцать. Конечно, Энес был не младше его. В ответ Марта написала подруге: «OMG! Я познакомилась с мальчиком!» Она добавила в сообщение примерно сто пятьдесят сердечек и продолжила: «На острове!!!!! Так скучаю! Скоро поплывём туда ещё раз. Или он к нам. Так мы договорились!» «Я же не совсем наврала, – подумала Марта. – В конце концов, ведь его мама сказала, что пришлёт Энеса, если будет волноваться за нас». К тому же кто знает, насколько правдиво ей писала Изольда. Сообщения грузились в Ватсап примерно сто лет, и у Марты закрались нехорошие подозрения. – Так и есть, Интернет кончился! – расстроилась она. Ну почему у неё такой дурацкий тариф?! Только потому, что мама с папой не хотели, чтобы она тупила в телефоне. Угу, вот и приехали. Матс полез на забор, взгромоздился на верхнюю доску и смотрел на залив. Мама сейчас упала бы в обморок, подумала Марта. Потому что ему ничего не стоило свалиться оттуда. Но сегодня у Матса и так день не задался, и она не хотела запрещать ему забор. Зато папа действительно прислал эсэмэску! Написал, что мама уже может подолгу не спать и что врачи сказали, что сотрясение мозга практически не опасное. Но их беспокоит правая нога, и, скорее всего, будет ещё одна операция. Спрашивал, как там у них дела, потерпят ли Марта, Миккель и Матс у бабушки ещё немного. «Если б ты знал… – подумала Марта. – Если б ты только знал, как с нами обращается бабушка!» Она поискала номер папы в контактах. Надо бы ему позвонить! Разумеется, папа уже проснулся. И ясное дело, сейчас он разозлится на бабушку и, может быть, разрешит им всё-таки пожить с Анникой. Но потом палец её замер над папиным номером. Конечно, ей бы очень хотелось услышать его голос. И папа наверняка пожалел бы её, сказал бы что-то хорошее. Конечно, он сказал бы, пусть Анника хоть сейчас приезжает за ними. Но папа станет переживать, гораздо больше, чем до звонка, а переживать ему и так есть из-за чего. Марта убрала телефон. Она почувствовала вдруг ещё одну вещь, из-за которой, кажется, лучше не звонить папе. А хотелось ли ей уезжать с Анникой? А Миккелю? Матсу? Как же всё сложно. Она снова вынула телефон, выбрала «СМС» и напечатала: «У нас тут всё нормально. Не волнуйся!» И сама удивилась, что получилось не враньё, а всего лишь полувраньё. Полуправда. – Завтра надо обязательно найти где-нибудь вайфай, – сказала Марта, а Матс самостоятельно спрыгнул с забора. – Завтра, может, я найду Шрёдерсона, – сказал он. Глава 40 На ужин опять была картошка в мундире, без шкварок, но по крайней мере с яйцом. Настоящая «яичница по-крестьянски», хотя в кафе её дают только на завтрак. – Спасибо, Миккель, – поблагодарила бабушка. – Так оно гораздо вкуснее! Миккель почувствовал, что раздувается от удовольствия, как воздушный шар. Это он сделал так, что сегодня на ужин ели не просто надоевшую картошку с таком. Но Матс был всё равно недоволен. – Сто раз уже яичница по-крестьянски! – пробурчал он. – А мы не крестьяны! И кстати, тётя бабушка, её едят на завтрак! На ужин надо готовить другую еду! Миккель втянул голову в плечи. Вдруг бабушка сейчас скажет что-нибудь неприятное, как только что у сарая? Но она ответила совсем другое. – Конечно, ты прав, баловник! – сказала она. – Только позавчера вы мне свалились как снег на голову, я гостей не ждала. Так что деваться тебе некуда, довольствуйся тем, что есть. Матс замолчал и задумался. Вдруг он засмеялся так, что не мог остановиться, он давился хохотом и не сразу смог говорить. – Снег на голову! Дождь на спину! Град на попу! – Матса всё ещё распирало от смеха. И Миккель очень обрадовался, что Матс развеселился.