Ллойд заметно напрягся и одёрнул край жилетки, как бы оправляя её, хотя она и так сидела идеально ровно. – А почему опасен? – спросила Ленора. Ей лес казался загадочным. Лесные деревья с виду отличались от тех, что росли по краям дорожки и вокруг дома. Они были выше, тоньше, и листья у них больше походили на иголки. Их ровный строй с царственным величием окружал особняк и людей в нём и этим напомнил Леноре её дом. Точнее, местность близ Техас-Сити, которую не успели застроить жилыми кварталами и промышленными зонами – она выглядела почти как Замковое поместье. Далеко ли отсюда до Техас-Сити? Она даже не обратила внимания на то, сколько они ехали. Ленора повернулась к дяде. Тот смотрел на лес с таким беспокойством, что она отвернулась, чтобы снова не заплакать. – Не ходи туда, – повторил дядя Ричард. Больше он ничего не сказал, только повернулся и пошёл к дверям Замкового особняка. 8 А Ленора никак не могла оторваться от леса, всё смотрела назад. Разве такая красота может быть опасна? Но потом ей вспомнился дым над Техас-Сити и взрыв, уничтоживший всё, что ей было знакомо. Красота обманчива. – Миссис Джонс, – послышался голос дяди Ричарда, и Ленора мигом обернулась. Перед ней стояла хрупкая женщина с седыми волосами, завязанными в пучок на затылке, в уголках голубых глаз было столько морщинок, что казалось, эта женщина всю жизнь только и делала, что смеялась. Тонкие губы растянулись в улыбке. – Пойдём внутрь, лапушка, – проговорила женщина. – Это Ленора, – вставил Ллойд. Он сам ухмыльнулся миссис Джонс и, проскользнув мимо неё, исчез за дверью. – Небось и сама знаю, – бросила ему вслед миссис Джонс, успев шлёпнуть его по спине. Простота обращения так позабавила Ленору, что ей тоже захотелось улыбнуться. Миссис Джонс протянула ей запачканную ладонь, и когда Ленора взяла её, притянула девочку к себе, крепко обняла и поцеловала в лоб. На какое-то мгновение Ленора сжалась, но затем расслабилась. Всё-таки приятно, когда тебя обнимают, хотя бы на короткий миг. Даже если тебя обнимает незнакомый человек. А точно ли они не знакомы? – Я служила в Замковом особняке ещё когда твой папа был мальчиком, – сказала миссис Джонс, как будто отвечая на её мысли. – Ты так на него похожа. Ленора просияла, но довольная улыбка быстро рассеялась. Папа. Как же его не хватает. Уйдёт ли когда-нибудь эта боль? Уйдёт, как только они за ней приедут. Они же приедут. Похоже, миссис Джонс почувствовала её горе. Лицо женщины потемнело, в уголках глаз затаилась какая-то своя печаль. Она обвила рукой Ленору за плечи. – Ну что ты, золотце, – проговорила она. – Пойдём, я тебе всё покажу. И они вместе поднялись по ступенькам, и, когда вошли в двери, миссис Джонс сказала: – Добро пожаловать, Ленора, в Замковый особняк. К счастью, она не сказала: «Добро пожаловать домой». Ленора подняла глаза – на потолке вестибюля сверкала шикарная люстра, причём так высоко, что даже у папы не получилось бы допрыгнуть, хотя дома он мог в прыжке дотронуться до лампочки. На столике в прихожей не было ни пылинки – Ленора проверила, провела пальцем по столешнице. (Дома вытирать пыль поручали ей, и она не очень-то справлялась со своим заданием.) Под ногами расстилался ковёр – он словно манил ступить дальше, зазывая своими яркими узорами – красными, зелёными, синими, золотыми завитушками. Ленора медленно пошла вперёд: ей хотелось рассмотреть каждую частичку этого потрясающего места, где вырос папа. Почему он никогда ей ничего не рассказывал об этом доме? Над столиком висела целая коллекция часов в латунных оправах, и все показывали одно и то же время, но не то, что было сейчас, не 2 часа 49 минут, а 3 часа 7 минут. Стрелки не двигались. На столике стоял золотой телефонный аппарат с рожком, чтобы говорить, и длиннющей трубкой, чтобы слушать. Проходя, Ленора дотронулась до него кончиками пальцев. – Красиво, правда? – проговорила миссис Джонс и улыбнулась одними глазами. – Очень, – подтвердила Ленора. – Здесь будет твой дом, – сказала миссис Джонс. – У нас есть бильярдная, библиотека… – Я ненадолго. – Леноре очень не хотелось перебивать, но надо же было внести ясность, ведь ничего из того, что она говорила в машине, миссис Джонс не слышала. – Но раз уж я пока что здесь, – постаралась она загладить свою грубость, – здорово, что есть библиотека. Миссис Джонс надолго задержала на ней взгляд, и в мягких глазах её появилась печаль. Наконец она спросила: – Любишь читать? Ленора не упускала ни единой секундочки, когда бы можно было почитать. Она кивнула. – Библиотека у нас замечательная, – сказала миссис Джонс. – Завтра мы с тобой туда сходим, прямо с утра. – Она повернулась, и Ленора увидела, какие сутулые у неё плечи, как она вся согнулась под тяжестью какого-то неведомого горя. Что же это за тяжкий груз лежит на её плечах? – Что ты хочешь вначале, поесть или переодеться? – спросила миссис Джонс через плечо. – Поесть? – пробормотала Ленора. Она словно спрашивала – больше, чем отвечала, – как будто просила на это разрешения. В животе так пусто, что в него можно бить, как в барабан. Миссис Джонс кивнула и поспешила к тяжёлой барной двери с маленьким окошком. Ленора последовала за ней. – Сейчас пообедаешь со мной на кухне, – пояснила на ходу миссис Джонс. – А вечером и впредь каждый вечер будешь ужинать с мистером Коулом ровно в шесть. – Она строго посмотрела на девочку. – Твой дядя предельно пунктуален, и он не терпит, когда дети опаздывают к столу. Ого. Это что, предупреждение? И что будет, если она опоздает? – А здесь есть ещё дети, кроме меня? – спросила Ленора. Внутри зашевелилась надежда. Может, Ллойд забыл кого-то, когда перечислял жильцов особняка. (Хотя, конечно, понятно – надеяться глупо, а всё же в груди сразу потеплело. Надежда вообще глупая вещь.) Губы миссис Джонс сжались, она покачала головой. – Нет. – Помолчав, она потёрла пальцем бровь. – Нет, лапушка, больше детей здесь нет. – Леноре показалось, что в её голосе звучит прямо-таки вселенская тоска. Но нет, не вселенская. Тоска Леноры по-прежнему ей незнакома. – Как насчёт сандвича с тунцом, пойдёт? А потом виноградику? Я бы предложила ещё чего, но ужин совсем скоро, всего через пару часов. – Миссис Джонс потянулась за тарелкой. – Отлично, большое спасибо, – вежливо ответила Ленора – мама с папой остались бы довольны. Мысль о них кольнула старой болью. Сможет ли она когда-нибудь вспомнить о них без этой горечи слёз в горле? Миссис Джонс достала небольшой белый ящичек со льдом, отстегнула блестящую защёлку и вытащила голубую миску – очевидно, салат с тунцом. Из латунной хлебницы в углу появились два квадратных ломтя, и миссис Джонс щедро намазала их тунцовой массой, а затем водрузила один на другой. Ленора огляделась. Похоже, кухня здесь больше, чем весь её дом. Раковины две, плиты тоже две, и на каждой чернеет по ряду электрических спиралей, а чуть дальше окошко с видом на Замковый лес. Кухня настолько просторна, что в ней помещается отдельный стол и всё равно остаётся место – хоть колесо делай, причём раза четыре подряд. Просто не верится, что у их семьи, оказывается, есть такой шикарный особняк, а Рори о нём даже не знает. Она бы просто влюбилась в него. Вечно она жалуется насчёт их дома – мол, тесно. На самом деле тесно ей оттого, что приходится жить в одной комнате с Ленорой, а вот Леноре делить с ней комнату не в тягость, она никогда и не просилась жить отдельно. Она бы что угодно отдала, чтобы разделить этот особняк с Рори. Они должны быть живы. Просто обязаны. Ленора коснулась жемчужных бус в кармане. А что, если нет? Что она тогда? Кто она тогда? 9 На тарелке перед Ленорой лежал сандвич с тунцом, разрезанный на треугольные половинки, а вокруг него катались зелёные виноградины, когда она поворачивала тарелку кругом. Ленора зацепила локтем газету. В глаза бросилась картинка – знакомое дымное облако, и Ленора искоса взглянула на дату под заголовком: «18 апреля 1947 г.». Сегодняшняя. После взрыва прошло уже два дня, а о нём до сих пор говорят. Естественно, о нём будут говорить. Это же «самая масштабная трагедия в истории Техаса» – так сказал доктор Спаркс. Сколько же людей погибло? Ленора взяла было газету, но миссис Джонс выхватила её у девочки из рук. – Извини, золотце, – сказала она. – Забыла убрать. – Она торопливо метнулась в дальний конец кухни и поскорей запихала газету в мусорное ведро. Но Ленора успела увидеть заголовок: «После взрыва в Техас-Сити найдены сотни неопознанных тел». В памяти ещё стояла картина: кучи трупов вокруг, все разодраны в клочья взрывной волной. Ленора закрыла глаза и помотала головой, чтобы вытряхнуть из неё воспоминание. Есть больше не хотелось. Она почувствовала, как над её рукой нависло что-то тёплое, подняла голову и уткнулась глазами в лицо миссис Джонс. – Всё образуется, детка, – сказала она. – Вот увидишь. Ленора кивнула, с трудом проглотив слёзы. В сказанное она не верит или почти не верит, но постараться всё-таки надо.