Их поездка длилась несколько дней и приходила к концу, так как вдали уже белели домики президио. Всадники молча скакали друг подле друга, вероятно, давно истощив по дороге все темы для разговоров. Растительность, украсившая равнину в период дождей, теперь вновь пожелтела под палящими лучами солнца. В поблекшей траве скрывались лишь мириады цикад, резкое стрекотание которых раздавалось непрерывно под жгучим дыханием южного ветра. Листва деревьев в изнеможении склонялась к раскаленному песку, подобно ивам на берегу рек. Вечерело, когда всадники въехали в президио. Тубак был в ту пору деревушкой в две улицы, застроенные глиняными домиками, снабженными редкими окнами и только по фасаду, как это принято делать в местах, которые подвержены нападению индейцев. Крепкие бревенчатые брустверы заграждали все четыре подступа в деревушку, и на каждом стояла на лафете полевая пушка. Прежде чем последовать за всадниками в президио, мы обязаны сказать об одном происшествии, которое, будучи незначительным по существу, тем не менее приняло в маленькой глухой деревушке размеры важного события. Уже две недели какая-то таинственная личность, совершенно незнакомая местным жителям, часто и на весьма короткое время появлялась в президио и потом куда-то опять исчезала. По внешнему виду это был человек лет сорока, сухая и нервная фигура которого говорила о множестве перенесенных им невзгод. Незнакомец, по-видимому, не любил распространяться на свой счет и редко отвечал на обращенные к нему вопросы обывателей, но зато охотно расспрашивал других. Особенно его интересовало положение дел на гасиенде Дель-Венадо. Некоторые жители президио хорошо знали понаслышке богатого собственника этой гасиенды, но мало кто между ними, вернее, никто из них не знал дона Августина де Пена настолько, чтобы удовлетворить любознательность незнакомца. Все обыватели местечка помнили еще, как месяцев шесть тому назад из президио отправлялась экспедиция золотоискателей. Судя по нескольким неопределенным ответам таинственной личности, можно было подозревать, что он знал о судьбе этой экспедиции больше, чем хотел высказать. По его уверениям, он встретил в пустынях отряд дона Эстебана в довольно критическом положении и имеет основание думать, что этот отряд должен был выдержать с индейцами кровавую битву, на благоприятный исход которой вряд ли можно надеяться. Наконец, накануне приезда двух всадников он спросил, какая дорога ведет в гасиенду Дель-Венадо, при этом поинтересовался, замужем ли донья Розарита. Отличительной чертой этого человека являлся неизменный красный платок, которым он повязывал голову до самых глаз. Поэтому его иначе и не называли, как «человеком в красном платке». Сделав это краткое отступление от рассказа, вернемся к двум путешественникам. Новоприбывшие, появление которых произвело сенсацию среди жителей президио, направились к одному домику, хозяин которого в эту минуту сидел у дверей, услаждая свой слух звуками гитары. Один из всадников обратился к нему со следующими словами: — Добрый вечер, хозяин! Не окажете ли гостеприимство в вашем доме двум чужестранцам на один день и одну ночь? Музыкант учтиво поднялся. — Пожалуйте, сеньоры, — отвечал он. — Мое жилище к вашим услугам на все то время, какое вам угодно остаться! Таков простой обряд гостеприимства, который практикуется в этих отдаленных провинциях. Всадники спешились, окруженные толпой зевак, собравшихся взглянуть на двух чужеземцев, которые были вообще редкими гостями в президио Тубак. Хозяин молча помогал своим гостям расседлывать лошадей, но зрители были далеко не так сдержанны и уже успели закидать приезжих вопросами. — Дайте нам сначала убрать лошадей да проглотить кусочек, а потом уж примемся за разговоры; мы для того, собственно говоря, и приехали сюда! Сказав это, бородатый всадник отвязал свои гигантские шпоры и отнес их вместе с седлом и тщательно свернутыми шерстяными одеялами в сени дома. Завтрак путешественников длился не долго. Они скоро возвратились на порог двери, где и уселись рядом с хозяином. — Теперь я вполне готов удовлетворить ваше любопытство касательно цели нашего приезда, сеньоры, — начал бородатый путешественник, — тем более что мы и посланы сюда нашим господином со специальной целью расспросить подробно кое о чем. Согласны? — Вполне. Сначала нам хотелось бы знать, кто ваш господин? — Дон Августин де Пена, о котором вы, безусловно, слыхали. — Собственник огромной гасиенды Дель-Венадо? Миллионер? Кто же его не знает! — отвечал один из толпы. — Он самый. Вот этот кабальеро, которого вы видите перед собою, служит вакеро в его гасиенде, а сам я состою у дона Августина в дворецких. Не будете ли так добры дать мне огня, дорогой друг? — продолжал бородатый дворецкий. Остановившись на минуту, чтобы закурить пахитосу из маисовой соломы, он опять продолжал: — Шесть-семь месяцев тому назад отсюда выступила экспедиция на поиски золота. Этой экспедицией командовал… как, бишь, его зовут… Подождите немножко: я столько слышал имен, что не могу упомнить ни одного из них. — Дон Эстебан де Аречиза! — подсказал один из слушателей. — Испанец, каких немного в здешних местах; судя по его гордому взгляду и повелительному виду, он как будто всю жизнь только и делал, что командовал. — Дон Эстебан де Аречиза? Он самый, — кивнул дворецкий. — К вашей характеристике, сеньор, стоит еще прибавить, что он был щедр, подобно игроку, сорвавшему банк. Но возвращаюсь к экспедиции: сколько человек, собственно, участвовало в ней? — Их отправилось более восьмидесяти, сеньор! — Больше сотни! — произнес кто-то услужливо. — Вы ошибаетесь: число их не доходило до полных ста! — перебил третий. — Это не имеет особого значения для моего господина. Главное, важно знать, сколько вернулось? — Ни одного! — произнес чей-то голос. — Нет, кажется, один! — возразил другой. Дворецкий с довольным видом потирал руки. — Прекрасно, сеньор! — произнес он. — Итак, один, по крайней мере, спасся, если, конечно, этот кабальеро, как я надеюсь, говорит правду. — И тот единственный из экспедиции оставшийся в живых есть не кто иной, как человек в красном платке, — не правда ли? — сказал тот, кого дворецкий назвал кабальеро. — Во всяком случае, я так полагаю, — добавил он важно. — Ну, нет! — возразил другой. — Этого человека до последнего времени совсем и не было в президио! — Безусловно, — прервал третий, — человек в красное платке несомненно заинтересован в том, чтобы встретиться с посланцами дона Августина, о котором он так расспрашивал; несомненно, он будет более откровенен с этими кабальеро, чем с нами. — Прекрасно, — продолжал дворецкий. — Не будет нескромностью с моей стороны, если я вам скажу, что дон Августин де Пена, дай Бог ему здоровья, был задушевным другом сеньора де Аречизы, о котором он теперь вот уже полгода не имеет никаких известий, что и понятно, если он убит индейцами. Надо вам еще сказать, что мой господин ждет его возвращения для того, чтобы заключить брак своей дочери, прелестной доньи Розариты, с сенатором доном Винсенте Трогадуросом. Времени прошло не мало, и так как гасиенда находится не на большой дороге из Ариспы в Тубак, то нам некого было расспросить о судьбе пропавшей экспедиции, а потому дон Августин и решил, наконец, послать меня к вам, чтобы собрать о ней сведения. Когда станет окончательно ясно, что дона Эстебана нет в живых, то ждать больше будет уже нечего, ведь молодые девушки не всегда могут найти в такой глуши сенаторов, да и последние не всегда встретят невесту с приданым в двести тысяч пиастров! — Caramba! Вот это богатство! — Совершенно верно, — продолжал дворецкий. — Предполагаемый брак взаимно удовлетворит обе стороны. Итак, вот какова цель нашего приезда. Если бы вы привели сюда человека, который, по вашим словам, один спасся из всего состава экспедиции, то, быть может, он разрешил бы все наши сомнения. Случилось, что человек, о котором шла речь, проходил в эту минуту как раз около собеседников. — Да вот он идет! — подхватил услужливо один из обывателей, указывая на проходившего незнакомца. — В самом деле, поведение этого человека довольно непонятно, — вмешался хозяин дома. — Вот уже несколько дней, как он только и делает, что слоняется с места на место и при этом никому не говорит о цели своего прихода. Если угодно, мы окликнем его! — Эй, друг! — закричал один из любопытных. — Идите-ка сюда! Тут один кабальеро желает с вами поговорить! Таинственный незнакомец приблизился. — Сеньор кабальеро, — учтиво сказал ему дворецкий, — поверьте мне, что не простое любопытство заставляет меня беспокоить вас. Меня послал мой господин навести справки о его друге, исчезновение которого ему внушает беспокойство, так что он даже опасается, что его нет в живых. Что вы знаете о доне Эстебане де Аречизе? — Очень многое. Но позвольте спросить, кто ваш господин? — Дон Августин де Пена, владелец гасиенды Дель-Венадо! Радость на миг вспыхнула в глазах незнакомца. — Я постараюсь доставить дону Августину, — отвечал он, — любые сведения, какие он пожелает. Далеко ли отсюда его гасиенда? — В трех днях пути на добром коне! — У меня отличная лошадь, и если вы можете подождать меня до завтрашнего вечера, то я поеду с вами, чтобы лично переговорить с доном Августином! — Согласен! — отвечал дворецкий. — Прекрасно, — поспешно кивнул незнакомец. — Так ждите меня завтра вечером. Поедем ночью по прохладе! И незнакомец удалился, между тем как дворецкий вскричал: — Caramba! Надобно признать, что этот кабальеро чертовски любезен! Подобный конец разговора не соответствовал ожиданиям любопытных, которые поэтому были совершенно разочарованы. Но делать было нечего; они уже видели, как человек в красном платке проехал мимо них верхом и быстро удалился к северу от президио. Незнакомец в точности сдержал свое обещание: на другой день к назначенному часу он был уже на месте. Посланцы дона Августина самым сердечным образом распрощались с хозяином дома, уверив его, что он со своей стороны может рассчитывать на радушный прием в случае посещения им гасиенды Дель-Венадо. В этих патриархальных краях самый последний бедняк покраснел бы от стыда, если бы ему в награду за гостеприимство предложили иную цену, кроме чистосердечной благодарности и обещания в свое время оказать такой же прием. Выехав из Тубака, всадники пошли крупной рысью, причем оказалось, что лошадь незнакомца ни по силе, ни по красоте ни в чем не уступала коням его спутников. Весь путь был сделан очень быстро, так что утром третьего дня путешественники завидели вдали смутные очертания колокольни гасиенды Дель-Венадо. Спустя полчаса они спешились во дворе гасиенды. Восходящее солнце радостно посылало свои первые лучи, но, несмотря на это, все вокруг гасиенды носило какой-то печальный характер. Казалось, грустное настроение ее хозяев сообщилось и окружающей природе. И в самом деле, тоска снедала Розариту, и гасиендеро все более беспокоился, видя, как дочь его день ото дня становится печальнее. Несмотря на свое ужасное состояние в день битвы с пиратами и индейцами, девушка успела убедиться, что Фабиан остался жив. Еще утром она слышала его голос, а несколько часов позднее, лежа на руках Сверкающего Луча в полуобморочном состоянии, она тем не менее с зоркостью женщины заметила, хотя и смутно, Фабиана, сражавшегося под охраной неизвестного ей охотника-гиганта. Почему же Тибурсио, задавала она себе вопрос, не приехал вслед за нею в гасиенду? И тотчас отвечала: потому, что он или мертв, или же не любит ее. Оба эти предположения одинаково мучили ее. Другим источником беспокойства гасиендеро служило полное отсутствие известий от герцога д'Армады. К этому беспокойству примешивалось также и некоторое нетерпение. Дело в том, что предположенный брак его дочери и сенатора был делом рук дона Эстебана, и теперь Трогадурос торопил с исполнением его. Дон Августин открыл дочери свои намерения, но единственным ответом девушки были слезы, так что отец вынужден был подождать еще немного. Наконец, по истечении шести месяцев, гасиендеро решил каким-то образом прояснить ситуацию и послать дворецкого в президио Тубак разузнать об экспедиции, вышедшей оттуда под начальством испанца. Это была последняя отсрочка, которую выпросила себе донья Розарита. В день приезда незнакомца на гасиенду сенатор уже некоторое время находился в отсутствии. Гасиендеро давно поднялся с постели, когда прибывший дворецкий доложил ему о том, что привез человека, могущего разрешить все его сомнения. Приказав ввести его в уже знакомый читателю зал, дон Августин послал в то же время известить Розариту. Она не замедлила появиться и села подле отца. Через несколько мгновений в зал вошел незнакомец. Большая войлочная шляпа, которой он при входе лишь коснулся рукой в знак приветствия, но не снял, затеняла его лицо, на котором лишения и страдания оставили неизгладимые следы. Из-под широких полей шляпы спускался на лоб красный бумажный платок, совершенно прикрывавший его брови. Первым делом незнакомец устремил на дочь гасиендеро испытующий взор. XX. РАССКАЗ ГАЙФЕРОСА