Загривок неприятно похолодел, и таким же холодом отозвался живот. Какого черта... — Объяснись, — потребовал Къярт. Райз замешкался. — Ты же сказал, что Химера все тебе рассказал. Къярт едва сдержался, чтобы не повысить голос: — Он сказал только то, что все случилось согласно его плана. — Горе мне, — Райз сокрушенно повесил голову, глухо рассмеялся и, только собравшись с храбростью, заговорил: — Все дело в том, что единственным способом обойти щиты братьев Шаа было использовать дух твоей ненависти. Его особенность в том, что, проявляясь, он бьет не только по цели, но и по проявляющему. Я не знаю, что произошло, и не знаю, почему все еще жив. И если ты найдешь в себе силы и дальше терпеть мое присутствие, я смею выразить надежду, что мы больше не будем встревать в неприятности, который потребуют от меня пожертвовать телом и душой. Райз попытался облечь последние слова в шутку, но Къярту было совсем не до смеха. Едва у него появилась возможность объяснить поступок Райза иначе, чем как безрассудную жертву, и Къярт с радостью за нее ухватился. И сейчас ему хотелось растянуть то скоротечное время, когда он будет обманывать себя и утешать себя мыслью, что неверно истолковал случившееся с рыцарями и Пастырем. Узнать, что он изначально понял все верно, было равносильно заново пережить тот чертов момент. В кои-то веки раз за разом виснущее между ними молчание гнело не Къярта, и Райз, не выдержав, снова его нарушил: — Я все сказал, больше у меня нет оправданий. Дальше делай, что хочешь: хочешь ударить — ударь; хочешь избавиться от моей печати — я все пойму. Желание избить напарника поддавалось контролю вплоть до того момента, пока тот не начал нести чушь про печать. Терпение лопнуло, и Къярт замахнулся, чтобы ударить. Приготовившись смиренно терпеть побои, Райз прищурил один глаз. Разжав кулак, Къярт сдавил его в объятиях. Сволочь. Какая же все-таки сволочь. — Ладно тебе, — Райз обнял его в ответ и похлопал по спине культей. — Я же говорил, что мы со всем разберемся. — Заткнись. Я тебя не простил. — И где ты столько стыда берешь, чтобы так неумело врать? Райз кашлянул, когда в его спину впечатался кулак. — Заткнись. Эпилог Несколько недель спустя — Райз! Живо сюда! Поместье Фелиса вздрогнуло от недовольного голоса Ашши. Ничего хорошего вообще не стоило ждать, когда девушка произносила его имя. Она с чего-то вбила себе в голову, что именно он разгромил библиотеку — хотя видеть этого не могла, да и Къярт обещал не выдавать его. С самого их возвращения не было ни разу, чтобы она посмотрела на него как-либо, кроме как с едва сдерживаемым негодованием. На пороге дома стоял порученец. Или его следовало называть бывшим? Бывшим, почему-то все еще живым порученцем? — Есхария, — Райз расплылся в улыбке, на ходу вытирая испачканные в земле руки о висящую на плече рубашку. — Разве ты не должен был сдохнуть в Афраксе? Он остановился в дверном проеме, загородив собой Ашшу, и взглянул на сопровождающую Есхарию тройку паладинов. И снова знакомые лица. Благо, порученец додумался оставить своих подручных в стороне и не тащить к двери. — Я воспользовался советом крылатой девушки и уехал из города еще до нападения, — невозмутимо ответил тот. — Я могу передать ей мою благодарность? — Обойдешься. Ты за этим явился? — Мы можем поговорить внутри? Райз покосился на ждущих внизу паладинов. — Только ты, — и отошел в сторону, пропуская порученца внутрь. Проводив того предвзятым взглядом, Ашша направилась в лабораторию. Не задавая лишних вопросов, Есхария проследовал за Райзом во внутренний двор дома, а затем к лестнице, ведущей в котлован. Не спускаясь в самый низ, Райз сошел на узкую тропку, что вела к полям, где когда-то находился виноградник, и от которого Орда оставила только голую землю. Однако восстановительные работы шли полным ходом — во всяком случае, до появления Есхарии. — Вы только посмотрите, кто пожаловал в гости, — объявил Райз, привлекая внимание сидящих на краю виноградника. При виде порученца Бенджи широко заулыбался и будто невзначай сел дальше, спрятался за одним из каменных големов, которые и занимались восстановлением виноградника, а при появлении на территории посторонних притворялись вкопанными в землю валунами. Кара бросила на Есхарию мимолетный равнодушный взгляд и подставила лицо солнцу. Ее сердце снова билось, а румяные щеки покрывались невозможно милыми веснушками, которые ей самой совершенно не нравились, но она продолжала упрямо забывать в комнате широкополую шляпу, которую ей преподнес Райз. Къярт уделил порученцу чуть больше внимания. Он поднялся на ноги, да так и замер, не зная, стоит ли протягивать руку для рукопожатия. В итоге так и не шелохнувшись, он посмотрел на Райза с немым вопросом в глазах, будто вопрошал: нормально ли то, что тот вот так привел паладина к нему? Но его снова защищали две зеркальные печати — одна на Каре, другая на Райзе, который мало того, что снова наслаждался всеми преимуществами и недостатками живого тела, так еще и уговорил Ашшу слепить ему не только кисть, но и новые, нормальные, человеческие ноги. А печати, которые удерживали его призванных, Къярт не позволил бы разрушить даже целой армии паладинов. Хотел бы Райз прибавить к перечню и то, что теперь Къярт мог убивать взглядом, но у того так ни разу и не получилось повторить этот трюк. Ничего не вышло даже тогда, когда Райз начал подшучивать над ним: мол, ему все привиделось от переизбытка чувств. Силу Жнеца Къярт не пробудил, но зато от души заехал Райзу коленом в живот. Обидное всего было то, что Къярт повадился распускать руки и при этом сохранял абсолютное спокойствие, будто занимался воспитанием гадящего мимо лотка кота. Райз в ответ не бил и даже не пытался защищаться, взяв время для подготовки более изящного ответного хода. — Рад видеть вас всех в полном здра... Есхарию прервал удар, с мерзким хрустом сломавший ему нос. Прижав руку к лицу, порученец отшатнулся. — Райз! Взглядом Къярта можно было убить. Увы, не сработало. Что же было не так? Райз поднес руки к лицу на манер рупора и зашептал, подсказывая: — Ладошку. Ладошку выстави. Къярт разочарованно покачал головой, достал из кармана платок и протянул Есхарии. — Извини, ты просто под руку попал. — А я уж было подумал, что за дело, — пробубнил Есхария. Он взял платок и, запрокинув голову, прижал к носу. От пятен крови на белоснежном мундире рябило в глазах. — За дело? Еще чего, глупость какая, — отмахнулся Райз. — Мне просто сорока на хвосте принесла, что ты любитель устраивать облавы на одиноких девушек. А я вот слабых обижать люблю. У всех свои увлечения. — Облавы? Главнокомандующий приказал уничтожить всех призванных Къярта. Я спас Раяде жизнь! И сейчас, когда Братство устраивает охоту на некромантов, я пришел к вам с миром. — Спасибо тебе огромное за это. Такую честь оказал, даже не знаю, за какие такие заслуги. Лучше скажи: скольким людям известно о том, что Къярт — некромант? — В Афраксе находилась вся верхушка, — Есхария отнял от носа платок. Кровь продолжала обильно течь, и он снова зажал ноздри. — Если бы о вас знал кто-то еще, кроме меня и моей группы, Братство уже давно было бы здесь. — А глава руферонского отделения? — Он скончался. Сердечный приступ. — Сердечный приступ? В его-то годы? — В последнее время ему было нелегко. В последнее время нелегко было всем. Однако, большинство паладинов и военных еще легко отделались как для катастрофы масштабов Орды. Но вот захватчик сгинул, с ним добрая часть руководства Братства, а заодно и всего Афракского Союза. Конечно, погибли не все. Многие похватали дирижабли и сбежали, куда глаза глядят. А затем, узнав, что проблема чудесным образом разрешилась, поспешили назад. Когда Райз предрекал, что после победы над Ордой никто не станет петь им дифирамбы и восхвалять некромантов, он ошибся — в том, что его предсказание затронет только тех, кого и до этого не любили. Но всякого рода умельцы не стали упускать момент и принялись усердно занимать освободившиеся места. Конечно, среди простых рядовых бойцов были те, кто знал, кому обязаны победой. Они знали не конкретных личностей, но кем те являлись, и начали разносить среди людей хоть какое-то подобие правды. Стоило отметить, разносили довольно умело. Пошедшая среди людей молва, что Орда проиграла из-за некромантов, выступивших против нее, стремительно ширилась и приобрела такие масштабы, что скомпрометировавшее себя Братство не могло в открытую устроить гонения. Но паладины не унывали и руки марать не брезговали: на граждан Афракского Союза снова стали нападать всякие твари, чью связь с некромантами неизбежно доказывали, а затем устраивали публичные покаяния очередного дряхлого старика, провинившегося только тем, что слишком редко стриг бороду и брови. Пока Братство старательно восстанавливало пошатнувшуюся репутацию некромантов-злодеев, а вхожие в высшие круги общества растаскивали кресла, Афракский Союз распадался, как только вынутый из печи пирог. Никто не хотел тянуть на себе земли, пострадавшие от нашествия Орды. От них открещивались, как от чумы, и даже Непрадский полуостров, вечный изгой, на который рыцари и нос не совали, взвинтил цены, отказываясь кормить беженцев за просто так. Спрос рождает предложение, а солидарность... Солидарность нужна одним нищим. Богачам она только вредит. Именно так и рассудил Эсшенский наместник и первым объявил о выходе его земель из состава Союза. И пусть на его территории погибли тысячи беженцев, все города стояли целы-целехоньки. Но обитателям поместья Енкарт не было до всего этого дела: Коуфладские земли имели все шансы восстановиться. Сначала будет непросто, да что уж там, непросто — тяжело. Но земельный потенциал территории обещал снова превратить Коуфлад в житницу всего Афракского Союза — того, что от него останется, — и люди стекались сюда рекой: те, кто возвращались в покинутый дом, и те, кто искал новый. — Всего четыре человека. И все сейчас здесь, — задумчиво протянул Райз и заговорщически посмотрел на Къярта. — Я разберусь? — Нет, ты не разберешься. — Ску-ка, — Райз состроил лицо ученика, просидевшего целый день за партой. — Тогда сам с ним и разбирайся, а я и слова больше не скажу. Эй, Бенджи, а ну подвинься.