Не прошло и получаса, как все три десятка паладинов, собравшись с мужеством, торжественной процессией направились к исполину. Райз не вслушивался в то, что они говорили, лишь изредка поглядывал в их сторону. Сперва паладины стояли, склонив головы, после опустились на колени, и в итоге решили подмести волосами землю. Поначалу Химера оставался таким же безучастным, как и всегда, но когда ему представилось удовольствие лицезреть валяющихся у его ног паладинов, пришел в движение. Райз не знал, чего именно от этого акта поклонения ожидали паладины, но уж наверняка не того, что одно из их божеств отвернется от них, а затем и вовсе прикроет лицо рукой. Райз хохотнул; огорошенные паладины ушли ни с чем. Они добрались ко второму исполину к полудню следующего дня. Как и предыдущий, он был невелик ростом, но все равно казался гигантом, застывшим с воздетыми к небу четырьмя руками посреди вспаханных, но еще не засеянных полей. После того, как попытка призвать его ни к чему не привела, Райз принял решение возвращаться к третьей линии обороны, к которой уже добрались почти все отряды призванной армии. Похоже, пробуждение Химеры вынудило Орду присмиреть. Пробив вторую линию обороны в нескольких местах, она практически остановилась и сосредоточилась на зачистке земель. Не сказать, что там было много, что зачищать — в самом-то начале весны, — но через Риэ-рэ и, следовательно, Есхарию Къярт узнал, что одну из пяти армий заметили в Скесе, где уже было чем поживиться. — Ты не собираешься предпринимать каких-либо действий на этот счет? — поинтересовался тогда Къярт. — Я? Почему ты спрашиваешь меня? Это ведь ты тот некромант, что ведет святое мертвое воинство против Орды. Ты не собираешься предпринимать каких-либо действий касательно армии Орды в Скесе? — Райз, — с толикой осуждения произнес Къярт. Тот вздохнул. Его напарник категорически отказывался возвращаться в прежнее вменяемое состояние, игнорируя все попытки растормошить его. Он снова превратился в угрюмую версию себя, которая вяло делала то, что ей говорили, и лишь изредка подавала голос, вероятно, только для того, чтобы и вовсе не забыть, как раговаривать. — У нас и без Скеса забот хватает. Можно будет прислать им благодарственную открытку за то, что отвлекли на себя часть вражеских сил. Если повезет, Орда надолго там застрянет, и у нас будет больше времени и места для маневра. Место и время. Проверить бы на практике возможности Химеры... В первой стычке он показал себя блестяще — настолько хорошо, что в голову Райза почти пробралась губительная мысль, что достаточно спустить исполина на Орду, и дело в кармане. Но окажись все так просто, и исполины расправились бы с врагом еще в первую их войну, а не бегали бы от нее, пока один за другим не вымерли. Однако, Райз старался не терять веры в благоприятный исход. Более того, он не оставлял попыток найти с Химерой способ общаться: повторял простые фразы, рисовал на земле рисунки, понятные даже ребенку. И каждый раз уходил от исполина с мыслью, что тот или беспросветно туп, или бесконечно заносчив, каким, впрочем, и полагается быть пришедшему из иного мира божеству. Возможно, для исполина копошащиеся у его ног люди немногим отличались от букашек, и тогда становилось ясно, почему он не желает с ними общаться. Хотя с букашкой вернувшей его к жизни он мог бы и перекинуться парой слов. Райз собирался попросить Къярта поговорить с исполином, но позже, когда напарник хотя бы перестать бледнеть от одного только упоминания Химеры. В их отряде был еще один человек, который мог отправиться к исполину, но избегал его не меньше, чем Къярт. — Не собираешься подойти к нему? — развлекая себя разжевыванием чаинок, поинтересовался Райз. Кара, которой адресовался вопрос, сделала вид, что не услышала, и Райзу пришлось продолжить: — Я думал, что ты будешь первой в списке желающих пообщаться с Химерой. — Разве не очевидно, что он паладинов даже видеть рядом с собой не хочет? Кара старательно держала себя в руках, но искры духа вокруг нее напомнили Райзу те, что в свое время витали вокруг съедаемой обидой Ашши. — Они просто ему не нравятся. Только посмотри на них: немытые, непричесанные, бледные, как сама смерть. Ну хоть не воняют мертвечиной, и на том спасибо. Райз запнулся, а затем рассмеялся, осознав, что о нем можно сказать точно так же. А что, если Химера — в душе эстет, не желающий иметь ничего общего с ходячими мертвецами, пытающимися притвориться порядочными людьми? — Другое дело — привлекательная девушка, — отсмеявшись, продолжил он, и даже пристальный взгляд Кары не стал преградой. — Ну что тебе стоит подойти к нему и сказать пару слов? Если он и в этот раз отвернется, тогда я хотя бы вычеркну вариант с заносчивостью и буду знать, что у него обыкновенное скудоумие. Следовало поблагодарить провидение за то, что в списке способностей Кары не числилось умение убивать взглядом. Взмах ресниц — и Райз наверняка распрощался бы с жизнью, и неважно, что в его груди уже зияла сквозная дыра. — Все дело в чувстве вины, да? — задумчиво протянул он, разглядывая звездное небо меж «серпов» Химеры. — Ты ведь перестала навещать его, когда прошла инициацию. Я прав? Поджав губы, Кара отвела взгляд. — Почему ты больше не приходила к нему? Из-за того, что он напоминал об отце, который приводил тебя к острадскому исполину, или из-за брони, похожей на него? На щеках Кары вспыхнул румянец. Или это был отсвет от костра? — Кара, ответь мне, — протянул Райз и посмотрел на чахнущего над кружкой чая Къярта. — Попроси ее ответить. Вы не можете так бессовестно игнорировать меня. — Тебя никто не игнорирует, — возразил тот. — Единственный, кто меня не игнорирует, это Клык, — парировал Райз, и хвост дремлющего рядом грива замолотил по его коленям. — Но он не окружен ореолом трагедии, и мне совершенно не о чем его спросить. Правда, глядя на вас двоих, думается мне, что попросить Клыка пообщаться с Химерой не такая и плохая идея. Его уж точно не придется увещевать, напоминая об Орде, несущей смерть всему живому, и нашем долге остановить ее. Признаться, иногда по вечерам, вспоминая, как он старается, я думаю, что ему это нужно больше всех. Ведь что он будет драть и рвать, на кого будет охотиться, если Орда уничтожит в этом мире все живое? Наверное, одни только мысли об этом ввергают бедного зверя в ужас и... — Да не знаю я! — выпалила Кара, в итоге не выдержав его монолог. Довольно осклабившись, Райз отпихнул морду Клыка, проникнувшегося речью хозяина и вздумавшего немедля его облизать, и уставился на Кару в ожидании объяснения. — Не знаю я, почему перестала приходить, — тише добавила она и опустила взгляд. — Я... я просто не могла. Как-то даже приехала в Острад специально для этого, но стоило мне увидеть его издалека и... и я не решилась подойти. Не спрашивай почему, Райз, я правда не знаю. Не смогла и все. Райз больше не расспрашивал ее и не принуждал подходить к Химере. В его присутствии переезды стали спокойнее: вряд ли кто-либо другой мог защитить Къярта лучше. Конечно, это не стало поводом для отмены регулярных дежурств, хотя то, что Райз больше не нуждался во сне, избавило Кару от необходимости сменять его. Но он все равно чувствовал себя намного спокойнее — до той поры, пока его не посещали мысли типа: «Что, если в следующую секунду в голову Химеры что-то стрельнет, и он решит сделать из Къярта хлопушку?» Когда они вернулись к третьей линии обороны, их небольшая, собравшаяся воедино армия призванных уже ждала под стеной. Вместе с ней ждали шок, восторг, перемешанный с благоговейным страхом, а еще ужас — когда речь заходила о виторэ. Такой бури эмоций хватило бы, чтобы разметать небольшое войско Орды. Но та все еще предпочитала отсиживаться в стороне. Снова явился представитель от «ассоциации призванных» с просьбой разрешить им приблизиться к исполину. Будто им кто-то запрещал. — Братство всегда отличалось такой субординацией, или же они настолько прониклись уважением к некроманту, ведущему их против супостата? — полюбопытствовал Райз, когда получивший дозволение паладин заторопился прочь. Къярт смерил его тяжелым взглядом, а Кара снова сделала вид, что вопрос адресовался не ей и вовсе был риторическим. Одна за другой потянулись к исполину стайки «паломников». Все, как один, они преклоняли колено, а затем били челом о затоптанную предшественниками землю, забавляя Райза и доводя Химеру до белого каления. Он, конечно, оставался все так же неподвижен, а каменное лицо все так же хранило свое каменное выражение. Но Райзу казалось, что если исполины могли чувствовать, то приходящие к Химере болванчики вызывали у того исключительно раздражение и ничего более. Когда тот подтвердил эту гипотезу, уронив хвост перед одной из групп, Райз прыснул в кулак и принялся уговаривать Къярта сделать ставку, как скоро к Химере осмелится приблизиться кто-то еще. Идея поучаствовать в споре энтузиазма у напарника не вызвала. Возможно, потому что Райз собирался поставить на то, что теперь к исполину сунутся только живые из Братства, еще не знакомые с его крутым нравом. А ставить на противоположное, глядя, как призванные пятятся, едва ли не падая на задницы, было заведомо проигрышным делом. — Кара? Райз приподнял брови, когда девушка решительно поднялась и направилась к исполину. Она ничего не ответила, и Райз ничего не сказал ей вслед и только неотрывно следил за ней. Следил и Къярт, в кои-то веки осмелившийся посмотреть в сторону Химеры. Решимость, с которой Кара сдвинулась с места, покидала ее по мере приближения к исполину. Что она собиралась сделать, добравшись до преграждающего путь хвоста? Подойти, постоять и уйти? Подойти, постоять, сказать что-то и уйти только потом? Можно было бы перелезть через хвост, но она же, в конце концов, не Райз. Хотя с Химерой тот вел себя крайне почтительно и делал это настолько выверено, что при всем желании нельзя было прочитать в его голосе или действиях издевку или неуважение. Когда между ней и Химерой остался десяток шагов, Кара в нерешительности замерла. Не прошло и пары секунд, как исполин поднял хвост, открывая путь. Немного помедлив, Кара двинулась к нему. Она остановилась совсем близко. Возможно, ей стоило немного отступить, не вторгаться так нагло. Она и сама осознала свою ошибку: бледно-желтая дымка неуверенности, на самой границе с паникой, выдала охватившее ее волнение. Кара попятилась. Она хотела отойти еще на пару шагов, но не успела. Исполин пришел в движение: склонился к ней, потянулся рукой. Кара застыла. Желтая дымка покрылась голубоватыми вкраплениями, и Райз невольно приподнялся со шкуры, готовый к... да что, собственно, он мог сейчас сделать? Вряд ли Химера собирался прихлопнуть Кару ладонью. Во всяком случае, прежде за ним не была замечена склонность к медленным ударам исподтишка. Если он атаковал, то делал это быстро и несдержанно. Кара к тому же выводу не пришла и поспешила произнести: — Я... я хотела сказать... хотела попросить прощения, что не появлялась последние тринадцать лет. Еще и Бусинку забрала, — опустив взгляд, она уставилась на носки своих сапог. Когда-то они были белыми, как и ее мундир, но это осталось в прошлом. — Ты, должно быть, чувствовал себя очень одиноко. Я... я просто хотела сказать «извини». Кара вздрогнула, когда коготь Химеры коснулся ее макушки. Склонив голову набок, осторожно, чтобы не навредить, исполин провел им по волосам девушки. Райз двинул желваками. - 16 - — И где же? — Райз в ожидании уставился на Есхарию. Порученец явился спустя день после прибытия Къярта на третью линию обороны: в сопровождении небольшого отряда, который предусмотрительно оставил в километре от лагеря призванных. — О чем ты? Есхария в непонимании посмотрел на Райза, но удержать на нем взгляд дольше, чем несколько секунд, не смог: как бы он ни старался, его внимание неизменно устремлялось к Химере. — О желающих решить личные вопросы. Что, в этот раз никого не нашлось? — Я ведь уже принес извинения за тот инцидент. Подобного больше не повторится. Я... я бы хотел подойти к исполину. — Хоти, — Райз пожал плечами, и когда Есхария предпочел проигнорировать намек, вздохнул. — Къярт находится рядом с ним, а к нему, как тебе прекрасно известно, никому из живых приближаться нельзя. Размышляя над ответом, порученец окинул Райза взглядом, задержался на его куртке, разорванной на груди, и едва нахмурился. — У тебя все впорядке? — Тебя правда заботит все ли у меня впорядке? — Райз не сдержал усмешки. Для Есхарии каждый их разговор превращался в прогулку по раскаленным углям, а последующий доклад главнокомандующему и вовсе был сродни каре небесной. Впрочем, Есхарии грех было роптать на тяготы урегулирования взаимоотношений Братства и выступившего на стороне живых некроманта: только дурак променял бы превратности судьбы дипломата на двадцать три минуты в броне против Орды в чистом поле. — Не сочти мою настойчивость за наглость, но разве Къярт не может на время отойти от Химеры? Если бы воины смогли приблизиться к пробудившемуся исполину, то...