Къярт не придал прозвучавшей угрозе внимания, а вот Кара насторожилась. Умудрилась расслышать в ней отголоски проклятия виторэ? Однако, Къярт знал наверняка: все, что обещали слова напарника — это мелкую, но несомненно подлую месть. Клык сдался после озвученного хозяином предложения разделить судьбу Когтя. Спустя час по пещере разнесся вой дрели. Трудно было назвать звук работающего по кости сверла приятным, но тихое поскуливание грива резало слух несравнимо сильнее: полностью обезболить печати не могли. Клык стоически терпел. Когда дрель стихла, и грив вырвался из рук виторэ, Райз одобрительно хмыкнул: — Ты только погляди, какой красавец! Протезы и в самом деле были подогнаны идеально: шли с небольшим нахлестом, и со стороны казалось, что это украшение, сделанное по заказу выскочки из знати, не знающего куда еще потратить деньги. В ответ на похвалу зверь недовольно рыкнул и с обиженным видом отправился сгонять злость на трупе Волина. Райз не хотел слишком задерживаться в убежище Зова, в который в любой момент могли наведаться хозяева; не хотел бросать все находки; не хотел тащить с собой все без разбора — слишком много «не», вынудивших искать компромисс. Когда троица вышла на залитый утренним солнцем воздух, оставшиеся в пещере виторэ взялись распечатывать контейнеры. Пока большинство метаморфов извлекало образцы оружия для испытаний, другие обыскивали хранилища Зова. Неизвестный позаимствовал один из четырех имеющихся жезлов-поглотителей, способных вытянуть эссенцию жизни из любого объекта на расстоянии до тридцати шагов. Находка не вызвала у Райза воодушевления. Прежде он едва ли не горел идеей заполучить хотя бы один такой, но теперь... То ли его разочаровало приобретение, то ли его мысли все еще были заняты произошедшим в убежище Зова. Благо, испытания оружия из «Сариззы» смогли его приободрить. Особым разнообразием арсенал не хвастался, но зато он весь был словно специально подобран для сражения с мертвецами. Почти во всех контейнерах лежали мины и гранаты. Взрыв первых превращал все в радиусе сотни шагов в крошку и практически не создавал ударной волны. В момент детонации крупинки внутри их корпуса разлетались во все стороны, разделялись на части, снова разлетались, повторяли это еще раз и еще, пока от них, как и от противника, не оставалась одна только пыль. Ассортимент гранат был немногим больше: вакуумные и гравитационные. Одни умели делать много грохота и пыли, другие притягивали к себе все живое и мертвое в радиусе нескольких десятков шагов, превращали тонны земли и камней в сферу размером с тыкву, которая сразу же проваливалась под землю. Единственным не одноразовым оружием оказались фрагментаторы. Всего две тысячи экземпляров, тогда как каждого вида гранат и мин согласно инвентаризационному листу — от тридцати до сорока тысяч. Правда, из-за их размера, батарей и боеприпасов к ним они занимали почти весь грузовой отсек. Фрагментаторы представляли из себя плоские коробки с двумя ручками по бокам и экраном посередине и выполняли крайне простую задачу: стреляли четырьмя снарядами под заданным углом и с заданной скоростью, тем самым работая на разных дистанциях, вплоть до двух тысяч шагов. После пуска каждый снаряд устанавливал связь с тремя другими, и все вместе образовывали разрезающую все на своем пути сеть. В итоге было решено забрать из дредноута все до последнего ящика: забрать, погрузить контейнеры на приспособившихся для перевозки тяжестей виторэ и доставить их к сокровищнице Инаэор — единственному известному укромному месту. — Считаешь, все это не понадобится нам в самое ближайшее время? — поинтересовалась Кара. — Кто его знает, — с меланхоличным видом Райз крутил в руке жезл-поглотитель. Два других достались Къярту и Каре, а четвертый отдали на сохранение Когтю. — Орда может прийти как завтра, так и через месяц. На нашей стороне разница в скорости течения времени в этом мире и в том, где она сейчас. Мы можем только наращивать силы и надеяться на лучшее, чем и займемся. Возьмем паладинов и отправимся к ближайшему захоронению Братства. Виторэ озаботятся доставкой оружия. Осмельд пойдет с ними, чтобы открыть сокровищницу, а затем пулей полетит на Непрадский полуостров, — с каждым словом Райз становился все задумчивее. — Помнится, там были присягнувшие его роду некроманты. Пора и им заняться делом. — Ты хочешь заключить союз и с ними? — Кара очень постаралась, чтобы в ее интонациях не прозвучало ни возмущения, ни претензии. — Я бы не назвал это союзом, — Райз хмыкнул. — Никто не заключает союзы с инструментами: их используют, а затем выбрасывают. Куда нелицеприятнее будет то, что им придется разворошить все захоронения, до которых получится добраться. Шумиха поднимется еще та, но это уже будет проблемой властей Союза. Нам нужно хоть какое-то подобие армии. Орде она ничего не сделает, но на роль пушечного мяса сгодится. Будем скармливать ей мертвых вместо живых столько времени, сколько получится. Иногда Къярт забывал об истинном отношении Кары к некромантам. Она смирились с Осмельдом, как с неизбежным и вполне контролируемым злом, а на себе он уже давно не ощущал с ее стороны какой-либо неприязни. Но вот Райз обмолвился о сотрудничестве с кем-то еще — и чернота поднялась с глубин. Кара говорила совершенно спокойно, почти монотонно, но в ее взгляде, сверлящем Райза, кипела расплавленная сталь: — Ты действительно считаешь хорошей идеей так доверять Инаэоре? Если мы позволим ему собрать свою армию, в итоге он ударит нам в спину. Пускай Осмельд труслив, но склонен к безрассудству, которого вполне хватит, чтобы толкнуть его на глупость, едва он почувствует в своих руках хоть немного силы. — Ты действительно считаешь, что эта сила будет в руках Осмельда? — Райз вернул Каре ее же вопрос и перевел взгляд на Къярта. — Я ведь предупреждал, что у тебя совсем не осталось времени, — тихо и хмуро произнес он. Чего действительно следовало опасаться, так это пляшущих в его глазах чертей. — Вот и пришел тот день, когда тебе придется позвать ее. — Прекращай уже разыгрывать драму, — Къярт нетерпеливо тряхнул головой. — Ты хочешь, чтобы Аелитт взяла контроль над призванными, которых поднимут верные Осмельду некроманты? — Нечего тревожить души. Достаточно будет простых умертвий, но да, удерживаемых печатями-привязками. Но сперва узнай, сработает ли метод, учитывая ее не совсем живое состояние. Или ты уже знаешь ответ? — Я спрошу, — Къярт предпочел остаться немногословным и не давать лишних поводов для подшучиваний. Увы, Райз нашел бы их даже в молчании. Ближайшее захоронение паладинов находилось на северо-востоке, на самой границе эсшенских земель. Оно не было и вполовину таким огромным, как захоронение Эсшена, но на призывы все равно должно было уйти не меньше пары дней и еще столько же — на дорогу. Къярт коснулся сознания одного из братьев Аелитт вечером того же дня: он не допускал и мысли о том, чтобы объединить свое сознание с ее, вот так нагло вторгнуться в личное пространство. Хотя в свое время королева фурий нисколько не стеснялась вторгаться в его. При мысли о тех днях по телу побежали мурашки. Чертов Райз с его дурацкими шутками. В голову пришла спонтанная идея: попытаться быть не просто наблюдателем, отдающим приказы, а полностью взять тело фурии под свой контроль, «усыпив» ее душу. Сложнее всего оказалось нащупать грань, при которой он управлял телом призванного, но сам оставался неподвижен. Несколько раз его собственное тело неконтролируемо дергало рукой, но Кара уже спала, чтобы обратить на это внимание, а Райз сразу догадался, что именно Къярт пытается сделать, и только молча наблюдал. Отыскав точку баланса, Къярт осмотрелся. С момента их ухода крепость нисколько не изменилась, разве что стала еще пустыннее. Фурии и при жизни не гнались за удобствами, а после... после им не к чему было стремиться, им не требовались ни сон ни еда, и все их дела сводились к заботе о потомстве. Но дети сейчас были в другом крыле. В гостиной, где когда-то они сидели все вместе, приходя в себя после устроенной в крепости бойни, не горел очаг, и только сохнущая в окне луна выводила абрисы серебром. Аелитт сидела в кресле и словно спала. Но мертвые тела не могли спать. Къярт ступил на порог и она распахнула глаза. — Что ты здесь делаешь? — холодно, негодующе спросила она, и Къярт на мгновение растерялся: никогда прежде она не говорила с ним в таком тоне. — Тебе было приказано и на шаг не сходить со своего поста. — Это я, Аелитт, — из горла вырвался чужой голос. Фурия все поняла. Вмиг оживившись, она вскочила на ноги и подлетела к Къярту, впилась в его плечи руками, с неподдельным волнением заглянула в глаза. Он снова опешил — всего на мгновение, но и этого хватило, чтобы контроль ослаб и на передний план выступило происходящее вокруг его настоящего тела. Стены гостиной крепости сменились камнем Эсшенских гор, лицо Аелитт пропало, а вместо него возникло лицо Райза — не так близко и с любопытством во взгляде вместо волнения. Къярт закрыл глаза, чтобы зрение его тела не добавляло лишний шум. Он вернулся в тело крылатого как раз вовремя, чтобы снова услышать Аелитт: — Мышонок, ты в порядке? Как же я переживала, думала, что с ума сойду, — торопливо говорила она. — Все хорошо, — прикосновения ее холодных пальцев к почти ничего не чувствующему мертвому телу мешали сосредоточиться. Мягко взяв Аелитт за запястья, Къярт убрал ее руки. — Разве был повод для беспокойства? — Мышонок... Аелитт выглядела потеряно. — Нам нужно поговорить, — бросив на нее короткий взгляд, Къярт прошел вглубь комнаты и опустился в кресло. Снова, как и в прошлый раз, он поймал себя на совершенно неуместной мысли, что фурия слишком красива. Машинально потер запястья, чтобы прогнать ощущение, словно их только что сковывали кандалы. Когда Аелитт остановилась рядом, Къярт решил было, что она сядет на подлокотник его кресла, но фурия выбрала место напротив. — Как давно ты овладел умением занимать тела своих призванных? Я не знала ни одного некроманта, который это умел бы, — она поставила локти на колени и подперла подбородок ладонями. — Это моя первая попытка. — Ты научился этому специально для встречи со мной? — фурия подалась вперед, а радужка ее глаз вспыхнула алым. — Почему только сейчас? Прошло столько времени с того дня, как ты оставил меня. Я места себе не находила! Мог бы хоть изредка баловать меня своим вниманием, крошка-мышонок. — Нам нужна твоя помощь, Аелитт. — Все, что попросишь. Къярт отвел взгляд. Сейчас он знал о фуриях больше, чем Аелитт, и это знание рождало в груди давящую смесь вины и неловкости — словно он сотворил нечто дурное. Призывы фурий дали не так много, как хотелось бы. Появившаяся у Троана армия была собрана из отщепенцев, снабженных тем, что побрезговали брать другие. Это касалось и фурий. Все они были молоды, неопытны и бракованы. Их сила и выносливость не дотягивали даже до средних значений для их вида. Большую часть своей жизни они провели на задворках Орды, и все их знания ограничивались их собственной ролью в ней: стать телохранителями, личными слугами и собственностью некромантов. А ведь когда-то Къярт утешал себя тем, что помутнение рассудка или банальная глупость, побудившие его вернуться в том злополучном лесу и спасти Аелитт, дали ему знание двойной печати, позволяющей делиться жизненной силой. Ему так и не представилась возможность применить ее, однако, Къярт рассчитывал, что однажды, когда от Орды останутся только неприятные воспоминания, он сможет пустить свои знания в ход и спасти не одну жизнь. Увы, главным предназначением той печати было совсем не исцеление ран, и работала она только в отношении фурий. Именно этой печатью некроманты «клеймили» их: привязывали к владельцу, обязывали защищать и подчиняться — не так безропотно, как в случае с призванными, но фурия все равно не могла пойти против хозяина. Что случится, если применить печать в обратном порядке? От фурии к некроманту? А если после этот же некромант сам использует печать, как полагается? Фурии Орды не знали ответ ни на один из этих вопросов. После разгрома вторгнувшейся армии, когда появилось время уложить все в голове, Къярт думал не только о ситуации с Райзом, но и о печати Аелитт. Если двойная печать работала в обе стороны, тогда «заклейменным» стал уже он, а не фурия. Что, если тогда в лесу он не смог бросить Аелитт именно из-за «клейма»? Что изменилось, когда уже он применил ее на королеве фурий? Ее действие нивелировалось или зациклилось? Сложно было сказать: Аелитт и до этого момента относилась к нему с привязанностью, во всяком случае, в том виде, в котором она ее понимала, а Къярт... он был готов пойти на многое, чтобы сохранить хотя бы ту жизнь, что у нее осталась. Именно из-за этого ему становилось особенно тошно, когда Райз лез со своими извинениями. Да, его уязвило то, что напарник говорил ему далеко не все, но теперь и сам Къярт был не до конца откровенен. Расскажи он о печати, и хватит одного только предположения, что она оказывает на него влияние, которое не исчезло со смертью Аелитт, — и Райз потребует избавиться от ее души. Къярт не сомневался: тот спорил бы и настаивал, пока в итоге не добился бы своего. Рассказать все хотя бы Каре? Если из-за этой его слабости все полетит в бездну, это будет только его вина и ничья больше. Кто-то должен принять меры, если все пойдет не по плану. Сдерживающие Кару приказы не позволят ей насильно разрушить метку-привязки Аелитт, но ей достаточно рассказать обо всем Райзу, который не ограничен второй ступенью. Только вот скорее всего она сообщит ему сразу, как только сама узнает. — Мышонок, о чем ты хотел попросить? — вопрос Аелитт выдернул его из вязких мыслей. — Твои иглы годятся только для меток призванных или и для умертвий? — Для всех. — А... в твоем теперешнем состоянии ты можешь ими управлять?