— Айлен, верно? — сказал Эйс. — Катори так много рассказывала мне о вас. Айлен отмахнулась, затем придвинулась ближе к нам и протянула руку. — Мне жаль. Я не пожимаю рук, — сказал он. — Это моя старая больная тема, — Айлен надулась, и Эйс улыбнулся. — Один сумасшедший фанат однажды пытался отравить меня. — Этот сумасшедший фанат был охотником? — пробормотала я. Айлен не отреагировала на мой комментарий, слишком поражённая. С другой стороны, я не сказала «охотник на фейри». Это, вероятно, вызвало бы у неё реакцию. Губы Эйса слегка изогнулись. То ли в ответ на мой вопрос, то ли просто ради Айлен, я не знала. — Приятно познакомиться с вами, Айлен. Это вызвало широкую улыбку на лице моей тёти. — Мне тоже приятно с вами познакомиться. На самом деле, это гораздо больше, чем удовольствие. Это большая честь для меня! Кэт, ты не сказала мне, что Эйс Вуд — твой друг, — сказала она громким, сценическим шёпотом. — На самом деле мы не друзья. Я тут же пожалела, что произнесла эти слова. Они не были правдой. Или так оно и было? Извинение вертелось у меня на кончике языка. — Она права. Мы не друзья. Просто знакомые, — сказал он с резкостью в голосе. Он провёл рукой по своим тёмно-русым волосам, которые были коротко подстрижены по бокам и длиннее на макушке. Извинения растворились. — Могу я задать крошечный вопрос? — Айлен встала передо мной и перевела свои подведённые тушью глаза на Эйса. — Я кое-что читала о том, что вы ждёте первого ребёнка осенью. Это правда? — У тебя будет ребёнок? — пискнула я. На его челюсти дёрнулся мускул. — Я не жду. Моя невеста ждет, — сказал он, едва открыв рот. — Так это правда, — воскликнула Айлен. — О, Боже мой, о, Боже мой, о, Боже мой! Мне нужно позвонить своим друзьям, — она хлопала ладонью перед своим ртом. Её кольцо с опалом мерцало в ночи. Вот почему он не пожал ей руку. Опал, несомненно, был оправлен в железо, а железо обжигало фейри. — Вы не возражаете, если я скажу им, мистер Вуд? Эйс покачал головой. — Это не секрет. И всё же я об этом не слышала. С другой стороны, я не читала колонки светской хроники. — Они просто сойдут с ума, — она вытащила свой мобильный телефон из кармана джинсов. — Могу я сфотографироваться с вами? Прежде чем Эйс успел ответить, она подняла свой телефон в воздух и сделала селфи. Она снова опустила телефон и начала яростно печатать на нём, вероятно, публикуя фотографию во всех социальных сетях. Я подумала, не возражает ли Эйс. — Эй, чика, ты никогда не поверишь тому, что я только что услышала… — она обошла лужу, усеянную керамическими осколками. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что это были остатки кружки, которую она несла. Я опустилась на колени, чтобы убрать беспорядок, когда заметила слово «Мама», написанное белыми буквами. Я подняла осколок и положила его на ладонь, желая, чтобы та маленькая магия фейри, которой я обладала, могла чинить предметы, но магия фейри действовала только на живых существ. Что напомнило мне… Я мотнула головой в сторону Эйса. — Ты можешь призвать её душу обратно? — истинные фейри — не полукровки, как я — могли воскрешать мёртвых. — Уже слишком поздно. — Ты даже не пытался. — Это должно произойти в течение нескольких секунд после смерти человека. Кроме того, ты действительно хочешь быть у меня в долгу? — Это не я заключала сделку, Эйс. Я просто прошу тебя быть добрым. Сострадательным. — То же самое. Другая формулировка. Холли действительно исчезла. Совсем как мама. Совсем как Блейк. — Она была больна, — сказал Эйс. — Я сомневаюсь, что она захотела бы вернуться… Я судорожно вздохнула. Возможно, он был прав, но действительно ли ей пришло время умереть? Я уставилась на тёмно-синие осколки у своих ног. Всё вокруг меня разваливалось на куски или ломалось. Дрожащими пальцами я начала собирать остатки разбитой кружки. Эйс присел передо мной на корточки. — Ты плачешь? — обжигающий жар от его кожи пронёсся по воздуху и лизнул мою кожу. — Нет, — шмыгнула я носом. — Лгунья. Я купила кружку на свои карманные деньги, когда мне было девять. — Всё, что мне дорого, умирает или ломается. Может быть, мне стоит просто перестать беспокоиться… — я вздохнула, выпустила синие осколки и встала. — Я схожу за метлой. — Я понял, — его рука зависла над обломками. Голубое пламя вспыхнуло на его коже, а затем рассеялось по толстому фарфору, испепеляя его прямо у меня на глазах. Вместо того чтобы превратиться в пепел или растаять, все следы разбитой кружки испарились в воздухе. Я уставилась широко раскрытыми глазами на пустое пространство. — Как получилось, что половицы не загорелись? — Мы фокусируем наш огонь на том, что нам нужно сжечь. Вот как Круз заставил рвоту исчезнуть из катафалка в ту ночь, когда я встретила его. Вот как он убрал битое стекло на нашей кухне. Размышления о Крузе побудили меня спросить. — Он рассказывал тебе обо мне? Эйс развернул своё длинное тело. — Ты помнишь, как я помешал тебе съесть кекс в «Астре»? Он сказал Стелле, что у меня аллергия на свеклу, чтобы мне не пришлось пробовать её кексы с мальвой перед фейри. Мальва была галлюциногенной травой, которая не влияла на охотников, но заставляла фейри кайфовать, а людей переедать. — Ты знал? — У меня были подозрения. — Из-за того, как я пахла? — Сначала я подумал, что ты пахнешь по-другому, потому что ты наполовину человек, но люди более резкие… и не в хорошем смысле. — Не говори этого всем своим человеческим любовницам. Он фыркнул. — Итак… как я пахну? — спросила я. Он пристально посмотрел на меня своими проницательными глазами. — Приторно сладко. — Приторно сладко? Вау. Отлично. Он посмотрел на меня, а потом уставился на половицы под моими ботинками. — Я слышал, что ты можешь выбирать. Как твой предок. — Я могу, но я не буду. Его глаза вернулись к моим. — Что произойдёт, если ты этого не сделаешь? Я потёрла татуировку на руке — слово, которое я набила на коже руки. Человек. — Я останусь такой, какая я есть.