– Бумаги, о которых мы говорили, у меня, – сказал Физэн и кивнул мне. Я передала ему кожаную папку, и он положил её на стол. – Очень хорошо, – Тарис быстро пролистал содержимое папки. – Вам осталось только подписать договор. Физэн сделал то, о чём шла речь, и скрепил свою подпись кольцом с печаткой. – В остальном мы тоже можем рассчитывать на вас? – спросил Физэн. Уголок губ нашего собеседника тронул улыбка. – Думаю, да. Я рад, что вы решили вступить в игру, мой брат. Всё происходящее наводило на мысли о том, что встреча была запланирована задолго до того, как Физэн сказал о ней мне – и это вызвало некоторую злость. Но спорить я не стала. Только перед уходом позволила себе небольшую вольность. Когда Физэн уже покинул кабинет, обернулась через плечо и спросила: – Скажите, а Редрик Зерн в самом деле любил Фелисию Бейзил? – Думаю, вполне мог, – ответил Тарис, не поднимая на меня глаз. – Тогда как случилось, что она так быстро скончалась? Тарис насмешливо посмотрел на меня. – Возможно, он больше любил себя? – Один из Кайенов – Оуин – нанёс публичное оскорбление роду Дараев более семидесяти лет назад. С тех пор эти две семьи предпочитают не пересекаться ни на каких торжествах, – говорил Физэн, когда мы снова оказались в экипаже день спустя. Мне оставалось лишь поднять бровь. – Как могут люди, на которых возложена ноша тайной стражи, быть настолько… – я задумалась, не зная, как это назвать. – Снобами? – подсказал мне Физэн, – могут, и ещё как. У них даже есть собственный семейный кодекс чести, – Физэн фыркнул, выражая всю глубину своего презрения к подобным условностям. – Мы могли бы, однако, помочь им отомстить – Дараи признают долг крови и будут рады получить в своё распоряжение жизнь любого из обитателей дома Кайен. – Разве они не могут добиться этого без нас? – От своего имени – нет. Обвинить кого-то из Кайенов в преступлении против императора – совсем не то же, что совершить личную месть. Их кодексы не позволят им поступить подобным образом. Открытая же конфронтация может дискредитировать их перед моим братом, но… мы люди со стороны. Если бы мы организовали тайное похищение одного из Кайенов или просто провокацию, которая вынудила бы тех самих бросить Дараям вызов – их кодекс не стал бы возражать. Я хмыкнула. – И ты думаешь, что они могут предать императора ради тебя? – Во-первых, сердце моё, не стоит так откровенно разводить императора и меня. Я с тем же успехом мог бы быть императором, как и мой брат. Я закатила глаза и не стала напоминать, что настоящий обитатель тела Физэна вообще никем в Аустрайхе быть не мог. – Всё равно, – сказала я, – они пользуются почётом, привилегиями и множеством льгот. Зачем им что-то менять? – Именно так, – теперь улыбка промелькнула у Физэна на губах, – им вполне хорошо и без нас. А вот Кайены наверняка многое отдадут за то, чтобы обезопасить свой дом от возможных атак. – Они не знают про кодекс? – Знают. Но им от него смешно. Наступила тишина. Я разглядывала лицо Физэна – красивое, но ещё более порочное теперь, чем тогда, когда он был собой. – Как ты собираешься втереться к ним в доверие? – спросила я наконец. – Не я, – улыбка на губах Физэна стала шире, – это будешь ты. Благородный глава их рода Эмрис охоч до женской красоты. Я помрачнела. – Вы все до неё охочи, – сказала я, – но при чём тут я? Слова Физэна отчётливо звучали в моей голове: «Никогда я не польстился бы на твоё лицо». – Ты ему подойдёшь, – уверенно ответил Физэн и протянул мне ларец. Открыв его, я увидела на бархатной подушечке пару серёжек и колье – изготовленных из того самого чёрного кристалла, который Физэн показывал мне несколько дней назад. В дом Эмриса я вошла с гордо поднятой головой и в сопровождении нескольких слуг. Уши, правда, всё ещё кровоточили – пришлось прокалывать их уже в экипаже булавкой с камзола Физэна. Улыбаясь и стараясь не покачивать головой, что неизбежно вызывало боль, я вышла навстречу Эмрису и протянула руку для поцелуя. «Главное – сохраняй достоинство», – прозвучало напутствие Физэна у меня в голове. Он следил за мной. Однако эта мысль не удивила и не обеспокоила меня тогда. – Прелестная подруга принца Т’Элиннна, – улыбка играла на губах моего собеседника, но взгляд его сфокусировался на серьгах, – чем обязан чести увидеть вас? – Мой принц хотел бы получше познакомиться с вами, – улыбнулась я в ответ, – он жалеет, что так редко уделял вам внимание в последние месяцы. – Да, – согласился Эмрис, – мне тоже очень, очень жаль. Уверен, наша дружба с ним… и с вами… могла бы быть крепкой и прочной. Для человека, который завоевал славу яростного борца с условностями, Эмрис вёл себя на удивление церемонно. Но не мне было его критиковать. Он отвёл меня в сад, приказал принести чай, и мы некоторое время сидели, болтая о пустяках и любуясь опадающей листвой. – И ничего! – со злостью выдохнула я, возвращаясь в карету, где Физэн ждал меня. – Он только треплется. Что я должна сказать, чтобы по-настоящему его заинтересовать? – Гвендолин, Гвендолин, – Физэн, похоже, смеялся надо мной. Он протянул руку и очертил контур моей щеки кончиками пальцев, – ты так хорошо знаешь историю, философию, теорию магических искусств… а о людях не знаешь ничего. Я тяжело задышала, не в силах скрыть злость. – Где мне об этом почитать? – поинтересовалась я. – Не сомневайся, освою к утру. Физэн ответил мне одним только смешком. – Камни заинтересовали его? – спросил он. – Да, – нехотя ответила я. – Вот и хорошо. Пусть гадает, откуда они у нас. А мы пока дадим ему знать, что не только он может их получить. Я внимательно смотрела на принца, начиная понимать. – Кайены практикуют магию? – спросила я. – Конечно, – улыбка Физэна стала шире, – её практикует множество людей. – А как же закон? – Если ты о Кайенах, то им наплевать на закон. – Но почему Дараи не… – Конечно, они пытаются этому противостоять. У них даже есть собственных противомагический отдел – который с удовольствием закупит у нас аглухар для собственных нужд. Глава 15 Вращаясь в кругах аристократии, я открыла для себя много интересного. Например, узнала, что многие из вельмож в Кахилле проводят свободное время в игорных домах. А чтобы предаваться этому увлечению и в более приватной обстановке, аристократы обустраивали себе отдельные дома, хотя их использовали и для других удовольствий. Строения эти были малых размеров, не слишком-то приспособленные для проживания. Зато в них не было многочисленных слуг, которые распространяли слухи и подглядывали за своими хозяевами. Покупая такой домик, аристократы, чьи особняки в основном располагались в окраинах Кахиллы, получали возможность находиться близко к дворцу короля, а также к местам развлечений в центре города. Все больше и больше выходцев из знатных семей приобретали для себя такие домики; многие аристократы старались расположить свое владение в театрах или же рядом с ними. И постепенно театры стали играть роль не только места, где слушали оперу, но и частных закрытых клубов. Даже на площади Лунного Ветра, около маленькой часовни Звёздных Странников, обустроился такой клуб, куда приходили композиторы и музыканты, и там по требованию знати проводились концерты, посещение которых признавалось проявлением прекрасных манер. Больше всего подобных клубов находилось в районе квартала Искусств. Содержали эти «клубы» для себя – и они, скорее, являлись определенного рода салонами, где давали представления те, кому покровительствовали хозяева. В подобном «салоне» мне и предстояло навестить Марвина Дарай. В таких домиках практически отсутствовали рабочие кабинеты. Обставленные с максимальным уютом, помещения использовались для разговоров по интересам, проведения встреч, которые не предназначались для чужих глаз, и конечно же, для свиданий. Домик, где ожидал меня Дарай, был обустроен именно для последних целей, и там меня ждали четыре комнаты с прелестнейшим декором, а из слуг – только повар, привезенный с Острова Поющей Чайки. Абсолютно все здесь было подчинено возможности без помех предаваться радостям любви, вкусной еде и чувственному разврату.