Вот только она, а это было совсем непонятно, не собиралась за ним идти. Волк залаял, пробежал по следу и вернулся. Он прижимал уши, вилял хвостом, пытаясь уговорить ее следовать за ним. Но сестра по стае не обращала на него внимания, хотя он чуял, что она очень хочет найти Большого Бесхвостого. Что она делает? Нашла следы лошадей, встала на колени. Возится с корнями, которые только что отрубила от пня. Теперь отвязывает длинные сухожилия оленя, которыми была опутана нога, и привязывает их к корням. Лошадиный след в кучках навоза. Навоз отбивает запах, Волк не устоял и весь в нем извалялся. Потом хотел потереться о сестру по стае, но она его оттолкнула. Он услышал лошадей, которые неслись в их сторону. Сестра по стае не сразу их почуяла – у нее слабые уши, но потом и она насторожилась. Волк, ничего не понимая, наблюдал за тем, как сестра по стае очень быстро втерла лошадиный навоз в корни пня и привязала к нему петлю из сухожилий оленя. Оставила все это на следах в снегу и метнулась за куст можжевельника. Оттуда обеими лапами замахала Волку, чтобы спрятался рядом с ней. Волку это все надоело, он разозлился. Сестра по стае решила охотиться на лошадей? Сейчас, когда Большой Бесхвостый в плену у демона? Глава 20 Месяц нереста лосося, Широкая Вода полна рыбы, берега словно пенятся от белой и розовой таволги, зеленые липы, ольха и буки полны жизни. Лес шелестом приветствует поднимающуюся от Моря рыбу. Торак стоит в лодке и багром отталкивается от дна. Протыкает рыбу и забрасывает в лодку, а Дарк глушит ее ударом дубины. Торак вытирает пот со лба, улыбается другу и снова принимается за работу. Торак, сколько себя помнил, всегда ловил лосося во время нереста. Когда был маленьким, они с отцом целыми днями рыбачили на какой-нибудь реке, далекой от стоянки племени. В эту весну Ренн впервые уговорила его рыбачить вместе с племенем Ворона. Торак ворчал, мол, слишком много людей, но теперь ему нравилось. Все счастливы, все много и тяжело работают. Мужчины и подростки пронзают копьями извивающихся рыб или устанавливают в заводях, куда заплывает отдохнуть лосось, сплетенные из ивовой коры сети. Женщины и девушки ловко отрубают рыбам головы, сдирают серебристую кожу, насаживают на колья жирное оранжевое мясо, заполняют оленьи желудки икрой и подвешивают коптиться над костром. Дети рубят дрова для костров и прокрадываются в шатры-коптильни, чтобы украсть и пожевать вкусные тугие глаза лосося. Люди сменяют друг друга, чтобы костры из веток ольхи не погасли. Все пропахли рыбьим жиром и до отвала наелись сочным мясом и жареными сердцами. Ночью люди валятся с ног от усталости и засыпают, но другие обитатели Леса продолжают пиршество. Медведи, волки, рыси, выдры, росомахи, орлы, вороны… Всем хватает добычи, и все делятся с деревьями. Торак протыкает очередного лосося и слышит, как Волк, задрав морду к небу, воет от счастья. Темная Шерсть с Камешком учат на мелководье волчат ловить рыбу, они… Волчат? Но волчат больше нет, они погибли во время удара Звезды-Молнии. Лес погибает на глазах Торака. Листва скукоживается от жара, почерневшие деревья валятся на землю. Торак очнулся и понял, что лежит на боку со связанными за спиной руками, запястья примотаны к лодыжкам, а трупный запах стал еще гуще, чем прежде. Ночь отступила, логово демона постепенно заполнял холодный голубой свет. Торак приоткрыл глаза и увидел на камне огромный череп медведя. В глазницах черепа мерцал красный свет. За камнем с черепом – дневной свет. У пещеры Наигинна два входа, один смотрит на стоянку Избранных – оттуда накануне вечером притащили Торака, – а второй на другую сторону замерзшего водопада. Торак замерз, у него затекли руки и ноги, саднил порез на щеке, а лицо покрылось коркой запекшейся крови. Торак провел языком по нёбу, по щекам и понял, что осколок кремня все еще во рту. Но какой от него прок? Звериный рык сотряс пещеру. Над Тораком нависла громадная тень. Медвежья шкура на Наигинне была присыпана снегом. От него несло смертью. Между когтями на перчатках застряли куски желтого жира. Белые и жесткие от мела космы перепачканы кровью. Увидев, что Торак открыл глаза, Наигинн скривил губы в усмешке: – Очухался наконец. Надо было понять, что вырубишься, как только начну. – И чего не продолжил? – прохрипел в ответ Торак. – Ты же ничего не чувствовал, вот я и заскучал. Глаза Наигинна затуманились от пресыщенности. Торака чуть не стошнило, когда он подумал о том, чем мог насытиться этот демон. Когда-то Наигинн был красивым молодым мужчиной, а теперь маска из потрескавшегося мела только подчеркивала скрытые под ней рубцы от шрамов. Обожженная половина лица напоминала волнистый от ветра лед, а от одного уха остался только хрящ. Присев на корточки рядом с Тораком, Наигинн провел пальцем с когтем по ножу, как будто раздумывая о том, где нанести следующий порез. Торак видел в его темных глазах желание причинить боль, но не отвел взгляда. Ледяной демон не ведает жалости, не различает, где добро, а где зло. Он питается страхом. Увидит малейший признак слабости – нанесет удар молниеносно, как змея. А еще он тщеславен, и, если на этом сыграть, можно немного продержаться… – Твои люди говорят, у тебя дар превращаться в медведя, – с притворным спокойствием сказал Торак. Покрытые белой коркой губы разомкнулись, обнажив пожелтевшие от жира зубы. – Пока они ютятся в своих убежищах, я свободно брожу по Лесу, – Наигинн хмыкнул, – и храбро уничтожаю жутких Сдирающих Кожу. Торака осенило. – Которых на самом деле не существует, – медленно сказал он. Наигинн рассмеялся: – Они существуют только потому, что я так сказал! Торак не стал сразу отвечать. Он понял, что Наигинн правил Глубоким Лесом через страх, скармливал людям ложь и так подчинял их себе. – Это ты срезаешь Метки Смерти и пожираешь трупы, – наконец сказал он. – Но Метки ты срезаешь не просто так… Ты – демон, ты не можешь пожирать тела умерших, пока на них есть метки. Поэтому ты надеваешь эти перчатки с когтями медведя… Пытаешься так защититься от «крови земли»… Последние слова задели самолюбие Наигинна. Торак напомнил о том, что его сила небезгранична. – Я надеваю их, потому что они мне нравятся. И еще с ними легче добить добычу, пока она еще жива. – Правда? – насмешливо переспросил Торак. – А не потому, что тебя до смерти пугает «кровь земли»? Торак понимал, что играет с огнем, но другого выхода не видел. Для Наигинна власть – это все, Торак должен ему подчиниться, должен ползать перед ним на коленях и просить о пощаде. Ледяной демон не убьет его, пока не сломит дух. – Я покажу тебе кое-что. Наигинн разрезал веревки, которые привязывали левое запястье Торака к левой лодыжке, и потащил его к выходу с другой стороны пещеры. Торак неловко прыгал на одной ноге, поскольку правое запястье осталось привязанным к правой лодыжке. Внизу земли, слева граничащие со Щитом, а справа с Горами, превратились в огромный черный клин. Наигинн широким жестом обвел их рукой: – Мое место нагула. У Торака снова тошнота подкатила к горлу. Ледяной демон обеспечил себе идеальное существование. Пока те, кто называл себя Избранными, сидели в убежищах, он свободно покидал пещеру и бродил по своим владениям, питаясь умирающими и мертвыми. – Но ты все еще не свободен, – тихо сказал Торак. – Твои души связаны заклятием матери. – Она меня обманула! – сорвался на крик Наигинн. – Она никогда не говорила, что есть другой способ снять заклятие, я сам его нашел! – Его перекосило. – Мертвая плоть дает мне только вкус души, мне нужна живая плоть! Каждая трепещущая душа, которая не оставляет попыток сопротивляться, делает меня сильнее и ослабляет связывающие меня путы материнского заклятия! – Тогда почему ты все еще заперт в теле смертного? – Это ненадолго. – Ну-ну, не теряй надежду, потому что ты совершаешь ошибки. – Я никогда не ошибаюсь! – Всякий раз, когда спускаешься на свои «места нагула», ты оставляешь следы. Тут ты ничего не можешь поделать, потому что ничего не знаешь о том, как выслеживать добычу, ничего не знаешь о Лесе. Я в пять лет знал больше тебя. – Ты все это говоришь, чтобы потянуть время! – Может быть. Но медведь, которого ты убил… Ты оставил рядом с ним след. Наигинн сморгнул. – Я сразу понял, что это твой след, – продолжил Торак. – А если я его заметил, то и другие тоже смогут. С каждым днем количество промахов будет только увеличиваться, и твои люди начнут задавать вопросы… – Я не совершаю ошибок! – снова заорал Наигинн и с силой оттолкнул от себя Торака. Торак тяжело упал на каменный пол пещеры и, резко выдохнув, чуть не потерял спрятанный за щекой осколок кремня.