Шелестов сказал: – Он у нас интеллигент, окончил Ленинградский государственный университет, кафедру иностранных языков. Потом работал в посольстве СССР в Германии, Франции и Австрии. Сосновский прервал командира: – А в Вене в 1940 году был арестован. Статью, по которой арестовали, назвать? – Не надо, – ответил Ремезов. – Я знаю, кто и за что был арестован и каким образом избежал наказания. Вам повезло, что вы понадобились товарищу Берии. – Скорее Платову, но это не столь важно. А насчет везения это еще вопрос, нас же бросают на такие задания, вернуться с которых шансы мизерные. – Но вы же возвращались. Вернетесь и на этот раз. Коган проговорил: – Не мешало бы позавтракать, товарищ майор. Ремезов сказал: – В летней кухне есть запас продовольствия, там приготовлено все для проживания четырех человек в течение двух недель. – Тогда я на кухню? – взглянул на командира Коган. – И Сосновского возьми с собой. Он повернулся к Буторину: – А ты, Боря, все же давай на чердак, посмотри за обстановкой. – Понял. Офицеры разошлись. Ремезов улыбнулся: – Ты отправил их для того, чтобы мы могли поговорить один на один? – И для этого тоже. – Ну что ж, присядем? – Конечно. Они сели за круглый стол. Ремезов спросил: – Тебе доводили ту информацию, которую я сбрасывал в центр? – Естественно. – Значит, что собой представляет объект «Тайфун», ты знаешь? – Только по твоим данным. Ремезов расстегнул китель, достал несколько сложенных листов: – Это схема центра, с указанием квадрата, для привязки к карте. Шелестов внимательно посмотрел: – Значит, Грунов проживает в отдельном доме? – Не совсем так, в доме, указанном на схеме, проживает и его заместитель, а по сути фактический руководитель центра, майор Густав Краус. Дом поделен на две половины, соединенные друг с другом, выход один. С Краусом почти постоянно ночует лейтенант Лаура Кестлин. – А планы домов есть? Ремезов улыбнулся: – Конечно, майор, я так долго вас ждал, что сделал план чуть ли не всего района. Вот держи, здесь планы домов, на обратной стороне – штаба и караульного помещения. Он достал третий листок: – Здесь отдельно посты караула. Казарма имеет специальную планировку. Взводные отсеки, ружпарк, бытовка, канцелярия, кладовка, туалет. Такие же казармы, только вдвое меньше – для курсантов. Сейчас постоянно занята одна, верхняя на схеме. В палатках – приемник, десять человек. Осталось подобрать шесть кандидатов, и штат будет укомплектован. Их должны доставить завтра. – Все добровольцы? – Да, подбор ведется тщательно, подавляющее большинство курсантов – из дворянских семей и семей, подвергшихся репрессиям, есть и царские офицеры. В общем, идейные, грамотные, готовые уничтожить всех, кто испортил им жизнь. – Они понимают, что их будут посылать на смерть? – Да. И в том, что они пошли на это сознательно, большая опасность. Такие могут подорвать себя вместе с объектом ликвидации. Их нельзя выпускать из этого центра. Шелестов улыбнулся: – Не выпустим. Ремезов посмотрел на майора, достал пачку немецких сигарет, бросил на стол: – Угощайся. – Пока обойдусь нашим «Казбеком». – Думаю, нет смысла говорить, что окурков здесь не должно остаться? Шелестов рассмеялся: – Ничего не останется. Но вижу, ты что-то хочешь спросить и не решаешься. Спрашивай, не стесняйся. – Хорошо. Отложив сигарету, Ремезов сказал: – Группа из четырех офицеров – опытных, подготовленных специалистов. Когда я передавал донесение, то рассчитывал, что ликвидация учебного центра будет осуществляться либо крупным подразделением, либо с воздуха. – Да, мы должны навести на объект бомбардировщики. – Но тогда зачем ваша группа? Навести бомбардировщики можно и по переданным мной координатам. Или в Москве мне не совсем доверяют? – Не в этом дело, Андрей. – А в чем? – Понимаешь, товарищ Сталин отдал приказ, во что бы то ни стало захватить предателя Грунова живым и доставить его в Москву. При этом вопрос захвата и переброски бывшего начальника штаба стрелкового корпуса мы должны отработать вместе с тобой. Для захвата Грунова и прибыла группа. Так что ни о каком недоверии тебе речи нет. – Но… если с Груновым удастся решить вопрос, то каким образом переправить группу обратно в Москву? – Берия намекнул: у вас головы на месте, вот и думайте с «Гудвином», как это сделать. – Но это практически невозможно, Максим. – Согласен и надеюсь, что приказ о переброске будет отменен. – Не надейся. Товарищ Сталин очень редко меняет свои решения. – Ну, тогда будем думать. А что ты имел в виду, когда сказал, что с Груновым еще можно решить вопрос? Захват запланирован исходя из того, что бывший полковник не имеет права покидать территорию объекта, а значит, работать по нему придется во время бомбежки. Ремезов взглянул на Шелестова, взял сигарету, прикурил: – Грунову разрешено покидать территорию центра, запрещено выезжать за пределы границы секретной зоны. А это не одно и то же. Шелестов кивнул: – Кажется, я начинаю тебя понимать. – Это хорошо, но вряд ли мы думаем одинаково. У тебя и твоих офицеров только гражданская одежда? Шелестов улыбнулся: – А что?