— Да ладно, говорите, как есть. Я попыталась усмехнуться, но получилось неважно. Губы казались чужими. — Может, я просто спрыгнуть хотела? Как всегда в критической ситуации, меня тянуло на стеб, и я ничего не могла с собой поделать. Штерн с Келдом снова посмотрели друг на друга, доктор кашлянул, а маг покраснел и выпалил: — Ну что вы такое говорите, леди Изабелла? Конечно, вы упали совершенно случайно. Поскользнулись на припорошенной снегом площадке и… Он не договорил, но показал руками стремительное падение. — Подождите, что-то я не пойму, где эта лестница находится? — Так от бельведера вниз идет, к главному входу, — пояснил Келд. — И что, я прямо к этому самому входу приземлилась? — Боюсь, если бы вы упали с такой высоты, мы бы сейчас не разговаривали, — вздохнул доктор. — Нет, вам повезло, падение оказалось недолгим. Вы позволите, миледи? — Штерн, не дожидаясь ответа, сжал мою правую руку и резко вонзил в нее какой-то острый предмет. — Ай! Это что же, я ощущаю боль даже во сне? Или это не сон? По спине пробежал холодок. — Потерпите, миледи. Ну-ка, а так? Штерн ухватил левую ногу, но я не почувствовала ни его прикосновения, ни укола тонкой иглы, которую он всадил. — Больно? — с надеждой посмотрел на меня доктор. Я помотала головой, пытаясь осознать, что все происходящее мне не чудится. — Очень странно, — пробормотал Штерн. — Я надеялся, что нервные импульсы сохранились. — Почему я ничего не чувствую? Я взглянула на доктора, прикидывая, насколько реально происходящее. Может, все-таки глюки? — У меня что, поврежден позвоночник? — У вас был небольшой ушиб, но он уже прошел, все кости целы, трещин нет. Пока сложно понять, почему вы так долго не приходили в себя, и от чего исчезла чувствительность нижней половины тела. Штерн отвечал мне, но выглядело это так, словно он говорит, скорее, с самим собой. Кустистые брови нахмурились, глаза за круглыми стеклами очков стали задумчивыми и отрешенными, а мягкие, чуть обвисшие щеки смешно подрагивали, отчего доктор казался похожим на бульдога. — Что ж, будем надеяться, со временем чувствительность вернется, — преувеличенно бодро сказал Штерн и добавил: — Как и память. Да, насчет памяти — это он в точку. Мне бы очень хотелось понять, как я оказалась непонятно где, и почему меня называют чужим именем. А если учесть совершенно не мою руку… — Мне нужно зеркало. Я посмотрела на туалетный столик и поморщилась. Далековато. С неподвижными колодами вместо ног мне до него точно не добраться. — Присси! — позвал Келд и дернул висящий рядом с кроватью шнурок, а буквально спустя минуту в комнате появилась невысокая очень молоденькая девушка в старомодном платье и в накрахмаленном белоснежном фартуке. На светлых волосах незнакомки топорщился смешной головной убор с острыми краями, симпатичное личико выглядело взволнованным, а большие голубые глаза смотрели пытливо и настороженно. — Принеси миледи зеркало, — приказал Келд. Он выпрямил спину и слегка оттопырил нижнюю губу, поглядывая на девушку с небрежным превосходством. — Сию минуточку, тер маг, — пробормотала Присси. Она метнулась к незаметной двери и вскоре уже стояла рядом с кроватью, вытянув руку с небольшим заключенным в овальную раму зеркалом. — Вот, миледи. Девушка смотрела на меня с опаской. Интересно, чего она боится? Хотя, это сейчас неважно. Я подняла взгляд и уставилась на собственное отражение. И чем дольше смотрела, тем страшнее мне становилось. Из зеркальных глубин на меня глядело чужое лицо. Красивое, очень юное, похожее на тончайший фарфор: белоснежная кожа, высокие скулы, тонкие светлые брови, пухлые губы. И только глаза — зеленые, яркие, с застывшим в них знакомым упрямым выражением — были моими. И именно они заставляли поверить, что вот эта светловолосая девушка, отражающаяся в зеркале, действительно я. Сердце сбилось с ритма, а потом застучало часто, как у пойманного воробья. Я снова обвела взглядом комнату, остановилась поочередно на каждом предмете и на лицах застывших у кровати людей, и поняла одну вещь. Это не сон. Это какая-то странная реальность, в которой у меня другое имя и другая внешность. На этой мысли я почувствовала, как в груди что-то запекло, а следом в легких резко закончился воздух, и я благополучно отключилась. *** Рес! Он смотрел на Вернсдофа, и едва сдерживал злость. Ублюдок явно что-то знал об артениде. Знал, но молчал. А лживые глазки так и шныряли по допросной, перепрыгивали с предмета на предмет, лишь бы с ним взглядом не встречаться. Понимал, паскуда, что не просто так он тут сидит, не для мебели. Он повернул на пальце переговорное кольцо и задумался. Может, вызвать Рэна? Нет. Рано еще. Пока этот ублюдок молчит, Давенпорт будет только мешать. Слишком правильный. Да и Герберт чересчур флегматичен, чтобы вытрясти из этого куска дерьма душу. Рес! Если допрос и дальше пойдет в таком темпе, то они тут до ночи проторчат. Попался бы ему Верн в былые времена! Он бы с ним не церемонился. Врезал бы пару раз поддых, живо бы заговорил. — Это произвол! — будто услышав его мысли, прогундосил Вернсдоф. — У вас нет никаких улик, вы не имеете права меня удерживать. — Нет улик, говоришь? Он усмехнулся, а Верн съежился и прикрылся рукой. — Я буду жаловаться, — неуверенно проскулил паскудный волк, поглядывая на него из-под локтя, как побитая шавка. Боится. Правильно боится. Знает, что он с ним и по-другому поговорить может. — Жаловаться, значит, — он задумчиво кивнул и обратился к Герберту. — Не оставишь нас наедине? Спокойно так обратился. Вежливо. — Лорд Хольм, я не имею права, — голос полицейского заметно дрогнул. — Начальник будет недоволен, если узнает, что на допросе присутствовали посторонние, я и так нарушил правила, позволив вам находиться в допросной. — Не дрейфь. С твоим начальником я сам разберусь. Он усмехнулся шире и посмотрел на Вернсдофа. — Только побеседую чуток с нашим гостем, и разберусь. Уверен, проблем не будет. — Я скажу! — торопливо просипел Верн, потирая шрам на заросшей щеке. — Я все скажу! Сам. Только запишите, тер полицейский, что я добровольно признался! — Ну, вот и славно, — ласково сказал он, но Герберт и задержанный испуганно переглянулись. — Что ж, я слушаю. У кого, говоришь, Бавес украл артенид? *** Второй раз возвращение к жизни далось гораздо легче. Я уже проще отнеслась к окружающей действительности, и даже попыталась подвести «научную базу» под происходящее. Скорее всего, травма, которую я получила в тот злосчастный понедельник на работе, оказалась несовместимой с жизнью, и меня перенесло в другую реальность. А что? Сколько раз вместо того, чтобы писать финансовый отчет, я зачитывалась книгами о других мирах, и мечтала попасть в один из них? Вуаля! Мое желание исполнилось. А то, что я оказалась на месте парализованной после падения леди, так это дело поправимое. Я буду не я, если не подниму эту белоснежную деву с одра болезни и не разберусь, кто она такая, и почему я попала в ее тело. И куда, кстати, делась его настоящая владелица. — Миледи, вы проснулись! — пискнул кто-то справа от меня, и я едва не подскочила от неожиданности. Да что ж такое-то! Ни минуты не дадут побыть в одиночестве. — Присси? Я открыла глаза и уставилась на застывшую в паре шагов от кровати девчушку. Та смотрела недоверчиво, исподлобья, и нервно кусала тонкие обветренные губы. — Доктор велел быть с вами, пока вы не очнетесь, — сложив руки за спиной, тихо сказала Присси, и покраснела. Интересно, чего она так боится? Или правильнее будет спросить, кого? — Поможешь мне сесть? Я решила не обращать внимания на поведение служанки. Пока что все, с кем я успела познакомиться в новом мире, вели себя странно. Такое ощущение, что и Келд, и Присси, и доктор Штерн что-то знали, и старались от меня скрыть. Вот только не на ту напали. Мне бы оглядеться немного, а там я обязательно выясню, что происходит. — Миледи. Присси обхватила меня за талию и помогла приподняться, а потом ловко сунула под спину подушку и поправила оборки тонкой сорочки. — Что-нибудь еще, миледи? — Я хочу умыться.