Не раздумывая слишком долго, она направилась в противоположную от своих же следов сторону. Поначалу все шло хорошо. Аня двигалась строго прямо, никуда не сворачивая, и вроде бы деревья стали немного другими, и кустарник появился, но через несколько шагов она наткнулась на примятую траву. Опять двадцать пять! Она же изменила направление! Так почему же снова вернулась к началу, если шла все время прямо? Аня подавила желание сорваться и побежать куда глаза глядят, надеясь на счастливую случайность. Не исключено, что именно так она и заблудилась, гоняясь за зайцем, например. Девушка села на землю рядом со своими следами: так их было хорошо видно, четкий след по прямой. Нужно было пройти здесь несколько раз, чтобы осталась такая явная дорожка. Что заставляет ее ходить по кругу? Аня почти не сомневалась, что тут не обошлось без аномалии: нельзя приходить в одно и то же место, следуя в разные стороны. И что это за аномалия такая? Путающая следы? Сбивающая направление? Если бы у Ани был компас, то можно было предположить, что тут какие-то особые магнитные поля, сбивающие его работу, но компаса не было. Аня шла исключительно по собственным ощущениям, которые, к слову, очень некстати молчали. Ни одно из предчувствий не предупредило ее о ловушке. Ловушке ли? Пока что девушка не заметила ничего, что могло бы представлять прямую угрозу ее жизни: заблудилась, только и всего. В аномалии. Но тут нет странных или неприятных запахов, ничто не пытается нанести ей вред, возможно, потому интуиция не сработала? Ладно, так все же, как отсюда выйти? Теперь Аня могла позволить себе долгие размышления, сейчас это было необходимо. Вокруг стояла такая странная мягкая тишина, что ничего другого, кроме как слушать собственные мысли, не оставалось. Очевидно, туман гасил звуки или сама аномалия глушила их. В такой умиротворяющей тишине только спать под едва различимый шум ветра где-то вверху, над головой. Аня посмотрела на бледневший узор меж колючих веток, вытерла стекла противогаза. Конденсат, непрерывно оседающий на линзах, ухудшал видимость в и без того мрачном лесу почти вдвое, а капли воды добавляли в сумеречный пейзаж мутные пятна. Иногда они бликовали в невесть откуда взявшемся свете, источник которого Аня так и не сумела углядеть, и отвлекали. Девушка вытирала воду почти постоянно, боясь упустить какую-нибудь важную деталь в пейзаже, и это ужасно раздражало. Нет, от противогаза следовало избавиться. Почему люди теряются в лесу? Аня слышала много историй, но не вникала в их подробности. Теряются как дети, так и взрослые, как неумелые новички, так и опытные грибники и охотники. Нельзя заблудиться в лесу, который хорошо знаешь – только в незнакомой местности. Звучит логично. Но для Ани весь лес был незнаком, а по-настоящему заблудилась она только сейчас. Прям вот всерьез. Когда знаешь местность, то легко в ней ориентируешься даже без классических маркеров вроде солнца и луны или звезд – это для путешествий в незнакомых местах. Здесь единственный ориентир – солнце – спрятали тучи, но оставался еще один. Ориентир с натяжкой, но все же: Анины следы. Девушка присмотрелась и заметила, что тут они вели в направлении, противоположном тому, в котором она шла в самом начале, следовательно, она и вправду шла по кругу, а потом свернула и пересекла круг поперек. Зря остановилась, надо было идти дальше! Аня вскочила и, смахивая воду со стекол, поспешила вперед. Уже радуясь, что разгадала загадку, она почти бежала, когда пара подозрительно знакомых сосен заставила ее притормозить и проверить свои подозрения. Девушка разогнала туман раз-другой и через несколько метров обнаружила вмятины во мху. Эти следы вели в изначальном направлении, а еще поодаль она нашла место, где свернула вбок. Аня вздохнула и разочарованно опустилась на корточки – спина вновь требовала передышки, да и торопиться уже не было смысла. Что-то не давало ей двигаться дальше, заставляя кружить на месте, и пока Аня не выяснит, что оно такое, тратить силы не стоит. Из-за этого тумана вся ее одежда намокла, не говоря уже про ноги. Удивительно, как она сама еще не продрогла до костей. Вот уж правду говорят: сытый зверь не мерзнет. Морщась и растирая ноющую поясницу, девушка разглядывала сквозь туман свои следы и пыталась мысленно рисовать план дальнейших действий. Она уже не сомневалась, что влезла в какую-то хитрую аномалию, чей принцип работы прост. Каким-то образом она сосредоточила все перемещения Ани в пределах ограниченного участка леса, не только водя ее по кругу, но и возвращая в исходное положение при смене направления. Аня не слишком хорошо знала физику, да и в принципе точные науки никогда не были ее профилем, но даже она понимала: для того, чтобы движущийся объект изменил траекторию, требуется какое-то препятствие. В какой-то момент само ее положение в пространстве менялось, но так, что Аня этого почему-то не замечала и продолжала идти как ни в чем не бывало. Как узнать, где находится это самое препятствие? Как обойти или пройти мимо того, чего не увидеть? Сколько девушка бродила тут, ничего подозрительного не засекла, кроме, разве что, тумана, но его легко разогнать, да и слишком уж он очевиден. Иногда туман – это просто туман. Пока Аня выстраивала свои теории, стекла маски снова запотели, и сквозь них ей почудилось слабое свечение. Как только она с раздражением вытерла конденсат, галлюцинация исчезла, а через минуту маленькое светлое пятно мелькнуло с другой стороны. Машинально Аня протерла и этот угол, но влага на стекле никуда не делась – линза запотела изнутри, а добраться туда не представлялось возможным. Аня с досадой фыркнула. Вот теперь придется терпеть еще и эти глюки! Она попробовала рассмотреть, что это там такое отсвечивает, уже заранее зная абсурдность данного действия – свечение пропало, как только Аня повернула голову. Если это не галлюцинация, то очередная ловушка, не иначе! Это как болотные огоньки, которые заводят в самую трясину, откуда нет выхода. Только вот Аня уже заблудилась, куда дальше-то? Или это очередной эффект аномалии, дабы сбить ее с толку, свести с ума? Слабо светящееся пятно снова замаячило сбоку, но на этот раз Аня тоже решила поиграть. Она не стала реагировать сразу, а медленно поворачивала голову, не сводя глаз с цели. По мере того, как менялось положение головы, исчезало и видение, постепенно растворяясь в воздухе… Не в воздухе. От собственной догадки Аня чуть вдохом не подавилась. Свечение пропадало ровно на границе между запотевшим участком стекла и сухим! Что, если это и есть разгадка? Чувствуя, что вот-вот ухватится за ниточку, на другом конце которой спрятано решение проблемы, Аня опустила голову в туман, позволяя микроскопическим капелькам влаги осесть на стеклах маски. Выждав, пока они запотеют основательно, девушка встала и попробовала осмотреться. Поначалу ничего не происходило. Сквозь мокрые линзы окружающее пространство замылилось и слилось в сплошное серовато-бурое пятно: ничего не разобрать. Но стоило Ане начать оглядываться, как мягкий рассеянный свет появился впереди и сбоку, мелькнул сзади. Она растерялась, завертелась на месте, пытаясь зацепиться взглядом за все цели сразу, однако вскоре взяла себя в руки и остановила внимание на той, что маячила впереди. Аня осторожно пошла к ней, держа голову под нужным углом, дабы не упустить ее из вида. Это напоминало старые голографические открытки: в детстве Аня находила несколько у мамы в столе. По ее словам, они пользовались популярностью во времена ее молодости. Картинки были примитивными, но Аня испытывала к ним что-то вроде снисходительной симпатии – глупые, но милые игрушки. Сейчас этот бесполезный детский опыт нашел свое применение и имел все шансы стать решающим. Девушка приблизилась к источнику света почти вплотную. Он не стал ярче, зато теперь, кажется, можно было рассмотреть его структуру: шероховатую и мерцающую, словно стена, покрытая инеем. Аня наклонила голову вбок, и светящаяся волна убежала вдаль и вверх. Внизу следы, оставленные девушкой ранее, уходили сквозь стену, но на границе заметно меняли направление, смещаясь правее. Вот оно. Искажение? Перелом? Деформация? Словно кто-то поставил тут прозрачную стену или, наоборот, сделал надрез в самом пространстве, а края сдвинул в разные стороны, и при движении через них происходит какое-то… хватит. Это уже лишнее. Не стоит забывать, что в первую очередь Ане нужно выйти из ловушки, а не строить теории о природе данного явления. Этим пусть занимаются те, кому это нужно. Плавным движением головы девушка вернула мерцающую полосу поближе к себе и, ориентируясь по ней, пошла вдоль невидимой стены. Время от времени она останавливалась, вертела головой – проверяла, не окажется ли коварной преграды прямо перед ней, но отдаленное мерцание появлялось только сзади и сбоку. Полоса света шла справа, указывая путь, словно подбадривая и призывая расслабиться и поверить в собственный успех. Аня, памятуя весь свой небольшой, но ценный опыт, бдительности не теряла и двигалась максимально осторожно. В какой-то момент путеводное свечение стало ослабевать. Сперва исчезла его верхняя часть – Ане пришлось присесть, чтобы не потерять его из виду, а позже и вовсе ползти на четвереньках, ибо мерцание виднелось у самой земли. Через несколько шагов оно вовсе пропало. Не меняя направления, девушка проползла по траве десяток метров, потом еще, боясь подняться и обнаружить перед носом свой след, но вдруг поняла, что стекла больше не запотевают. И туман рассеялся. Неужели? Аня поднялась на ноги, мокрая, грязная, в налипших травинках и листве, огляделась, и ее сердце забилось быстрее – лес стал другим! Он стал незнакомым, новым, а главное, следы остались только одни – ровные, ведущие по прямой от деревьев вдалеке, меж которых едва виднелась белесая дымка у самой земли. Аня вышла! Девушка даже подпрыгнула от радости. Она нашла выход! Сама, без помощи, справилась! Лес приветственно зашумел ветром и птичьими голосами. Аня улыбнулась ему в ответ. Все хорошо. Ее путь продолжается. * * * На следующий день Аня выровняла свой прежний маршрут, взяв курс, как и раньше, на восходящее солнце, точнее, на участок неба, светлевший каждое утро первым. Лес казался бесконечным и прятал горизонт за высокими густыми хвойными кронами. Изредка поглядывая в серую высь, девушка все больше скучала по солнцу и надеялась разглядеть среди сплошных туч хоть крошечный кусочек синего неба. Казалось, она бродит по Зоне уже целую вечность, а привычный цвет неба – всего лишь плод воображения. Существуют лишь облака: высокие, низкие, густые и не очень, бледные и темно-серые, неподвижные и гонимые ветром. Мир, состоящий из деревьев, окутанных облаками, дымом и туманом. Если бы Аня наблюдала это из окна своей квартиры, сидя в уюте и сытости, то на нее накатило бы уныние, сонливость или даже вялость. Она сделала бы себе чаю и постаралась не покидать дом в такую погоду. В общем, вела бы себя как любой искушенный комфортом городской житель. И это было бы нормально. Здешней Ане некогда предаваться отдыху и сну. Ее обувь не просыхает уже третий день, а все, что занимает мысли, – движение и поиск еды. И это тоже нормально. К первым двум шатающимся зубам прибавилось еще три или четыре. В точном количестве Аня не была уверена, так как проверить могла только на ощупь – ей казалось, что шатаются все. Иногда десны кровоточили, и девушка чувствовала знакомый привкус, напоминавший о жутких минутах в том доме незадолго до потери сознания. В какой-то момент ее посетила мысль, что на самом деле она умерла, не отключилась на несколько часов, а умерла и сейчас бродит по некоему аналогу Чистилища, и все, что с ней происходит, это своего рода испытания, наказание за грехи или вроде того. Интересно, есть ли в мифологии что-то похоже на это? Ад? Тартар? Аня вдруг поняла, что не помнит, кроме этих двух, никаких аналогов загробных миров, хотя самой мифологией интересовалась, пусть и недолго. Вроде что-то похожее было у северян? Нет, там был лед и вечный холод. В классическом аду везде огонь… с другой стороны, за последнее время девушка успела пройти и огонь, и жутких монстров, и невидимый лабиринт, и многие другие ужасные ловушки. Чем не обитатели какого-нибудь Чистилища? Реальные, настоящие, а не выдумки и народный фольклор. Ад на земле. Аня пошла на экскурсию в Ад и теперь останется здесь… «Ничего подобного! До сих пор у меня все получалось: обходить аномалии, избегать зверей, выбираться из ловушек. Из Зоны я уж как-нибудь выйду!» К полудню девушка в противогазе вышла к берегу небольшой узкой реки, извивавшейся между пологими берегами, скрытыми зарослями прошлогоднего тростника и влаголюбивых сорняков. Река относилась к той категории водоемов, которые пересыхают, как только приходит настоящее потепление, и вновь наполняются с первым же дождем. Сквозь чистую воду хорошо просматривалось дно, местами поросшее косматыми водорослями. Густая бурая растительность плавно покачивалась в такт медленному течению. Ане пришлось идти вдоль шуршащей стены из стеблей. Несмотря на сырость, они оставались сухими и легонько покачивались на ветру. Бросить сюда одну-единственную спичку, и река станет огненной. Странно, что никто до этого не додумался. Либо же никто не доходил до этих мест. Стена из тростника казалась бесконечной, словно это была граница Зоны, границы мира, за которой начиналась другая реальность. Сухие тонкие стебли монотонно шуршали и покачивались, будто тихо переговариваясь друг с другом, ведя бессвязный диалог о странном человеческом существе, внезапно появившемся в их краях. Аня была уверена: если эти растения и могли говорить, то их темой точно была она. В какой-то момент девушке стало казаться, что стебли и впрямь издают звуки, похожие на слова, и если хорошо прислушаться, то можно разобрать целые фразы. Тростинок так много: толстые и высокие, тонкие, низкие и совсем тонюсенькие, прямо как люди. И в каждом стебельке – чья-то душа говорит, но только когда дует ветер. Бесконечное множество стеблей – бесконечное множество душ в ряд вдоль реки, имя которой – Стикс. Без единого звука скользит по реке старая лодка, в руках у паромщика блестящий серебряный серп… На этой мысли Аня застряла. Она так и не смогла придумать, куда и зачем лодочник повезет срезанные тростниковые души. Погрузившись в себя, девушка не заметила, как дошла до открытого участка реки с почти горизонтальным берегом без единого сорняка. Многочисленные свежие следы копыт и характерный запах свидетельствовали о происхождении чистой береговой линии. В последний раз животные прошли здесь ранним утром, и течение унесло ил и грязь далеко вперед. Река в этом месте была совсем мелкой: максимум по колено, и Аня могла запросто перейти ее вброд. Ноги она намочила давно, так что рисковать особо нечем. Первые шаги дались легко, но как только вода просочилась сквозь одежду и коснулась кожи, Аню пробила дрожь. Ух, холодная! Девушка встряхнулась, но не отступила. Дно было илистым, но сотни ног регулярно бродивших тут животных утрамбовали его достаточно плотно, и Аня без труда добралась до берега. Тут ей пришлось ненадолго задержаться, чтобы выжать воду, и остановись она чуть подальше, возможно, дальнейшие события пошли бы совсем другим путем. Но Аня решила разобраться с мокрыми штанами и кедами сразу, не отходя от реки. Краем глаза девушка заметила странное движение в воде и на минуту выпустила из рук штанину, дабы разглядеть его получше. Недалеко от берега, на отмели, куда попадало больше всего света, в неспешном течении вяло шевелила хвостами рыба. Небольшие, размером с ладонь, рыбешки плавно маневрировали в речном потоке, выхватывая что-то из него на ходу. Аня засмотрелась на их блестящие чешуей бока и вдруг вспомнила, что еще ничего не ела с самого утра. Она уже начала чувствовать легкий голод, пока не слишком сильный, но опыт последнего голодания слишком пугал девушку, чтобы затягивать с поиском еды. Можно отправиться на поиски пищи прямо сейчас, но зря, что ли, эта рыба здесь плавает? Зачем искать еду где-то, когда вот она, прямо перед тобой? Животные тут ходят часто, а значит, вода чистая – нечего бояться. Аня вошла по колено в холодную воду и направилась к мирно пасущейся рыбе. Как и следовало ожидать, та резво переместилась подальше. Вот бы удочку сюда: сесть на берегу, сохнуть и ждать, пока еда сама попадется на крючок! Так вышло, что Ане не доводилось рыбачить даже в раннем детстве, когда это занятие видится особенно интересным. Она никак не могла заставить себя сидеть и ждать, смотреть на поплавок и не шевелиться. Это было ужасно скучно, и ради чего? Одной маленькой рыбешки? Они с друзьями часто бегали на речку купаться, а рыбаки, притаившиеся на берегу, в зарослях камыша, были неизменным атрибутом любого водоема в любое время года, даже зимой. Так и в то время хмурые мужички и деды в забродах и камуфляже стояли кто по пояс, кто по колено в воде, имитируя часть речного пейзажа, с длинной удочкой в руках и недовольно поглядывали на резвящуюся в воде молодежь. Особенно Аню удивляли люди, строившие из рыбалки своеобразный образ жизни или культ, спуская на дорогие снасти и амуницию сумасшедшие деньги и чуть ли не живущие у воды круглогодично – эти личности находились за гранью понимания. Парни из ее компании одно время тоже пытались интересоваться рыбной ловлей, но так и не нашли общий язык с местными представителями клуба по интересу. После первых двух неудачных попыток Аня поняла, почему рыбаки всегда стоят часами не двигаясь: на каждый ее шаг рыба реагировала мгновенно и исчезала из зоны доступа. Девушка остановилась и принялась ждать: ноги замерзли практически сразу, и Аня поняла еще одно – почему большинство рыбаков носят большие резиновые сапоги выше колен. Сейчас они бы ей очень пригодились. Дабы хоть как-то отвлечься от немеющих конечностей, девушка принялась следить за рыбой, чешуйчатые бока которой постепенно становились все ближе. В этот раз Аня не позволила себя обмануть. Она выждала до тех пор, пока добыча не вернулась на исходные позиции и окончательно не расслабилась. Только тогда девушка в противогазе буквально нырнула в холодную воду и впилась ногтями в скользкую рыбью спину. Но и тут ее ждал сюрприз: добыча оказалась крупнее, чем предполагалось, почти вдвое. Аня дважды чуть было не упустила ее, пока тащила к берегу, спотыкаясь и увязая в илистом дне, прежде чем наконец швырнула рыбину на берег и, пыхтя сквозь маску, уселась рядом. Рыбина заставила ее вымокнуть до нитки и вдобавок замерзнуть, но первое, что сделала Аня, оказавшись на берегу, – потрогала противогаз. Она надеялась, что долгое бултыхание в реке размочит его и резина легко отстанет, но не тут-то было: холод сделал резину твердой, словно дубленый шлем, а при попытках снять его лицо кололо, будто сотней иголок. Вот же невезение! Аня осмотрела свой трофей. Рыбина была не меньше локтя в длину, блестящая и пузатая. В воде она выглядела грациозной и легкой, почти невесомой, с полупрозрачными плавниками, изящным хвостом… на берегу же все очарование куда-то пропало. Рыба лежала пластом, неуклюже извиваясь и выпучив глаза, розоватый пухлый рот хватал воздух, слишком сухой для водного существа. Она имела характерный речной запах, и Аня засомневалась в своем решении съесть ее. Но не бросать же пойманную добычу? Тем более вся речная рыба так пахнет. Девушка схватила бурно сопротивляющуюся добычу и стала готовить ее к употреблению, благо ногти за время скитаний успели ощутимо отрасти и расковырять рыбье брюхо не составило особого труда. * * * Спустя примерно полчаса возни Аня раздосадованно отбросила недоеденную рыбу. Изнурительная водная охота не оправдала ожиданий: вкус мяса был пресным и слишком сильно отдавал железом, а куча мелких и колючих костей окончательно отбили всякое желание продолжать трапезу. Только зря время потратила. Аня вымыла руки в реке и, почесываясь то ли от холодной воды, то ли от ветра, пошла в лес. За время, которое девушка потратила на рыбалку, поднялся ветер и немного разогнал тучи. Небо просветлело, хоть и не полностью, но пелена, застилающая его, истончилась и приобрела голубоватый оттенок. Под деревьями пролегли блеклые тени, чередуясь с бледными полосами света. Его было ничтожно мало, но даже такое его количество преобразило и оживило лес, заставив его зашуметь, зашевелиться, заговорить сотнями голосов птиц и насекомых. Заговорил и Анин желудок. Проблемы начались почти сразу, стоило пройти десяток метров или чуть больше. Весь путь Аня чесалась не переставая и уже стала подозревать, что влезла в какую-то чесоточную аномалию, как живот внезапно скрутило и подступила тошнота. Поначалу девушка решила, что это временный дискомфорт и все пройдет как в первый раз – ее стошнит костями и на этом отпустит, но Аня успела пройти мучительно долгое расстояние, прежде чем ее наконец обильно вырвало мутной кашей из непереваренного рыбьего мяса и костей. Содержимое желудка на запах было столь же мерзко, как и на вид, от чего следующий приступ не заставил себя ждать. С трудом переставляя ноги, которые вдруг стали ватными, девушка поспешила подальше от этой мерзости, еще не подозревая, что настоящий кошмар только начинается. На какое-то время ей стало лучше и даже удалось пройти довольно далеко вполне твердым и уверенным шагом, но стоило Ане немного расслабиться, как в желудке снова зашевелился ком из ржавых гвоздей, и с каждой минутой он все чаще приходил в движение. Когда это движение стало похоже на непрерывный сверлеж, девушку снова вырвало. Спазм был настолько сильный, что она чуть не задохнулась, пытаясь заставить себя сделать новый вдох и не свалиться без чувств, ведь тогда в случае очередного приступа она может захлебнуться и умереть отвратительным образом. Умирать Аня по-прежнему не хотела. Да, она чувствовала себя из рук вон плохо, едва держалась на ногах и не понимала, что происходит и почему, где допустила оплошность, но все еще хотела жить. Аня не задумывалась, что на самом деле ее основной целью было желание выжить, а не снять противогаз или вернуться домой, как она думала всю дорогу. Все, что она делала с момента расставания с друзьями, – пыталась жить. И даже сейчас, бредя через лес и едва понимая происходящее, с ужасной болью в желудке, тошнотой и чесоткой во всем теле, Аня жила и останавливаться не собиралась. Больше всего это напоминало острое отравление. Очевидно, причина таилась в рыбе, но что именно с ней было не так, девушка сказать не могла, так как вкус сырого мяса подозрений не вызывал, да и речная рыба не имеет особенностей, связанных с ядом. Разве что… Аня споткнулась, упала и зашипела, ударившись коленом о сучок в земле. Желудок недовольно заплясал, но сдержался. Поднимаясь на ноги, Аня вспомнила про радиацию. Аномалии и зверей можно увидеть, но радиоактивность – нет. Что, если это и рыба как-то связаны? Но если дело и вправду в ней, то почему Аня отравилась именно сейчас, ведь тогда, в доме, хватанула наверняка куда больше… Слишком много вопросов, слишком много непонятных и странных вещей, а Ане слишком плохо, чтобы искать ответы. Она снова чуть не упала, от резкого толчка ее вырвало, но на этот раз водой, а через пару шагов она оступилась, упала и покатилась куда-то вниз. Если бы девушка чувствовала себя немного лучше, то издалека заметила бы впереди канаву, на дне которой теперь очутилась. На несколько минут она впала в бессознательное состояние и, лежа в ворохе сырых листьев, слышала только глухой отдаленный гул, словно кто-то крутил у нее над головой огромную лопасть. Боль и тошнота привели ее в чувство, заставив вернуться к реальности. Аня попыталась подняться, но после нескольких безуспешных попыток поползла на четвереньках, медленно двигаясь по относительно сухому дну канавы. Когда она, кряхтя и хрипя, как умирающий астматик, выбралась наверх, было еще светло. Солнце садилось вдалеке за деревьями и сквозь стекла слепило глаза. Перед тем, как исчезнуть совсем, уступив место ночи, оно все же нашло лазейку в облаках, чтобы подарить хоть немного настоящего чистого света Зоне и ее обитателям, в числе которых теперь была и Аня. Золотистый закатный свет придал девушке сил. Втянув в себя воздух с запахом пыли и терпких листьев, она принялась ползти вперед, но только через несколько минут смогла сообразить, куда и зачем ползет. Теперь уже не важно, чем и как она отравилась, в нынешнем состоянии она – беспомощная и легкая добыча для зверей. Нужно где-то отлежаться, прийти в себя либо же спокойно умереть, но Аня больше рассчитывала на первый вариант. Аня ползла на четвереньках, осторожно переставляя конечности, чтобы не вызвать очередную бурю в желудке, и каждый раз, попадая в полосу света, немного ускорялась, словно подзаряжаясь от солнца. Этот свет, первый с того момента, как она еще вместе с друзьями пересекла границу привычного мира и мира Зоны, оказывал просто неоценимую поддержку. Аня ужасно ослабла, ее мучили боль и жажда, но эти тоненькие лучики света играючи перечеркивали все проблемы и неприятности. У тебя нет проблем, пока ты можешь двигаться. Шевелись, пока жив. Аня шевелилась, шуршала и хрустела листва между пальцами, впивались в колени иголки. Впереди, в полосе света, проскакала коричневая птица с коротким, желтым как солнце клювом, выудила из земли червяка и, глядя на Аню, проглотила жирное кольчатое тело. Желудок не выдержал такого издевательства, и девушку незамедлительно вырвало. Птица, возмущенно треща, скрылась среди веток, оставив странное и непонятное ей существо внизу. Солнце утонуло за самыми дальними деревьями, закрывшими собой горизонт, и лес из коричнево-золотого враз стал серо-синим. Возможно, это изменение произошло куда более плавно и медленно, но для Ани цвета переключились именно так. Вконец обессилев и измазавшись в грязи, исцарапав в который раз ладони, Аня добралась до густых и колючих зарослей какого-то низкорослого растения с запахом хвои. Не в силах двигаться дальше и искать более надежные варианты, она заползла в кустарник поглубже и там упала без чувств. Лес окончательно погрузился во тьму. * * * Если бы Аня могла описать то, как прошла эта ночь, то предпочла бы не описывать. Стоило ей провалиться в некое подобие сна, как новый приступ тошноты выдергивал ее обратно, все тело ужасно чесалось и горело, хотелось пить, в то же время ее знобило и трясло, словно вокруг лежал снег. В ту ночь Аня на всю оставшуюся жизнь зареклась даже смотреть в сторону рыбы и любых других животных, хоть как-то связанных с водой, от одной мысли у нее в ужасе сжимался живот. Ближе к рассвету девушке удалось ненадолго задремать. Спазмы и тошнота поутихли, а чесаться просто не было сил, и Аня провела в беспокойном сне все предрассветные сумерки. Утро встретило холодом и уже знакомой слабостью и вялой тошнотой, но мутило больше от резкого перехода из сонного состояния к реальности. Любые спазмы в горле вызывали теперь только кашель и не более. Тошнить было нечем. Аня выдавила из себя все, даже воду, от чего страшно хотелось пить. Голод же не торопился подавать признаков жизни. Пускай. Все равно от одного вида потенциальной еды Аню вывернет наизнанку. О еде думать еще рано. Другое дело – вода. Девушка слизывала влагу со мха, в котором же и спала, потом стала отползать подальше, но выбираться из своего колючего убежища не решалась. Ее активность могла привлечь постороннее внимание, а защититься ей было пока что не под силу. Весь день Аня провела в спасительных зарослях, большую часть времени выделив под сон. Боли в желудке окончательно прекратились, а тошнота просыпалась лишь изредка, когда девушка вспоминала слово «рыба». Похоже, острый период отравления миновал, и теперь осталось пережить его последствия. Основной проблемой для Ани стало отсутствие поблизости постоянного источника воды. Мох и прочие полумеры погоды не делали, ей нужно было много жидкости, дабы восполнить потери и избежать обезвоживания и новых неприятностей. Оставшуюся часть дня и ночь Аня перетерпела, отсыпаясь и приберегая силы, но к утру, окончательно убедившись, что идет на поправку, отправилась на поиски воды. Утро выдалось весьма теплым, и, несмотря на отсутствие солнца, холод почти не ощущался. Весна захватывала все новые территории, озеленяя и наполняя их жизнью, немалую часть которой Зона сожжет, проглотит и переварит, превратит в пыль, что в свою очередь станет питательной средой для следующей весны, и так до бесконечности. Вечный круговорот. Сперва Аня пыталась встать и идти прямо, но организм упорно отказывался воспринимать мир в вертикальном положении и тянулся к земле, на которой провел последние пару суток. В итоге безуспешной борьбы с желаниями собственного тела Аня сдалась и поползла на четырех. Хоть и было немного неудобно, зато голова кружилась меньше, а это давало возможность что-то соображать по пути. В идеале ей следовало найти ту самую реку, в которой она плескалась день назад. Пускай она и вызывала крайне неприятные ассоциации, это была чистая вода с хорошим течением, в отличие от какой-нибудь лужи со стоячей водой, где запросто можно подхватить всякую гадость. Вот бы пошел дождь! Вот где точно должна быть самая чистая вода… Умоляя судьбу не дать ей напороться в таком состоянии на случайное животное, Аня то пробиралась по лесу ползком, то поднималась на ноги, дабы осмотреться. Ее мысли не занимало ничто, кроме поиска воды. Эта цель стояла в приоритете – ни на что другое девушка не могла себе позволить отвлекаться. И вскоре ее упорство было вознаграждено.