– А это моя мама, Виктория Поликутина, – представил родительницу Клим. – Добрый вечер, – тихо проговорила Серафима. – Очень приятно, – ответила Виктория, внимательно ее рассматривая. Взгляд у нее был пронзительный. – И как давно вы знакомы? Серафима в свою очередь с любопытством косилась на мать Клима. Перед ней стояла красивая женщина лет сорока, сероглазая, темноволосая. Серафима сразу обратила внимание на ее украшения – сказался долгий опыт работы с папочкой. Ожерелье, серьги и браслеты Виктории выглядели довольно скромно, но стоили при этом баснословно дорого, – у Серафимы в этом деле глаз был наметанный. Подобные украшения многое говорили о своей владелице. – Довольно давно, – ответил Клим. – Ты была в отъезде, поэтому я все никак не мог представить вас друг другу. Моя мама занимается благотворительностью, – сообщил он Серафиме, – и часто ездит в командировки по всему миру. – Какая интересная у вас работа, – заметила Серафима. – Интересная, верно, но иногда я подолгу не вижу семью. Особенно Клима, поскольку он сейчас большую часть времени проводит в общежитии академии… Но что поделать? Значит, так нужно, – вздохнула Виктория. – А ты чем занимаешься, Сима? Тоже учишься в «Пандемониуме» или где-то еще? – Эм-м, – замялась та. – Я уже работаю. Приходится иногда помогать отцу… – Как похвально, – улыбнулась женщина. – Немногие работают в твоем возрасте. А тем более помогают родителям… – Да и лишние деньги никогда не помешают, – слегка осмелела Серафима. – Мне даже удается кое-что откладывать. – Это хорошо, что ты уже сейчас заботишься о своем будущем… – Ее будущее – это я, – уверенно заявил Клим. – Вот закончу учебу, и мы поженимся… Его мать едва заметно усмехнулась. – А вам не кажется, что еще слишком рано говорить об этом? – с улыбкой осведомилась она. – О, им точно не кажется! – внезапно появляясь рядом, проговорил Поликутин-отец. – Иван!.. – обрадовалась Виктория. – Уже пообщался с репортерами? Тогда присоединяйся к нашей беседе. Оказывается, у Клима есть девушка. Я так много пропустила, пока была в отъезде… Ты знаком с Симой? – Даже слишком хорошо! И с ее отцом тоже! – грозно буркнул Поликутин-старший. – Это дочь Платона Долмацкого! – Ох, – выдохнула Виктория, и ее лицо вытянулось. От былого радушия не осталось и следа. – Какая жалость… – Я не понимаю, за что вы так не любите моего отца, – пробормотала Серафима, – но вы сильно ошибаетесь на его счет… – Да неужели?! Вряд ли я ошибаюсь, деточка, я прекрасно знаю твоего папашу! – Иван Поликутин разошелся не на шутку. – И отлично представляю, на что он способен! А вы, значит, уже и пожениться решили?! Виктория поспешно взяла мужа за руку, чтобы хоть немного успокоить, но это не помогло. – Мне нет никакого дела до ее отца! – вспыхнул Клим. – Серафима не виновата в том, что она дочь Долмацкого! – Я запрещаю тебе встречаться с этой девицей! – жестко заявил ему отец. – У вас не может быть ничего общего! – Кажется, я слышал свою фамилию? – раздалось позади Тимофея. К ним шагал Платон Долмацкий в дорогом черном костюме, яростно сверкая глазами, – странно, что молнии не летели. Тимофей понял, что нужно немедленно убираться куда-нибудь. И что за дурацкая привычка вечно оказываться не там, где нужно?! Зверев задом попятился к запасному выходу. – Ты, кажется, вздумал запрещать что-то моей дочери?! – зло поинтересовался Платон Евсеевич. – Кем ты себя возомнил, Иван, – Господом Богом? – Я, в отличие от тебя, манией величия не страдаю, – бросил ему Иван Поликутин. – Папа… – напряженно произнес Клим. – Не лезь, – шепнула сыну Виктория. Скандал разгорался. Мужчины осыпа́ли друг друга ругательствами, привлекая внимание окружающих людей. Было очевидно, что они действительно ненавидят друг друга. Тимофей, не дожидаясь продолжения, выскользнул на задний двор кинотеатра. Громкие крики и музыка остались за негромко хлопнувшей дверью, но, как оказалось, и во дворе было неспокойно. Прямо на бордюре сидели Димка и Стас, бурно выясняли отношения и одновременно лопали бутерброды – смывшись с праздника, они прихватили с собой целый поднос закусок. – Еще раз спрячешь мою зубную щетку, – возмущенно говорил Димка, – я спрячу все шнурки от твоих кроссовок. – Какое вероломство! – ужаснулся Кащеев. – И вы туда же, – вздохнул Тимофей, усаживаясь рядом. – И почему все так любят скандалить? – А кто еще? – спросил Стас с набитым ртом. – В кинотеатре Платон Долмацкий и старший Поликутин собираются поубивать друг друга. – Ничего себе! – вытаращил глаза Димка. – А я-то думал, что ничего интересного сегодня уже не произойдет. Может, вернемся и посмотрим? – На драку? – поморщился Зверев. – То еще зрелище. Не хочу я смотреть, как два взрослых мужика выколачивают друг из друга пыль… – Драку я могу тебе и тут организовать, – сказал Димке Стас. – Если не признаешься, что это ты развесил мои трусы на люстре в общей гостиной. – Что?! – расхохотался Тимофей. – Впервые об этом слышу. – Бессовестное вранье, – проговорил Димка с непроницаемым видом. – Ты уверен, что трусы взял Димка? – осторожно спросил Тимофей. – Ну не ты же! У кого еще ума на такое хватит? Да и чему тут удивляться, он же из рода злыдней! Я его давно вычислил: натворит что-нибудь, а потом быстренько смоется, будто его и не было. Не зря же у него такие способности к молниеносным перемещениям в пространстве. В академии училось несколько ребят из семейств злыдней. Действительно, все их способности были будто специально отточены для различных проделок и каверз. Кто-то мгновенно перемещался, как Димка, кто-то протискивался в самые узкие щели и трещины, кто-то видел сквозь стены и железные двери, как Серафима. Один сплошной криминал. – Злыдни – злыдни и есть, – заявил Стас. – Один вред от них и убытки. Так испокон веков заведено. – У нас в корпусе двери почти никто не запирает, – пробурчал Трофимов. – Развесить твои алые паруса на люстре мог кто угодно! Но если так хочется помахать кулаками, я с удовольствием тебе наваляю, как учил сэнсэй Канто. Все равно больше заняться нечем, да и бутерброды закончились. – Вы серьезно? – нахмурился Тимофей. – А то! – Димка проворно вскочил на ноги и принял боевую стойку. Стас с довольной ухмылочкой последовал его примеру, распределив свой вес на обе ноги. Димка был пониже его ростом, поэтому Кащеев не сомневался в своем превосходстве. Тимофей тоже знал, что Стас, как правило, выходил победителем из всех потасовок, а Димка потом долго обижался и в отместку подстраивал Кащееву разные подлянки. Он ведь и правда был потомком злыдней, что с него взять? – Давай! – Димка нетерпеливо откинул со лба темные волосы. Стас тут же ринулся к нему. Сделав обманный выпад рукой, он резко ударил ногой. Но Трофимов тут же пригнулся, а вот Тимофей не успел. Он вообще не ожидал, что внезапно окажется втянутым в сражение. Получив ногой по лбу, Зверев ничком рухнул на газон, широко раскинув руки и ноги. Стас и Димка, забыв про потасовку, кинулись к нему. – Тим, ты как? – перепугался Кащеев. – Не каждый день получаешь пяткой в лоб, – признался Тимофей, часто моргая. – Но у меня это уже входит в привычку. – Извини, – расстроился Стас. – Это все из-за Димки. – Почему это из-за меня? – вскинулся Трофимов. – Я что, виноват в том, что пригнулся? – Вот именно! Мог бы и сам получить! – бросил ему Кащеев. – К Тимофею у меня никаких претензий нет, это ты – бич рода человеческого! Трофимов принялся громко возмущаться, а Тимофей лежал на спине, и в ушах у него звенело. Стас протянул ему руку, чтобы помочь подняться. Зверев, вцепившись в его ладонь, медленно встал. И тут же его глаза широко распахнулись от изумления. Димка и Стас, увлеченные перепалкой, ничего не замечали, и Тимофей, даже не успев подумать, повалил обоих с ног и сам рухнул рядом. – Ты че… – начал Димка. Но в тот же миг раздался истошный визг тормозов, и мимо почти пролетел шикарный автомобиль. Чудом не зацепив мальчишек, он с грохотом врезался в кирпичную стену кинотеатра. Двигатель пару раз чихнул и заглох, из-под смятого капота повалил черный дым. Парни вскочили на ноги и ошалело переглянулись. В машине было двое. На переднем сиденье скорчился личный шофер семейства Поликутиных, на заднем сидел сам отец Клима. С перекошенными от ужаса лицами, они изнутри молотили кулаками по стеклам. Похоже, двери заклинило от удара, и они не могли выбраться наружу. Тимофей неуверенно шагнул к автомобилю, чтобы помочь, но Стас схватил его за шиворот. – С ума сошел! – рявкнул он. – Чуешь? Только тогда Тимофей ощутил едкий запах вытекающего бензина. Из-под машины на землю сочилась какая-то густая темная жидкость, лужа быстро разрасталась. Шофер Ивана Поликутина, крепкий и рослый, принялся бить в оконное стекло ногами, но ничего не помогало. – Но что-то ведь нужно сделать! Они же погибнут! – крикнул Тимофей, отталкивая Стаса. – Никаких проявлений способностей, забыл, что ли? – прошипел Кащеев. – А то вылетим из академии! – Помню, – кивнул Тимофей. Оглядевшись по сторонам, он схватил с земли здоровенный булыжник и с размаху швырнул его в лобовое стекло. Но камень отскочил, как баскетбольный мяч от стены, и просвистел у самого уха перепуганного Димки. А стекло уцелело!