- Папуль, ну… - обернувшись к родителю я замерла, потому что на меня пронизывающим взглядом смотрели зеленые глаза Булата. Я думала он уже ушел. - Дамир, мы с Лапой идем сегодня в бар, так что, просим нам не мешать, - спасла ситуацию мама, ибо я не знала, что сказать, пригвожденная взглядом своего соседа. - А кто сказал, что вы идете в бар? - Как кто? Я! – довольно провозгласила мама, и ладошкой похлопала меня по руке. – Лапушка, ничего подходящего я не нашла, так что едем шопиться. - Согласна, мамуль, - ответила я, наконец-то оторвавшись от Булата. Он притягивает меня к себе быстрее, чем я думала, а значит, мне пора действовать, чтобы не только я млела от его взгляда. - Малышка, может не нужно? – как-то обреченно произнес отец, вызывая на губах улыбку. Я ведь знала, как сильно он ревнует мою мамочку, потому что она всегда вызывала восторг у мужчин, что не было удивительным, ведь она красавица. - Как не нужно? Нужно! Мы немного выпьем, а потом отправимся танцевать. Ничего необычного, Дамирушка! - Ваша вылазка и есть необычное. Мое сердце не выдержит. - Чего оно не выдержит? Выставлять через каждые полметра охрану? Тогда предлагаю избавиться от нее, хотя бы на сегодняшний вечер. - Без охраны никто ни куда не пойдет. Пристегну наручниками к кровати! - Мамуль, это папа тебя сейчас напугал так? – с сомнением в голосе спросила я, прищурившись глядя на маму. - Ага, - подозрительно ответила она, и мы вместе расхохотались, прекрасно зная, что папа если и пригрозит пальчиком, то ждать стоит максимум хмурого лица. - Вот так Булат, любишь жену, растишь дочерей, а они потом все вместе на шею садятся. - Не жалуйся, любимый, шея у тебя крепкая. Мама подошла к отцу, и приподнявшись на носочки, обняла его вместе с Мирошкой и носом уткнулась в шею, как всегда вдыхая любимый аромат. Какие же они у меня классные, настоящие, без поддельных эмоции, искренние, дышащие своей любовью. Я так же хочу… И это сытое Синягинское быдло заранее решило если не убить, то заставить меня самого наложить на себя руки. Решил обложить со всех сторон, не дав и шанса на выживание, прекрасно зная правило – «за новичка не вмешиваться». В тюрьме каждый должен ответить за себя сам, показать, что ты за человек, на что способен и можно ли тебе доверять, потом, долгие годы, живя с тобой бок о бок. Очень жестоко, но первое слово должен за себя сказать сам, позже тебе помогут или нет - дело второе, как решат. Но не вмешаются, даже когда хотят уничтожить с определенной целью, как Антон Синягин меня. Такие вещи подготавливаются долго, тонко, планомерно, чтобы потом не стало косяком тому, кто стал исполнителями заказа на зоне. Но выйти из этого достойно можешь лишь сам. Я выдержал, с хищным озверением ломая носы и руки, круша ребра и челюсти, расшибая костяшки пальцев об морды нападавших. Не один раз сжимая зубы в бессильной злобе что-то изменить и попадая в карцер после очередной драки. Выжил, несмотря на неоднократные попытки это исправить. Ведь на воле заказчик ждал результата, а я жил и с мучительным остервенением продумывал множество вариантов моей мести. Я подожду, выживу, выйду на свободу и обязательно исполню свою клятву. Не знаю, после какого времени меня бы все же прирезали на зоне или «опустили», если бы однажды ко мне на прогулке не подошел местный авторитет и, внимательно посмотрев на меня, сказал: - Больше тебя никто не тронет, мне не нужны «косяки», и беспредельничать на зоне без разрешения никому не позволю! Только подкачался бы, что ли. Злости много, драться можешь, а телом не вышел. Выживешь здесь - на воле достанут. Готовься, месть - блюдо холодное! - Охрана не имеет права сидеть за столом со своим охраняемым объектом. - Вот даже как! То есть, я не живой человек, а просто объект? – обиженная на его слова, принялась вырываться из захвата, только он еще крепче прижал меня к себе. - Не придирайся к словам. Узнаю, что между вами что-то есть, накажу. Обоих. - И что же ты сделаешь? В угол поставишь? На горох? - Нет, Лика, Греку будет куда хуже, а вот тебе… - А вот я пойду собираться, мы с мамой сегодня идем отрываться, и ты мне настроение не испортишь, - высказалась я, понимая, что мне безумно нравится причина, по которой он злится. Это же действительно ревность! - Одень то, что я сказал, иначе… - И не подумаю! – победно улыбнувшись, все же вырвалась из его захвата, и окрыленная вернулась к родителям. Ну что же, посмотрим, кто кого сделает. – Папуль, хватит тискаться, нам с мамой пора. - Деда тискается, - завизжал Мирошка, все это время, наблюдающий за взрослыми. - Что-то быстро я дедом стал, - довольно улыбнулся отец, и чмокнув маму в губы, серьезно произнес: - И так девочки, а теперь серьезно, в какой бар вы идете? За моей спиной остановился Булат, я не видела его, лишь почувствовала, ведь теперь, стоило ему оказаться рядом, по моему телу сразу же прокатывалась дрожь, а внизу живота все стягивалось в тугой узел. Нужно срочно поговорить об этом с мамой. - Мы едем в «Паровоз», а вы мальчики, будете играть с Мирошкой, - заключила мама, и щелкнув малыша по носу, схватила меня за руку, направляя к выходу из комнаты. – Двери закроете, не напиваться, вести себя хорошо, иначе накажем. - Чао! – довольно сказала я, и в добавок шутливо показала язык Булату. Так то, мой мальчик. – Какие у них обоих угрозы «страшные», до сих пор коленки дрожат. - Интересно доча, а чем же тебе пригрозил твой мужчина? - Мой мужчина? – удивленно переспросила я, не понимая, на что это мама намекает. - То, как Булат на тебя смотрит, я не могу назвать дружеским отношением. - Мам, он выполняет свою работу, не более того. - Какую еще работу? - А ты не знала? Папа нанял его ребят охранять меня, а когда те заняты, Булат не спускает с меня своих глаз! - Даже так? Не узнаю нашего папу. - Ты о чем? - Подожди, потом, без лишних ушей, ты же знаешь. Обернувшись, заметила, как папа, держа на руках Мирошку, направляется к выходу из квартиры, а Булат следует за ним. - Глаз не спускать, - услышала наставление отца, которое явно адресовано Богословскому. - Не сомневайтесь! Мирослав, давай ко мне на ручки, дяде Дамиру нужно идти. - Не-еет! – закричала ребенок и тут же заплакал, когда понял, что дядя Бухчун собрался его оставить. – ДедА! Не пусю! Малыш обнял моего отца за шею и принялся громко рыдать, обижаясь, что не хотят исполнять его желания, а он ведь так хотел побыть еще немного на руках у нового друга. И папа не в силах сопротивляться маленькому мужчине, сдался, махнув рукой. - Ну все, все-все-все, малыш, я никуда не ухожу, я здесь, останусь с тобой. - Вот лучше воспитывайте ребенка, а мы по делам, - сказала мама, и помахав всем рукой, потащила меня из квартиры. - Мамуль, да папа сам приедет в «Паровоз», еще и Булата с собой захватит! – произнесла я, когда мы оказались в лифте. - Путь свободен. Мы никого не держим, - мамино лицо озарила теплая улыбка, а я сощурилась, пытаясь понять, что она имеет в виду, но видя мою заинтересованность, сама объяснила свои мысли: - Папа с Булатом может и приедут в «Паровоз», только нас там не будет. - Нет? А где мы будем? – удивленно переспросила я, даже не догадываясь, что мама задумала. - Доверься мне, Лапа, и ничего не бойся. Папа если и накажет, то только меня, и это будет совсем не страшно. Ты же знаешь, чем заканчиваются его угрозы, стоит мне только улыбнуться. *** - Нравится тебе моя дочь, Булат? Мы сидели с Дамиром Тимуровичем в его загородном доме в ожидании двух прекрасных дам, которые на данный момент развлекались в городе в баре. Убедившись, что вся охрана на месте, и в случае чего ребята защитят Лию Александровну и Ангелику, Дамир Тимурович позвал меня с сыном за город. Малыш давно уснул, а мы сидели на заднем дворе и уже битый час грели в бокалах дорогой коньяк, который пьют не для того, чтобы напиться, а просто насладиться его дивным вкусом. Дамир рассказал, что в прошлом году ездил в Грузию по работе, и именно оттуда привез дорогой элитный напиток, подаренный его новым партнером. Мы разговаривали на различные темы касаемые работы и жизни, я рассказал, как случилось так, что воспитываю Мирослава один, и в ответ на мой рассказ Дамир промолчал, удостоив меня одним лишь взглядом. И этот взгляд был красноречивее любых слов, в его глазах я увидел уважение, и это меня очень порадовало, ведь добиться уважения со стороны Байера удавалось далеко не всем. А я оказался счастливчиком, и постараюсь сделать так, чтобы не упасть в его глазах, только вот что я должен теперь ответить на его вопрос? Кажется, скажи я-то, что ему не понравится, и в моем лбу тут же окажется пуля. Я не мог этого утверждать, но прекрасно знал, как дороги ему его жена и дочери, а за них он мог сделать многое, и кажется, даже убить. - Ангелика еще девочка, Дамир Тимурович, а мне детского сада и так хватает, - ответил я, намекая, что мне сына воспитывать нужно, а капризные девочки нам ни к чему. - А джинсы и футболку советовал надеть для того, чтобы в песочнице игралось удобнее? Или на велосипеде хорошо каталось, и юбку ветром не раздувало? - Вы о чем? – сделал вид, что не понимаю, о чем он говорит, и желаю пояснений. - Значит пусть сватаются. - Кто? - Да, у нас тут в субботу событие намечается. Юбилей одного управляющего киевским филиалом, позвал на праздник, ну, а ты же понимаешь, люди будут разные, а сосватать своих сынков с завидной невестой многие желают. - Как только хоть один зубами перегрызет провод с высоким напряжением, так сразу и отдадим за него Ангелику. - Значит, моя девочка в надежных руках, - как-то подозрительно улыбнулся Дамир, отпив-таки из своего бокала. - К чему вы клоните, Дамир? - В субботу с Лики глаз не спускай, чтобы ни одна мразь к ней не прикоснулась. - Я в списке приглашенных? - Как моя личная охрана, ты попадешь в зал без приглашения. - Я понял! Никто не посмеет приблизиться к вашей дочери, а если посмеет, то пожалеет об этом. - Вот это мне в тебе и нравится. Ты не пасуешь. - Не имею такой привычки. Я же не семнадцатилетний подросток, который струсил перед первым же жизненным испытанием. - Продолжай в том же духе, и тебя ждет большое будущее. - Дамир Тимурович, вы обо мне много не знаете. Не думайте, что я обычный начальник захудалой конторки. Это далеко не так.