– Нет, спасибо. Тут много отдыхающих. Ищите кого-нибудь другого. – Я просто хотел как лучше, – недовольно пробурчал таксист и надавил на газ. Я заплатила несколько гривен и, приподняв дочку, усадила ее в подвесную кабинку, села сама, и мы стали подниматься все выше и выше. Лерка радостно смеялась и оглядывалась по сторонам. – Ты только не вставай со своего места, а то у тебя может закружиться голова, – предупредила я. – Мамочка, а мы поднимемся так же высоко, как летают птицы? Мы сидели и любовались огнями сказочно красивой Ялты. Большинство кабинок были пустыми, и только изредка мимо нас проезжали самые стойкие отдыхающие, которые боролись со сном и откровенно зевали. Я нашла Лерке шоколадку и почувствовала, что у меня дрожат руки. Откупорив бутылку, налила себе полный стакан. Неожиданно я подумала о Димке, все эти годы он всегда был со мной… Он был рядом и никогда ничего не требовал взамен… Терпел мои дурацкие выходки и никогда ни в чем не упрекнул… Он настоящий друг, и я уже привыкла к тому, что он всегда рядом, всегда под рукой… Я вспомнила жаркий июньский день… Я иду по одной из московских улочек в ярко-красной шляпе с большими полями. Господи, сколько же лет назад это было… Все улицы усыпаны подвижным тополиным пухом, похожим на искрящийся снег. Пух щекочет нос и мешает нормально дышать, у меня слезятся глаза. Хотелось только одного: чтобы побыстрее закончился июнь и на улицах не стало пуха. Неожиданно порыв горячего июньского ветра сорвал с моей головы шляпу и унес на проезжую часть. Я оцепенела. Казалось, что еще несколько секунд, и моя красивая шляпа окажется под колесами машины. Рядом со мной остановилась темно-синяя иномарка. Из нее вышел молодой человек, поднял шляпу и бережно надел ее мне на голову. Этим молодым человеком был Димка. Он отвез меня домой. Это была наша первая встреча. А затем – наша первая ночь. Я была на седьмом небе от счастья и уже через месяц перебралась к нему. Мы зажили семьей. Димка бежал с работы домой, заваливал меня цветами и носил на руках. Он уговаривал меня родить ребенка, но я отнекивалась. А потом… Я так и не смогла понять, что же произошло потом… Я стала как-то отдаляться и уже не радовалась его цветам… В постели тупо смотрела в потолок и просто умирала от скуки. Димка нервничал и жутко переживал. Я чувствовала, что мне все опостылело. Я не смогла сказать ему об этом в глаза, у меня просто не повернулся язык. Я ушла тайком, пока он был на работе. Собрала свои вещи и, не оставив даже записки, отдала ключ соседям. Я выбросила из памяти его адрес и телефон. Просто пропала. Поменяла квартиру и стала упиваться собственной ничем не связанной свободой. Наверное, самым страшным было то, что я даже ни разу о нем не вспомнила и не по жалела о случившемся. Я сожгла за собой мосты, не оставив и намека на возобновление отношений. Нашим общим друзьям я строго-настрого запретила давать мои координаты и, когда слышала, что Димка продолжает меня искать, не испытывала ничего, кроме раздражения. Прошло несколько лет. Я успела выйти замуж, родить дочку и окунуться с головой в семейный омут. Я хорошо помню тот день, когда муж уехал на работу и в дверь кто-то позвонил. Я открыла и не поверила своим глазам. Передо мной стоял Димка, только с седыми висками и глубокими морщинами на лице. Не знаю почему, но именно в тот момент я по-настоящему ему обрадовалась. Мы пили мартини и смотрели друг другу в глаза. Димка так и не женился и, как я поняла, совсем не держал на меня зла. Он воспринимал меня такой, какая я есть, и просто радовался тому, что вновь оказался рядом… Один раз он попытался выяснить, что же произошло тогда, много лет назад, но я не смогла ответить на этот вопрос. Мы больше никогда не лежали в одной постели и никогда не занимались любовью. Мы стали друзьями. Мне было приятно, что в моей жизни есть Димка, который всегда поймет, поможет и не предаст в трудную минуту. Ничего не изменилось и тогда, когда я развелась с мужем. Я посмотрела на полный стакан и заплакала. – Мамочка, ты плачешь? – растерянно спросила дочка своим милым, детским голоском. – Нет, просто мне что-то попало в глаз, – соврала я и достала платок. – Не плачь. Ты только посмотри, как тут здорово! Рядом с нами летают птички! – Сейчас еще птички спят, – сквозь слезы улыбнулась я. – Если и ты хочешь спать, ложись ко мне на ручки. Лерка отказалась и продолжала с восторгом оглядываться по сторонам. Чтобы унять слезы, я выпила вино. Вдруг, как в ту мою ночь с Олегом, кабинка остановилась и зависла в воздухе. – Мамочка, а почему наша кабинка встала? – перепугалась Лерка. – Не бойся, иногда такое бывает. Скоро поедем, – успокоила я ее. От выпитого вина я почувствовала себя значительно лучше и вдыхала полной грудью морской воздух. Я посмотрела на остановившуюся неподалеку от нас кабинку, которая должна была двигаться в противоположную сторону, и потеряла дар речи. В соседней кабинке сидел… Олег и пристально смотрел на меня. На минуту показалось, что у меня помутился рассудок. Его лицо освещалось огнями кабинки, и я поняла, что не могла ошибиться. Мы не сводили друг с друга глаз. – Мамочка, смотри, это же дядя Олег! Помнишь, мы загорали с ним на пляже, а потом катались на яхте?! – радостно закричала дочка и замахала ему рукой. – Дядя Олег, здравствуй! Ты давно катаешься? Тебе нравится? Перебирайся к нам! В этот момент кабинки тронулись, и мы стали отдаляться друг от друга все больше и больше. Олег встал и молча наблюдал за тем, как удаляется наша кабинка. Я приподнялась и поправила растрепанные волосы. Буквально через несколько секунд кабинка пропала из моего поля зрения, исчезла в темноте. Я села, почувствовав, что от сумасшедшего головокружения могу упасть в обморок. – Мамочка, а почему дядя Олег не захотел кататься вместе с нами? – Не знаю, – заикаясь, ответила я. – Я хотела угостить его шоколадкой, но он так быстро уехал. – Мне кажется, дядя Олег не любит шоколад. – Любит. Я видела, как на яхте он съел целую плитку. – Дядя Олег любит черную икру, – безжизненно сказала я и положила руку на сердце, которое бешено колотилось. – Мамочка, ты что? Тебе плохо? – Лера, мне кажется, что твоя мамочка сошла с ума, – растерянно сказала я. – Это потому, что ты дядю Олега увидела? – Именно поэтому. – Ты его любишь? – Лерка сощурила глаза и хитро посмотрела на меня. – Нет. Я никого не люблю, кроме тебя. – А что такое любовь? – никак не унималась дочка. – Любовь – это когда двое друг друга любят. Вот у нас с тобой любовь, потому что нас двое, и мы друг друга любим. Нам с тобой очень хорошо, и нам никто больше не нужен. – А почему нас не любит наш папа? Почему он даже ни разу нам не позвонил? – Не знаю и даже не догадываюсь. Наверное, наш папа любит кого-то другого. И вообще, я не хочу говорить о папе. – Ты такая грустная потому, что поссорилась с дядей Олегом? – Я с ним не ссорилась. Я думала, что дядя Олег умер. – Как это умер? Когда человек умирает, его закапывают в землю. Дядя Олег сидел в кабинке и катался на канатной дороге. Значит, его никто никуда не закапывал. Я взяла дочку за руку и с надеждой по смотрела на нее. – Лера, доченька, ты уверена, что это был дядя Олег? Нам с тобой не показалось? Быть может, это был совершенно другой дядя, который очень сильно на него похож? – Это был дядя Олег, ты что, совсем ослепла? – уверенно сказала дочка и стала напевать что-то себе под нос. Я не заметила, как мы доехали до остановки. – Гражданка, вы почему не выходите? – недовольно окликнула меня кондукторша. – Вы что, на второй круг собрались?! Так покупайте билет! Из-за вас пришлось все кабинки остановить. – Они у вас и так постоянно останавливаются, – огрызнулась я и, взяв дочку на руки, вышла из кабины. – Так вот из-за таких, как вы, и останавливаются! – кричала вахтерша. – Один уснет, другой напьется так, что его с милицией приходится из кабины вынимать! – Следить надо лучше за канатной дорогой, тогда и толку будет больше, – пробурчала я. Вахтерша запыхтела от злости и заголосила изо всех сил: – Понаприезжали в нашу Ялту черт знает откуда и еще свои порядки наводят! Сразу видно, что из Москвы приехала! Я вас, московских, сразу чувствую! Что ж тебе не сидится в своей Москве, и к нам приперлась? Зажрались вы там в своей Москве! Шибко вы там все умные! А ты попробуй здесь пожить, я на тебя посмотрю! Посиди без света и воды! – Я свое без света и воды уже отсидела, – сказала я. – Я в Приморском крае родилась. Там люди всю жизнь без света и воды сидят, только они почему-то намного гостеприимнее и человечнее, чем вы. – Это потому, что туда отдыхающие не ездят, а сюда косяком прут! Где ж на вас на всех гостеприимства-то наберешься?! – Да пошла ты! – разозлилась я, взяла Лерку за руку и почти побежала. Мы остановились около какого-то киоска, я оглянулась и почувствовала, что теряю сознание: в нескольких шагах от меня стоял Олег и грустно улыбался. – Привет, – чуть слышно сказал он и подошел к нам. Земля уходила из-под моих ног, я теряла ощущение реальности. Ситуацию спасла моя дочка. Она взяла курортника за руку и радостно защебетала: – Дядя Олег, а мы тебя видели! Почему ты не захотел перебраться к нам в кабину? – Я немного растерялся, увидев твою маму, – чуть слышно сказал Олег. – С возвращением с того света, – проговорила я, собрав последние силы. – Ты где побывал – в аду или в раю? – Наверно, в аду, самоубийцы никогда не попадают в рай. – Ну и как там, в аду? Говорят, там жутко страшно. Правда, я там еще не была, но это ничего, я обязательно наверстаю. Когда-нибудь все там будем. Я взглянула на Олега и почувствовала невыносимую боль в сердце. Я и сама не знала, что это за боль. Быть может, это была боль от сумасшедшего страха, а может, и от зверского, ни с чем не сравнимого отчаяния. Эта боль нарастала с каждой секундой, и я поняла, что еще немного, и она разорвет мне грудь. Неожиданно показалось, что у меня остановилось дыхание, и я удивилась, когда все же смогла вздохнуть. На меня навалилась чудовищная усталость. Будто несколько дней я бежала по замкнутому кругу, а теперь резко остановилась, потому что у меня просто больше не было сил. Жалела ли я о том, что увидела Олега живым и невредимым, не знаю. Мне показалось, что больше я вообще не могу о чем-либо жалеть. Я посмотрела на идущую мимо счастливую влюбленную пару и грустно улыбнулась. Я поняла, что вся моя жизнь рухнула в черную бездну, не оставив мне ни единого светлого дня. Я вдруг подумала, что эта влюбленная пара таит в себе какую-то тайну, которую я, к своему сожалению, так и не смогу никогда разгадать. Я тысячу раз ломала голову именно над этой тайной, пытаясь понять, почему окружающие меня люди живут совсем не так, как я, и постоянно приходила к выводу, что как такового счастья нет, а есть лишь его иллюзия. Люди общаются, смотрят телевизор, слушают радио, читают газеты, клянутся друг другу в любви, отводят детей в детский сад, но все они обманывают сами себя и играют в такую придуманную игру, как счастье… Если бы кто-нибудь раньше сказал мне, что обыкновенный курортный отдых станет для меня самым настоящим мучением, я бы просто рассмеялась ему в лицо. Увидев Олега живым, я не почувствовала ничего, кроме боли. Я знала, что выгляжу отвратительно. У меня потекла тушь, растрепались волосы, но я даже не пыталась привести себя в порядок. Я была слишком разбита и слишком ошеломлена. Наверное, это была реакция на боль, которую я пережила по вине Олега. Мне захотелось вернуться в Москву и поскорее забыть этот кошмар. В этой жизни на мою долю выпало слишком много испытаний, и я не хочу новых. Работая за границей, я научилась выживать в условиях безжалостной конкуренции, добиваться победы, у меня сформировался характер лидера. Я знала, чтобы выжить, нужны железное здоровье, высокая работоспособность, безупречная внешность, терпение и самодисциплина. Я никогда не опускала руки. Я привыкла ощущать свою власть над мужчинами, мне нравились их нерешительность, пугливость. С Олегом все было по-другому. И он меня подставил… Так жестоко, так чудовищно глупо. Мне захотелось взять его за шкирку и хорошенько встряхнуть. – Наташа, я живой, – прервал мое молчание Олег и попытался притянуть меня к себе. – Я все тебе объясню. – Не нужно ничего объяснять. И так все понятно, без слов, – равнодушно сказала я и, взяв дочку за руку, пошла прочь. Глава 16 Начало светать. Словно во сне я брела к морю. Олег шел сзади и молчал. Дойдя до пляжа, я села на лежак и обхватила колени руками. Дочка у самой кромки воды стала строить город из песка. Олег засучил рукава и принял в этом строительстве самое активное участие. Он болтал с Леркой о каких-то морских русалках и изредка поглядывал в мою сторону. «Господи, какая же я была дура, какая я была дура… – стучало у меня в висках. – Почему я ничего не заметила, почему я поверила, что он мертв? Но ведь я видела, как он выстрелил себе в грудь… Я видела кровь. Я тащила его из воды… Я отбирала его у больших и безжалостных волн…»