— Ну все! Прошло уже двадцать минут, как мы тут бродим. Этот строитель сильно прогадал, отказавшись от моей внучки! — Ты догадался? — Стасенька, я не вчера родился. Этот парень тебя не достоин. Сам упустил свое счастье, вот пусть теперь локти кусает. Идем! — Куда? — У нас столик в ресторане «У папы Карло» на три. Полагаю, ты не обедала? — Нет. — Вот и славно. Саша нас уже ждет. — Саша?! — Стася остановилась, и Михаил Иванович чуть не потерял равновесие оттого, как она его потянула. — Стасенька, нельзя больше откладывать наши дела. Я сам хочу побеседовать с вами обоими. Тогда и решим, как нам быть. 16. Сережа Одно из самых болезненных ощущений — разочарование в человеке, в которого верил. Но порой разочарование бывает полезным. Оно, как лекарство от заблуждений, дает возможность увидеть истинную суть вещей. Стася разочаровалась в Беркуте. Она до последнего не хотела верить, что была для него всего лишь временной игрушкой, но он ее бросил… По пути из парка к дедушкиной машине, Стася все время оглядывалась, надеясь, что он появится. Только когда черная дедушкина «Волга» шестидесятых годов тронулась, Стася поняла, что окончательно потеряла Беркута. В ресторане «У папы Карло» было шумно и весело, как в настоящей Италии. Михаил Иванович сразу заметил Сашу в компании молоденькой девушки и нахмурился, но просветлел, когда узнал в ней Олю. — Смотри, Стасенька, Саша взял с собой Олю. Было бы хорошо, если бы вы подружились. — Угу, — промямлила Стася и даже не посмотрела в их сторону. — Так, Станислава! Это что такое? Пока мы ехали, я позволил тебе погрустить о неудачной влюбленности, но на этом все. Хватит страдать по тому, кто тебя не стоит. Тему Беркута мы закрыли. Перевернули его страницу. Чтобы больше не смела нюни распускать! — строго заговорил Михаил Иванович. — По-твоему, я робот?! — разозлилась Стася. — Нет, ты — Орлова! Ты обязана с достоинством встречать трудности и не позволять всяким мелочам выбивать тебя из колеи. Влюбленность была — влюбленность прошла. Все забывается. Чем раньше перестанешь о нем думать, тем быстрее переживешь. Дочка, бери себя в руки, и пойдем к ребятам. Стася промолчала и подчинилась властному деду. Безусловно, он был прав в том, что нельзя давать себе слабину, вот только не понимал, как это тяжело, когда сердце выворачивает наизнанку от боли. Весь месяц ее поддерживала надежда, что Беркут за ней приедет, и теперь, когда эта надежда разбилась вдребезги, она не знала, как быть дальше. Завидев гостей, Саша тут же поднялся с места. Он пожал руку Михаилу Ивановичу, а Стасю галантно усадил за стол. Скромная Оля, явно чувствующая себя не в своей тарелке, только легко кивнула обоим и скрылась за широкой папкой меню. Ожидания от обеда чего-то ужасного не оправдались. На Стасю не давили, а Саша почти все внимание уделял ее дедушке. За горячим она окончательно расслабилась и стала беседовать с Олей, которая с радостью поддержала общение. — Да, я теперь живу в Москве. Приезжай в гости как-нибудь. Погуляем вместе, — предложила Оля. — Хорошо, — пожала плечами Стася, думая, что было бы действительно неплохо немного развеяться и посмотреть столицу, которую напрочь забыла. — Напиши свой телефон и адрес. — Держи, — Оля протянула ей салфетку с адресом. — Это недалеко от метро Авиамоторная. Выходишь на улицу к книжному магазину. В этом доме со двора первый подъезд, пятый этаж. Но вообще я тебя встречу. — Спасибо. Думаю, что навещу тебя на следующей неделе. — Я смотрю, ты уже пригласила Стасю в гости, — вмешался в их разговор Саша. — Хорошо-хорошо. Мы можем приехать вместе. На следующей неделе, ты сказала? — Спасибо, но я приеду одна, — холодно бросила Стася, даже не взглянув в его сторону. — До Москвы тебе ехать на автобусе, электричке и метро. В такую жару! Я заеду за тобой на машине. Мы быстро и с кондиционером домчим. — Я же сказала, нет! — выкрикнула Стася. — Вот видите, она так со мной все время! — Саша повернулся к Михаилу Ивановичу с выражением вселенской скорби на лице. — Станислава, я не могу понять, что с тобой случилось? — удивился Михаил Иванович. — Саша тебя ничем не обидел, а ты грубишь. — Дедушка, я просто не хочу с ним общаться, и Саша это знает. — И в чем причина? Он тебе что-то сделал? Обидел? Причинил вред? Стася не знала, что ответить. По сути, Саша ничего плохого ей не делал, но его назойливость была не просто неприятной, она пугала. Словно слизкая змея, он пытался опутать Стасю, чтобы потом сжать, раздавив ребра, и заглотить. Саша использовал ее для личной выгоды, но дед прекрасно это понимал и использовал его. Что могла она ответить? Что сделал ей Саша? — Нет. Ничего, — наконец проговорила она и отвернулась, чтобы не видеть мерзкую Сашину рожу. — Тогда не груби! — отрезал Михаил Иванович. — Я нахожу это хорошей затеей. Поедете в Москву к Оле вместе, а потом заглянете ко мне. — Она не хочет со мной общаться, потому что влюбилась по уши в какого-то строителишку, — с отвращением произнес Саша, глядя на Стасю, как на нечто мерзкое. — Родители тебе уже отчитались? — усмехнулась она. — Они мне все рассказали, потому что я постоянно о тебе спрашивал. Я звонил вам каждый день в надежде на то, что ты наконец ко мне оттаешь, но тебя словно подменили. Все из-за него! — Саша ударил ладонью по столу, и с него со звоном упала вилка. — Беркут тут ни при чем. Мне омерзителен ты! — прокричала Стася. — Пожалуйста, не надо! Успокойтесь! Тут же люди! — попыталась вмешаться Оля, но на нее не обратили никакого внимания. — Знаете, Михаил Иванович, почему ваша внучка такая? — непривычно высоким голосом взревел Саша. Он захлебывался злостью и сейчас был похож на молочного поросенка — розового и крикливого, вот только умиления не вызывал. — Почему же? — на удивление спокойно поинтересовался Михаил Иванович и отправил в рот мясной шарик. Его совершенно не смущал развернувшийся скандал. Напротив, он считал, что такие страсти полезны для будущей семейной жизни. — Ваша внучка снюхалась с каким-то проходимцем. Нашла себе гастарбайтера, а он только попользовался ей и бросил. А знаете, что она по ночам ходила к нему в фургон, где он… Тьфу! Даже думать противно. А еще она хотела с ним сбежать. Наскучили ей, понимаете, дом, семья, я и вы! Она хотела удрать со своим строителем, только он за ней не пришел! Михаил Иванович закашлялся и схватился рукой за грудь. Стася бросилась к дедушке, но не знала, как помочь. А он на глазах бледнел. — Скорую! — прокричала она. — Помогите! Дальше для Стаси было все как в тумане. Дедушку отвезли в больницу, она поехала с ним в карете скорой, всю дорогу держала за руку, нашептывая какие-то слова, смысла которых сама не понимала. Потом деда увезли на каталке, и она осталась одна в длинном белом коридоре. Петька мчался за скорой на ретро «Волге» и ругал босса за то, что сегодня ему захотелось выпендриться машиной своей молодости. Он боялся за Михаила Ивановича не меньше, чем Стася, ведь старик стал ему вторым отцом. Саша и Оля до больницы добрались в полном молчании. Он ругал себя, что практически угробил старика. Нельзя было допустить, чтобы этот мерзкий дед помер раньше, чем перепишет все на Стасю. Нельзя! Нельзя! Нельзя! Так далеко зайти и потерять все по собственной глупости будет не просто провалом, а катастрофой. Оля видела, как переживает брат, и сочувствие Саше превзошло волнение за Михаила Ивановича. К счастью, все обошлось. Михаилу Ивановичу прописали полный покой, но пообещали продержать в больнице не меньше недели. Уже на следующее утро его перевели в частную московскую клинику. Носилки с ним, подключенным к каким-то аппаратам, устроили в скорой, и Стася с Сашей поднялись, чтобы с ним поговорить. — Дедушка, я поеду с тобой, — прижимая к груди его старую морщинистую руку, проговорила Стася. — Ну что за глупости? Со мной все в порядке. Но, откровенно говоря, мне не понравилось то, что вчера сказал Саша. — Он покосился на него, стоящего за Стасиной спиной и обнимающего ее за плечи. — Простите меня. Я не должен был. Это чертовы эмоции. Я слишком люблю вашу внучку. — Станислава, это все правда? То, что Саша сказал? — Дедушка, тебе не нужно волноваться и думать о плохом. Все уже в прошлом. — Правда? — не отступал он и крепко сжал внучкину руку, демонстрируя, что не слабак и может вынести ее ответ. — Да, правда. Но мне двадцать шесть. Я давно не девочка. У меня были романы. — Стася… — Дедушка, мы живем не в твое время. Сейчас с этим по-другому. — Все уже неважно. Главное, не прошлое, а то, что сейчас, — вмешался Саша, чуть сильнее сжимая Стасины плечи, заставляя ее натянуто улыбнуться. — Вы помирились? — догадался Михаил Иванович. — Мы оба так перепугались за вас, что смогли понять, как глупо было ссориться. Мы оба вспылили, но сейчас должны быть вместе, чтобы преодолеть все сложности. Стася снова меня полюбит, я сделаю для этого все. — Молодец, сынок, — улыбнулся Михаил Иванович и прикрыл глаза. — А теперь я подремлю… Дорога долгая. Саша помог Стасе выйти из машины, и фельдшер закрыл двери. Скорая увезла Михаила Ивановича, оставляя на пороге больницы двух людей, несколько часов назад заключивших пакт о перемирии. — Если с ним что-нибудь случится, не прощу тебе, — прошипела Стася. — Случится. Ему осталось всего ничего. На твоем месте я бы готовился. Считай его удар генеральной репетицией.