15. Принцесса в темнице Все люди видят сны, даже если, проснувшись, сразу забывают их. Но что такое сон до сих пор остается загадкой. Можно пытаться объяснить это явление с позиции науки, но никакой ученый не сможет дать ответ о смысле снов. Сновидения — это ключ от самых потаенных уголков нашего сознания. Это сигнал, это послание, только вот прочитать его дано не всем. Стася спала уже вторые сутки. Сначала ее сон был глубоким. Он обволакивал сознание, как плотная, непроглядная ткань. Постепенно эта ткань становилась прозрачной: сначала появлялись слабые проблески света, потом очертания предметов, и вот она превратилась в легкое кружево, сквозь которое Стася смогла увидеть то, что не помнила во время бодрствования. Она чувствовала чье-то тепло, горячие ладони на своих плечах и приятное умиротворение. Запах этого человека был ей хорошо знаком, но только во сне. Сознание отказывалось признавать такой родной аромат, когда этот человек был со Стасей, когда та не спала. Ей казалось, что она улыбается, хотя ее лицо сохраняло каменную маску. Неожиданно спокойствие и безопасность сменились страхом. Стася оказалась в мрачной пещере, а перед ней появилась морда чудища, напоминающего то ли кабана, то ли носорога. Чудище взревело, из которого она смогла вычленить отдельные слова. Оно исторгало матерную брань, обещало убить, растоптать, порвать на части. Нужно было бежать, но отчего-то Стася этого не сделала. Она была не одна. Только сейчас Стася осознала, что держит за руку девушку. — Не бойся, — прошептала она девушке, хотя на самом деле говорила больше себе. — Он убьет нас обеих, — ответила Катюша и крепче сжала Стасину руку. — Бежим! Но бежать было поздно. Чудище преградило им дорогу. «Оно не причинит вреда. Только не ей, не Стасе! Оно не сделает с ней того, что творило с Катюшей», — так Стася пыталась себя успокоить, но сама не верила своим словам. — Выпусти нас. Думаешь, запись только на камере? Все давно на компьютере. Разойдемся по-хорошему, и мы не отнесем ее в полицию. Чудище медлило. Стася думала, что оно не отступит и живыми они с Катюшей не выберутся из его чертова логова, но чудище подалось назад. Оно отпустило девушек. Темная пещера осталась позади. Яркий солнечный свет слепил глаза. Стася не выпускала из руки Катюшину ладошку, пока они не добежали до какой-то поляны. Это был парк. Шумный летний парк, где кругом играли дети, на пледах сидели компании студентов или школьников из старших классов. Здесь было безопасно. Здесь чудище не может показаться. — Мы должны на него заявить. Немедленно, — решительно сказала Стася. — Нет, ты же сказала, что если он нас отпустит… — Очнись! Я сказала это, чтобы он побоялся нас тронуть. Мы должны немедленно пойти в полицию. — Не надо, прошу тебя. Пусть это останется в прошлом. Он больше меня не тронет. — Ты так это оставишь?! — возмутилась Стася, и от ее громкого голоса Катюша дернулась, как от кнута. — Пойми… Если мы заявим, то мне надо будет давать показания, а потом повторять все в суде. Не заставляй меня снова пройти через это. Пусть это будет между нами. — Ребята догадываются… — Но не знают точно. А так я смогу все это похоронить. Стась, я не смогу жить с вечной жалостью в глазах окружающих. Все мне будет напоминать о нем. — Хорошо, — чуть помолчав, ответила Стася. — Хорошо. Мы никому ничего не скажем. Главное, что все кончилось. Солнце зашло так быстро, словно в ускоренной съемке. Катюши больше не было рядом. Стася оказалась одна в темной, освещенной только одним ночничком, комнате. Она лежала на широкой двуспальной кровати, укутанная в большой мягкий плед. Это была не ее спальня, потому что Стася никогда не стала бы красить стены в зеленый, но здесь она чувствовала себя как дома. Захотелось встать, но это оказалось слишком тяжело. Ее тело будто налилось свинцом. Ноги казались тяжелыми, живот необъятным, а на груди как будто лежал камень. Стася захотела его с себя скинуть, провела рукой, но поняла, что нет никакого камня, а тяжелыми стали ее груди. Что случилось с ее телом? Оно стало совершенно другим. Это болезнь? А может быть, она умирает? Стася посмотрела на окно. Через неплотные занавески можно было рассмотреть ветви деревьев, покрытые пушистым снегом. Была зима. Стася снова попыталась встать, но у нее ничего не получилось. Самой ей не справиться. Она огляделась и заметила на тумбочке колокольчик. Если позвонить, то к ней придут и помогут. Но кто придет? Где она? И почему она такая огромная, грузная и неподъемная? Колокольчик… Она потянулась к нему, но в этот момент почувствовала под собой влагу, и это ее напугало. Напугало настолько, что Стася открыла глаза и резко села на постели. Она уже была в своей спальне, и ничего больше не мешало двигаться. Стася провела ладонью по лицу, будто хотела убедиться, что все на месте. Рука стала влажной от пота. Потом она посмотрела на окно, за которым алело закатное небо. Какой сегодня день? Сколько она проспала? Что случилось?.. Ответом на последний вопрос стали решетки на окне. Стася вспомнила все, что случилось перед тем, как отчим вколол ей снотворное. — Беркут! Что они сделали?! Стася дернулась, чтобы встать с кровати, но от резкого движения сильно закружилась голова. Она прикрыла глаза и попыталась побороть головокружение. Придя в себя, Стася стала вставать на этот раз не спеша и очень аккуратно. Она медленно подошла к окну и посмотрела на уже почти достроенный дом напротив. Строителей не было. Смена закончилась или произошло нечто более серьезное? Нужно все выяснить, поговорить с Катюшей! Стася направилась к двери, но в этот момент в комнату вошла Лиля. — Проснулась? Как ты? — поинтересовалась она, внимательно осматривая Стасю с головы до ног. — Что вы с ним сделали?! Что сделали?! — прорычала Стася. — Ты о своем парне? — Лиля гордо вздернула голову и выдержала театральную паузу. — Ни-че-го! Полагаю, дорогая, он не был настроен на твой счет серьезно. Твой возлюбленный за тобой не пришел. — Не пришел? — Нет. Его прождали больше часа, но он так и не появился. Знаешь, Стасенька, — Лиля подошла к падчерице и, обнимая за плечи, повела к кровати, — не всегда те, кто демонстрируют любовь, на самом деле настроены серьезно. Я узнала у соседей, когда они планируют принимать дом. Через три дня они уже переедут, а строители отправятся на новый объект. Не в Солнечном. — Это вы с Максом об этом позаботились? — Нам не пришлось. Мы только навели справки. Дорогая, эти строители изначально планировали работать только на одном объекте в Солнечном. Тарасовы, наши соседи, сказали, что сроки были четко ограничены, чтобы они вовремя уехали в другой город. Конечно, я не скажу тебе в какой. Не нужно тебе… — Я не верю! Я. Тебе. Не верю! Вы с Максом с самого начала меня обманывали. — Да, дорогая, мы действительно с Максимом не договорили тебе некоторых вещей, но только потому, что тебя любим. — Любите?! Я тебя умоляю… — Стася, у тебя есть основания нам не доверять, но мы хотели как лучше! Мы хотели дать тебе лучшую жизнь. Лиля была так нежна и ласкова, что если бы не все, что Стася выяснила, обязательно бы ей поверила. Только теперь все было иначе. Теперь Стася знала, что находится не в своем доме, а в змеином логове, из которого нужно выбраться чего бы ей это ни стоило. Вся надежда была на дедушку. — Вы отдадите мне телефон, чтобы я поговорила с дедушкой? — Макс объяснил, что тебе нельзя им пользоваться. Михаил Иванович звонил вчера, и мы сказали, что ты улетела отдыхать к морю, чтобы разобраться в себе и принять решение по поводу своего будущего. — И он поверил?! — С чего ему не верить? С твоего номера мы отправляем сообщения, так что Михаил Иванович совершенно спокоен. — А что будет через месяц, когда он приедет ко мне? Или думаете, я стану врать, что отдыхала все это время? — Станешь, дорогая, потому что Михаилу Ивановичу нельзя волноваться. Тебя он очень любит, а если узнает, что все вышло так… — Лиля развела руками, а потом отвернулась. — Стася… Если твой дедушка будет волноваться, то это может навредить его здоровью. — Лиля снова посмотрела в глаза падчерице и, взяв в ладони ее руки, прижала к своей груди. — Ему осталось несколько месяцев, а переживания могут подкосить его здоровье или даже привести к худшему. — Не говори так, — Стася отдернула руки. — Но это правда. Ради дедушки тебе придется поддержать наш небольшой обман. — Обман… обман… обман… Как же мне это надоело! — Скоро все кончится. Эти три с половиной недели ты проведешь как на курорте. Погода отличная — сможешь загорать у бассейна, гулять в саду. Саша тебя не потревожит, если ты этого боишься. Я понимаю, сейчас тебе нужно время, чтобы прийти в себя после предательства этого парня… — Он меня не предавал! Даже если он не пришел за мной, то на это должна быть причина. — Не тешь себя несбыточными надеждами. Он обычный проходимец. Кстати, как его зовут? «Б» — мы подумали, что это Борис. Спросили такого человека, но как только увидели, поняли, что это не он. Ты, конечно, была неразборчива в связях, но не настолько. — Уйди, — процедила Стася. Ее начало колотить от злости то ли на мачеху, то ли на свою беспомощность, а может быть, оттого, что Лиля могла оказаться права насчет Беркута. — Хорошо, сейчас тебе стоит побыть одной… Лиля оставила Стасю и спустилась к Максу. Он ждал от жены подробный рассказ о поведении падчерицы. Лекарство, которое он давал внутривенно, пока она спала, имело побочный эффект, и Макс боялся, что Стася начнет вспоминать. — Ну как? — спросил он, как только за женой закрылась дверь кабинета. — Считает нас врагами. Она не сказала, как зовут этого парня, но это уже не важно. Он сам испарится, как стройка закончится. Так даже лучше, — вздохнула Лиля и опустилась в кресло напротив мужа. — Ты чего такой хмурый? — Думаю, как лучше поступить. Может быть, повременить с рассказом о Сереже? — Если она разочаруется в своем «Б», а все будет именно так, то сама может потянуться к Саше. Клин клином вышибают. Тогда действительно можно умолчать. — Тебе нужно поехать на кладбище, посмотреть его могилу. Саша говорил, что за ней ухаживают, но лучше проверить самим. Если придется везти туда Стасю, пусть увидит, как мы чтим Сережину память. — Завтра утром поеду. Закажу от нас небольшой венок. Когда Лиля зашла в кабинет Макса, Катюша чуть ли не бегом бросилась к Стасе. Хозяева запретили ей водить дружбу с их падчерицей под страхом увольнения. Удивительно, как вообще они не выгнали ее, зная, что Стася ей доверяет. — Стася, можно? — Катя! — Стася бросилась к подруге и крепко ее обняла. — Ты плачешь? — Катюша подняла Стасино лицо и взволнованно посмотрела в заплаканные глаза. — Катенька, ты знаешь что-нибудь о Беркуте? Лиля сказала, что он не приходил в ту ночь, когда мы хотели сбежать… — Я предупредила его. — Предупредила? Так значит, он не пришел не потому, что хотел меня бросить? — Конечно нет, глупенькая! Беркут от тебя без ума! Но об этом потом. Сейчас слушай меня внимательно. — Катюша взяла Стасю за руку и усадила на кровать. — Лиля и Макс запретили мне с тобой общаться. Если они меня застукают с тобой, то уволят. — Как?!