— Не переживай! Никто не выдаст тебя, да и им это не нужно! Стася поняла, почему Беркут так хотел, чтобы она пообщалась с его коллегами, ведь они все без исключения восхищались ее мужчиной. Она слушала самые разные истории: о том, как Беркут придумал сэкономить на дорогих досках, комбинируя их с дешевыми, но более качественными материалами; как выбил для строителей плавающий трудовой график, давая им возможность и отдыхать, и работать в полную силу; как перехитрил ушлого поставщика, который хотел кинуть на деньги. Стася гордилась, что этот мужчина с ней. Она сжимала под столом его руку и смущенно улыбалась, когда он украдкой целовал ее в щеку или шейку. — Пойдем танцевать? — предложил Беркут, когда быстрая музыка сменилась медленной композицией. — Пойдем… Они вышли в центр зала. Беркут опустил одну руку Стасе на талию, а второй подхватил ее ладошку. Они закружились в танце, и это было так хорошо. Им обоим хотелось, чтобы эта ночь продлилась как можно дольше… Заиграл припев, и Беркут одной рукой отпустил Стасю, давая ей волю в движениях. Шаг, два, обратно… Снова в его объятиях… — Закрой глаза, — шепнул Беркут. — Что? — Закрой глаза. Доверься мне. И Стася доверилась… Танцуя в темноте, она чувствовала уверенность в Беркуте. Он бережно ее кружил, подхватывал, придерживал. Стасе казалось, что она растворяется в этом человеке полностью… без остатка. И ей это нравилось. Музыка снова сменилась на быструю. Беркут бросил взгляд на часы и погрустнел. Стася сразу догадалась, что пришло время возвращаться. Они попрощались с ребятами, и Беркут повел Стасю к стоянке, но, прежде чем подать ей шлем, снова сорвал дерзкий поцелуй с ее губ. — Придет время, и я не смогу тебя отпустить. Останешься со мной до утра. — Обязательно. Но не сегодня. Они быстро домчали до своей улицы. Беркут спрыгнул с мотоцикла и снял Стасю. Он вызвался проводить ее до дома, но у ворот они заметили, что в кабинете Макса горит свет. — Дальше вдвоем нельзя. Я смогу тихо пробраться к себе, а тебе лучше уйти, — сказала Стася. — Хорошо. Только будь осторожна. — Не волнуйся. — До завтра. — Беркут притянул к себе Стасю и легко поцеловал в губы. — Буду ждать, как обычно. — Я приду. Стася тихо прошмыгнула в ворота и прокралась к решетке для роз, но тут до нее донеслись обрывки фраз Макса. В его кабинете было открыто окно, и даже негромкий разговор с Лилей был хорошо слышен с улицы. Стася напряглась, когда поняла, что они говорят о ней, и решила подойти ближе. — Ты ни на что не способна! Только и делаешь, что с ней ссоришься. Стася должна тебе доверять, а выходит наоборот! — прошипел Макс на съежившуюся на кресле Лилю. — Все потому, что ты заставляешь на нее наседать! Ей не нравится Саша, я могу как угодно вокруг нее прыгать — все без толку! Может, он что-то нам не договорил и она принимает его в штыки на подсознательном уровне? — Ему незачем нам врать. Это у твоей дочурки мозги набекрень! Красивый, молодой, богатый… придется действовать по-другому. — О чем ты? — Я заказал гормоны для рогатого скота. Их дают при спаривании, они вызывают желание. Для людей они должны быть безвредны, — пробасил Макс. — Не понимаю, зачем? — Дадим их Стасе, а Саша в тот день останется у нас на ночь. Она сама на него полезет, а утром ей ничего не останется, кроме как принять его предложение сойтись, ведь Стася не сможет признаться, что переспала с ним, только чтобы удовлетворить свою похоть. — Ты попадешь в ад, — процедила Лиля. — Вместе с тобой, дорогая! 8. Представление в двух актах Семья — самое главное в жизни каждого человека. Родные и близкие всегда рядом, они поддержат в трудную минуту и никогда не оставят, если другие отвернутся. Так должно быть в идеальном мире, но в нашей реальности слишком часто случается, что дети оказываются не нужны родителям, взрослые сыновья и дочери забывают о тех, кто дал им жизнь, сестры воюют с братьями за метры жилплощади, а племянники с нетерпением ждут кончины престарелой тетки, любовь к которой появляется, лишь когда та на смертном одре. Семья Стаси, которая соседям могла казаться идеальной, на самом деле прогнила изнутри. Любовь, поддержка, понимание, искренность давно покинули их дом. Даже скупая ласка, которой Лиля периодически пыталась наградить приемную дочь, отдавала некой принужденностью, словно место материнских чувств заняли обязанности. После того, как Стася стала случайной свидетельницей разговора родителей, она окончательно перестала им верить. Что за люди способны подложить свою дочь под парня, который ей был совершенно безразличен? Не мама ли громче всех кричала, что хочет сделать из Стаси достойную девушку? Не Макс ли упрекал ее за распутство в прошлом? Ей было невыносимо плохо в их доме, а желание сбежать с каждым днем росло все больше и больше. Прошла неделя, за которую не произошло никаких значительных событий, но случились грандиозные перемены. Стася решила во что бы то ни стало противостоять плану родителей. Она продумала до мелочей, каким образом не стать жертвой их козней, и теперь ждала часа «икс». Одновременно с тем, как она окончательно разуверилась в мачехе и отчиме, ее отношения с Беркутом развивались с гепардовой скоростью. В этом человеке она смогла найти то, чего не было в ее семье, — рядом с ним появилось ощущение безопасности. Они неизменно встречались каждый вечер: катались на мотоцикле, гуляли в парке, ездили к озеру, ходили танцевать и целовались, целовались, целовались. Стасе казалось, что она не может насытиться их свиданиями, ведь только в эти часы могла чувствовать себя по-настоящему любимой. Дальше дело пока не заходило, но оба понимали, что скоро не смогут сдержать огонь, который бушевал рядом друг с другом. — Тебе уже пора? — спросил Беркут, когда рассвет яркими красками раскрасил небо. Они сидели в обнимку в вагончике Беркута, говорили обо всем и ни о чем, строили планы на будущий вечер, целовались и сами же останавливались, потому что не хотели слишком торопиться. — Да. Пока не время, чтобы родители знали о нас, — вздохнула Стася. — Я провожу… — Хорошо. Только приведу себя в порядок. Каждое утро Беркут доводил Стасю до дома и не уходил, пока она не забиралась по решетке в спальню. Так ему было спокойнее. Она махала ему рукой на прощание и скрывалась за бледно-розовой занавеской. Беркут не видел, но Стася всегда смотрела ему вслед и шла в постель, только когда он уходил. — Стась, у меня есть для тебя подарок, — улыбнулся он, глядя, как Стася пытается усмирить шоколадные кудри. — Подарок? — удивилась она и, как маленький ребенок, в нетерпении закусила губу. — Держи. — Беркут достал из тумбочки коробку без всякой подарочной упаковки и протянул Стасе. — Телефон? — Хочу иметь возможность общаться с тобой не только вечерами. — Спасибо… но я не могу его взять, — чуть помедлив, Стася протянула телефон обратно. — Чего это? — нахмурился Беркут. — Я не работаю, сижу на шее родителей, ты полностью платишь за меня в кафе, угощаешь… А теперь телефон. Мы же даже месяца не провстречались! — Тебя волнует, что я делаю тебе подарки сейчас, потому что считаешь, я на что-то намекаю? Думаешь, я хочу взамен получить… — Нет, я не думаю о тебе так, — перебила Стася, — но мне неловко, что ты на меня тратишься. Ладно кафе, но телефон… — Во-первых, ты моя девушка, а девушкам принято дарить подарки. Это нормально. Во-вторых, это недорогая модель. Простой, но качественный смартфон, с играми, интернетом и телефонной книжкой, где уже забит мой номер. А в-третьих… — Беркут подошел к Стасе и положил руки ей на талию, — в-третьих, я схожу с ума оттого, что не могу с тобой связаться. Весь день думаю о тебе и переживаю, что твои родители выкинут очередной фокус. Пожалуйста, возьми телефон, спрячь его от родителей и пиши мне, чтобы я знал — у тебя все хорошо. — Спасибо… Назвать благодарностью ту гамму чувств, что бурлила в сердце Стаси, — все равно что не сказать ничего. Ей было плевать на сам телефон, куда важнее, что Беркут за нее искренне переживал, а не играл роль, как родители. Слезы обожгли глаза, но так глупо было плакать. Чтобы Беркут этого не заметил, Стася бросилась ему на шею. — Эй… — Он подхватил ее и закружил в воздухе. Стасе больше не хотелось плакать, и она громко засмеялась. И все-таки им пришлось расстаться. Беркут проводил Стасю и, когда она ловко забралась в свою комнату, не спеша направился к себе. Он шел с улыбкой, вспоминая ее пухлые от поцелуев губы, нежные касания, каштановые кудри, вечно щекочущие его, когда Стася устраивается у него на коленях. Ему нестерпимо хотелось большего, трехмесячный целибат давал о себе знать, а рядом с ней сдерживать себя становилось все сложнее. Стася подождала, пока Беркут скроется за забором, и забралась в постель. Она обняла подушку, представляя, что это ее парень, а не наволочка, набитая перьями, прикрыла глаза и стала засыпать. К завтраку Стася опоздала и позволила себе спуститься с мокрыми волосами, за что моментально получила выговор от Лили. Отвечать не хотелось, поэтому молча кивнув, она стала накладывать в тарелку салат. Макс выглядел каким-то напряженным, но Стася не придала этому особого значения. Ей вообще хотелось как можно меньше думать о нем. А зря, потому что настроение отчима было таким неспроста. В дверь позвонили, и Макс, опережая спешащую открывать Катюшу, сам бросился в прихожую. Стася не видела, кто это был, но заметила, что отчим сразу, как выпроводил гостя, прошмыгнул в свой кабинет с какой-то коробкой в руках. Она догадалась, что ему доставили те самые гормоны, и окончательно в этом убедилась, когда за обедом Лиля радостно сообщила, что сегодня к ним на ужин явится Саша. Одной в змеином логове Стасе было не справиться, и она прекрасно это понимала. Ей нужен был союзник, а доверять могла только Катюше. Она рассказала о плане родителей сразу, как подслушала их разговор, и подруга пообещала во всем ей помочь. Именно сегодня, как никогда кстати, пришелся подарок Беркута. Стасе пришлось отменить свидание, чтобы устроить для родителей и женишка запоминающийся спектакль. Сбор зрителей был назначен на семь, ужин — на половину восьмого, значит, ее выход должен состояться во время аперитива. * * * Лиля усадила Сашу и Ольгу на диван, а Макс разлил по изящным хрустальным рюмочкам изумрудный ликер. Катюша, как и полагается на званом ужине, была при параде и напоминала французскую горничную. Она стояла в стороне с подносом в руках, ожидая, когда хозяева дадут знак подносить канапе. — Стася весь день в комнате. Ей нездоровится, — посетовала Лиля. — Может быть, следовало отменить ужин? — нахмурилась Оля. — Нет-нет, что ты? Мы всегда вам рады, а Станиславе общение только на пользу. — Не переживай, милая, — Саша взял Олю за руку и по-доброму улыбнулся. — Если Стасе будет нездоровиться и дальше, то мы поедем домой и не станем ее тревожить. — Просто это неудобно как-то, — пробормотала Оля, опустив взгляд.