Наша повариха Марина поставила на стол серебряную миску с фруктами. – Когда возвращается мой отец? – спросил я, отрывая хлебную корку. – Завтра вечером, сэр. – Хотели бы вы заказать что-то конкретное на ужин, мистер Торренс? – снова подала голос девчонка. Господи Иисусе. Я сложил хлеб пополам, чтобы начинка не рассыпалась, пока девушка ждала ответа. Откусив кусок, бросил взгляд на Марину, вышел из кухни и услышал, как женщина принялась отчитывать новенькую. * * * Жизнь похожа на ад, когда мы ждем, что она окажется раем. Цитата, которую я прочитал несколько лет назад, звучала как-то так, но я никогда не понимал ее. Если ты постоянно находишься в эпицентре, если со временем понимаешь, что твое существование совершенно не похоже на жизни нормальных людей, то учишься спать на раскаленных углях и питаться огнем. Пока однажды не поймешь, что другого тебе и не нужно. Наоборот, я не доверял раю. Завышенные ожидания и ложные надежды… Нет, проблемы были мне необходимы. Я сжал сигарету тремя пальцами, чувствуя, как сотовый вибрирует в заднем кармане уже второй раз, поднес ее ко рту и снова затянулся. Тонкая бумага с едва уловимым шипением загорелась, горячий дым заполнил мои легкие. Выдохнув, я прислонился спиной к колонне возле доски объявлений. Здание школы до сих пор по большей части пустовало, ведь до звонка оставалось около сорока пяти минут. Третий этаж – мое любимое место. Здесь, вдали от суматохи кафетерия и спортзала, с немногочисленными учебными кабинетами, было настолько тихо, что ты мог расслышать каждый шаг, скрип каждой двери, каждую упавшую ручку… Человек сразу слышал, когда появлялся еще кто-то. И она была не одна. Интересно, заметила ли уже? Я повернул голову и выглянул из-за колонны, наблюдая за ее размытым силуэтом сквозь стекло. Нас разделял ряд окон и открытое пространство с видом на внутренний дворик. Она слишком много о себе возомнила, но такое часто случалось с новыми учителями, особенно молодыми. Они считали, что колледж подготовил их ко всему. Даже если и так, к Тандер-Бэй они точно не были готовы. Тут все было устроено немного по-другому. Она не главная, потому что никто не смел меня контролировать. Пора преподать ей урок, что в нашей школе подчинялись правилам учителя, а не наоборот. Девушка продолжала двигаться по кабинету, делая копии на ксероксе. Я облизал губы. Во рту пересохло. Ну же. Уйди в какое-нибудь тихое место, иначе я возьму тебя прямо здесь. В голове закружились образы того, как ее небрежный маленький пучок распускается. А эти ноги в туфлях на каблуках, когда она нагнется над столом… Телефон вновь завибрировал. Я зажмурился и с трудом сглотнул. Черт бы его побрал. Стиснув зубы, выудил мобильник из кармана, провел пальцем по экрану и поднес к уху. – Отвали. – Ну, и тебе добрейшего утра, Ворчун, – сказал Уилл. – Что с тобой такое? Снова сглотнув, я опять поднял взгляд на свой приз. – Ничего, что мой член не сможет исправить, если ты оставишь меня в покое на десять минут, – ответил я, пристально глядя на учительницу. – Чего ты хочешь? – Заставить тебя улыбнуться. Я нахмурился. Заставить меня… Господи, твою мать. Несмотря на то что я закатил глаза, все равно едва не поддался. Он обладал даром меня обескураживать, причем чертовски быстро. – Ха-ха. Я почти слышу, как ты улыбаешься. – Судя по тону, Уилл явно забавлялся. В его голосе всегда звучали смешливые нотки. – Слышишь, как я улыбаюсь, значит? Он единственный, кто не ходил вокруг меня на цыпочках, за что я несколько раз чуть не убил его, однако теперь мы практически все делали вместе. – Сказал же тебе, – подметил Уилл. – Мы связаны. На духовном уровне, и все такое. На моих губах мелькнула ухмылка, которую он не видел. – Твою мать, я тебя ненавижу. Идиот. Уилл, Майкл и Кай – мои друзья. Ради них я бы бросился в огонь. Хотя лишь один Уилл был готов броситься в огонь ради меня, в этом я не сомневался. – Итак, что на ней надето? Девушка вышла из копировальной и свернула в один из коридоров. Не сводя с нее глаз, я пошел следом по параллельному. – Обручальное кольцо. – Развратно. Я тихо засмеялся, шаг за шагом подстраиваясь под ее темп. – Получилось бы еще развратнее, если бы на ней было и свадебное платье. – Я бы не отказался попробовать. – Милости прошу. Могу поделиться. Порой делиться было необходимо. Когда дело касалось женщин, я не всегда выполнял свои обещания. Уилл заканчивал с ними, если я терял интерес. Она приближалась к углу, где должна была свернуть налево. Подходящий момент почти настал. – Мне пора, – сказал я другу. – Встретимся на парковке в семь тридцать. – Ага. Я оставил свою спортивную сумку в твоей машине, поэтому мне нужно будет забрать ее перед тренировкой. Увидимся… Не дав ему договорить, я опустил телефон и сбросил вызов, по-прежнему не сводя с нее глаз. Учительница свернула за угол и показалась в окнах, расположенных перпендикулярно ко мне, подходя все ближе. Я остановился, убрал мобильник обратно, прислонился плечом к стене и засунул руки в карманы толстовки, дожидаясь ее. Девушка в очередной раз свернула влево, на мгновение исчезла из виду, но потом опять появилась и остановилась, заметив меня. – Мистер Торренс, – произнесла она. Я кивнул. – Мисс Дженнингс. Вы хотели меня видеть? Она сделала шаг назад, оглядываясь по сторонам – инстинктивно или из-за растерянности. Меня это позабавило. На ней было черное платье с короткими рукавами и V-образным вырезом, подчеркивавшее каждый изгиб тела. Скромные кардиганы и юбки до колена с цветочным рисунком, которые Дженнингс носила в начале учебного года, остались в прошлом. Похоже, учительнице-первогодке, поначалу больше похожей на женушку городского священника, нравилось, с какой похотью подростки смотрели на нее, так что теперь ей ничего не оставалось, кроме как одеваться соответствующе. Хотя она до сих пор ходила в очках и заплетала волосы в тугие пучки. Дженнингс сглотнула, на ее щеках вспыхнул румянец. – Э-м-м, в учебное время, да. Я, э-э-э… – Она опустила взгляд, переминаясь с ноги на ногу на своих черных шпильках. Я сдержал улыбку. Несмотря на то, что сейчас девушка предпочитала более сексуальный гардероб, все равно оставалась застенчивой. И мне это нравилось. Уверенность меня раздражала. Я не любил, когда за мной охотились. – Ну, раз уж вы здесь, – сказала она, сдержанно улыбнувшись. – Проходите. Войдя вслед за ней в кабинет, я почувствовал, как кровь внезапно разгорячилась в моих венах. Этого было достаточно, чтобы меня завести. Внизу сейчас находилось множество девушек, моих ровесниц. Чирлидерши, команда по гимнастике, участницы программы «Учись и работай» наверняка сидели в кафетерии… Я мог бы за пять минут найти ту, которая со мной переспит, если бы захотел, но для меня секс имел отдаленное отношение к плотским потребностям. Происходившее сейчас – гораздо приятнее. Мой взгляд, устремленный ей в спину. То, как я закрыл и запер за собой дверь. Страх, влечение и предчувствие опасности, исходившие от мисс Дженнингс волнами, потому что она осталась со мной наедине. То, как ей придется смотреть на меня каждый день до конца учебного года и вспоминать, что она позволила мне сделать с ней сегодня. И в то же время она будет желать, чтобы это повторилось. Для меня секс почти полностью происходил в голове. Положив стопку своих бумаг на стол, Дженнингс обернулась и бросила взгляд на дверь, словно только сообразив, что я ее закрыл. Повисла тяжелая пауза. Я заметил, как тело девушки напряглось, однако она не сдала позиций, сцепила пальцы перед собой и придала лицу строгое выражение. Довольно милая попытка для двадцатитрехлетней учительницы, вообразившей, будто стоявший перед ней семнадцатилетний парень, который больше и выше сантиметров на пятнадцать, действительно считал ее авторитетной фигурой. В два шага я добрался до парты в первом ряду и присел на столешницу. – Слушайте, я не умею ходить вокруг да около, – начала Дженнингс, – поэтому сразу перейдем к сути. Я лишь пристально уставился на нее. – Работы, которые вы выполняете на дому и в классе, существенно отличаются. На различия в почерке я тоже обратила внимание. Не буду просить вас объясниться, чтобы не тратить зря ни ваше, ни мое время, ведь нам обоим известно, в чем дело.