«А вдруг кто-то заметил, что я здесь? – лихорадочно соображал пенсионер. – Вон там кусты, а рядом забор. Может, этот «кто-то» спрятался и сейчас за мной наблюдает. А если он успел вызвать ментов, и те уже мчатся сюда? Не исключено, милиция прибудет с минуты на минуту…». В общем, демон-искуситель, если он, конечно, существует, на сей раз потерпел сокрушительное поражение. Чмырев отбросил мысли о мародерстве, запрыгнул в машину и рванул с места, забыв про осторожность. Мобильных телефонов у российских граждан тогда, в середине девяностых еще не было, телефонов-автоматов на том участке шоссе не наблюдалось, так что выход из неприятной ситуации был один. Чмырев доехал до ближайшего поста ГАИ и сообщил дежурным о страшной находке. Юго-Запад столицы, наши дни Лина выкатилась из переполненного автобуса на остановку и в ту же секунду почувствовала, как ветер пробирается под легкую куртку, а холод покусывает пальцы рук и хватает за ноги, словно глупый щенок. «Допустим, прогноз погоды в последние дни безбожно врал. Но это не повод одеваться в конце ноября, как в бабье лето, – подумала она с досадой. – Как там пела Верка Сердючка: «Жениха хотела, вот и залетела-лала-ла-ла!» Огибая редких в этот час прохожих, Лина припустила трусцой к подземному переходу, вдыхая морозный воздух чрез шелковый платок, натянутый на нос. «Ну и колотун! – бормотала она на ходу, пытаясь отогреть заледеневшие руки в карманах легкой курточки. – Нет. все-таки в моем, увы, весьма не юном возрасте нельзя быть такой легкомысленной». Мороз, как обычно, явился не вовремя, словно курьер, перепутавший время доставки. А тут еще и осень, как молодая бабушка с рыжими волосами, до последнего сопротивлявшимися седине, разбаловала москвичей, словно внучат, «плюшками» – долгим теплом, золотой листвой и нежарким ноябрьским солнцем. Москвичи, конечно, понимали, что скоро придется влезать в зимние сапоги, напяливать шерстяные шапки и неуклюжие пуховики, пихать в карманы перчатки, но до последнего оттягивали этот неприятный момент и бегали по городу налегке, дрожа вечерами от холода. В тот день Лина, как обычно, накинула легкую курточку-«дутик», на шею намотала не шерстяной шарф, затолканный весной вместе с шапкой в самый дальний угол шкафа, а шелковый платок с бабочками, от которого тепла было не больше, чем от белых кроссовок, надетых на тонкие носки. В общем, не удивительно, что она рванула к подземному переходу, не глядя по сторонам. – Зенсина, как позвонить в «скорую»? – перегородил дорогу парень в черной шерстяной шапочке, натянутой почти до таких же черных раскосых глаз. – Надо набрать 112, – прокричала Лина на бегу, но, взглянув на парня внимательнее, притормозила. Незнакомец быстро набрал номер и сунул ей в руки смартфон. – Ваш звонок очень важен для нас, – забубнил телефон нудным голосом. Лина вернула парню телефон и уже собралась нырнуть в переход, но молодой человек цепко схватил ее за рукав. – Ответьте, позалуйста, «скорой», я пока еще не очень… по-русски, – парень вновь перегородил путь, чтобы пресечь попытку Лины смыться. Лина поднесла смартфон к уху, но оттуда по-прежнему монотонно предлагали ожидать соединения с оператором. – А что, собственно, случилось? – поинтересовалась Лина, хотя этот вопрос следовало задать еще пару минут назад. Она повернула голову в том направлении, куда смотрел парень. Большое обмякшее тело, принадлежавшее немолодому мужчине, привалилось к тумбе у подземного перехода. Эти тумбы столичная мэрия установила несколько лет назад, после того, как у какого-то автобуса внезапно отказали тормоза, и он въехал со всей дури в подземку, передавив и покалечив кучу народу. Тело у тумбы вяло зашевелилось, и Лина разглядела крупную седую голову мужчины и его красное лицо с белоснежной бородкой. Одной рукой мужчина опирался о тумбу, а другой пытался подтянуть брюки, упавшие до колен. Обувка у незнакомца, как и у Лины, была не по сезону легкой, на тонкой подошве. Белый обнаженный живот и бледные, почти безволосые ноги мужчины выглядели жутковато, словно под лампами дневного света в морге. – Бедный, не замерз бы, – сказала Лина, на секунду забыв о собственной легкой одежке. – Звоните есе! – потребовал парень. – Селовек позилой, навелное, ему плохо. Он мозет замелзнуть. – Не надо никуда звонить! Я уже вызвала «скорую», они сейчас приедут, – раздался за спиной Лины звонкий женский голос. Лина оглянулась и увидела невысокую женщину лет сорока пяти. Женщина была одета в теплую куртку, на горло был намотан шарф, а на голове у незнакомки красовалась вязаная шапочка с огромным помпоном. В последнее время эти малышовые помпоны вошли в моду, и такие шапочки стали носить все особы женского пола – от пяти и до восьмидесяти пяти. – Никуда не поеду! Да пошли вы с вашей больницей! – внезапно подал голос мужчина. Незнакомец нетвердо выговаривал слова, и «спасателям» стало ясно, что человек пьян. – Ах так, не поедете? Тогда немедленно вставайте! – потребовала Лина. – Не та сегодня погода, чтобы рассиживаться на ледяном асфальте. Возможно, уже цистит с радикулитом заработали. Пить надо меньше! – Успо-кой-тесь, дев-ки. Я в по-ряяяя-дке, могу хоть щазз с вами «тын-тын» сделать. Мужчина говорил с трудом, растягивая слова, икая и запинаясь. Видимо, погулял неплохо, во всяком случае, в этот день пил явно не лимонад. – Какой уж там «тын-тын», – саркастически хмыкнула дама в шапочке. – В «скорую» смог бы залезть, вот твой план-максимум на сегодня. Эх, мужики-мужики! Набухаются так, что штаны теряют, а потом из себя сексуальных гигантов корчат… – Где же «скорая», черт побери! – перебила ее Лина, – этот лежачий «маньяк» скоро окоченеет от холода. – Не волнуйтесь! Куда они денутся? На подстанции сказали, что по нормативам полагается 15 минут, чтобы доехать по вызову, к тому же, пробок уже нет, – бодро сообщила дама. – Ой, а вот и они! Слышите сирену? Ага, вон туда смотрите! Да, там, у перекрестка их мигалка моргает и крякает. – Ну, я пошел, – внезапно объявил азиат, забирая у Лины свой смартфон. – Нам, мигрантам, лучше с насяльниками не встресяться. Где «скорая» – там и полиция… Парень нырнул в подземный переход и исчез. «Вот ведь, сколько народу пробегало мимо, а замерзающим пьяницей заинтересовались только этот азиат и вон та немолодая дамочка», – подумала Лина. Она вспомнила, как двадцать лет назад ее отец, умирая, лежал вот так же возле автобусной остановки, а прохожие, не останавливаясь, спешили мимо… Лина и незнакомка решили дождаться «скорую». Через пару минут машина тормознула возле тротуара. Из кабины выпорхнула молоденькая врачиха, а следом за ней вылез, кряхтя и вздыхая, фельдшер, похожий на артиста Семчева до похудания. – Спокуха, ре-бя-та, я норм, – сказал пациент нетвердым голосом. – Посидел с Виталей и Лехой в ресторане, немного перебрал, вот и все дела – Как вас зовут? – громко и отчетливо спросила докторша, следуя инструкции. Первым делом полагается проверить, не нарушено ли у пациента мозговое кровообращение и не перенес ли он инсульт. – А вот это, де-вуль-ка, не твое дело, – заявил мужчина. Он попытался опереться о тумбу и встать, но попытка с треском провалилась. – Идти к машине можете? – спросила врачиха, профессионально не обращая внимания на грубость. – А ты сама как думаешь? Говно вопрос! – расхрабрился незнакомец. Внезапно голова его стукнулась о тумбу, рука безжизненно повисла, и стало ясно, что мужчина потерял сознание. – Вы кто ему будете? – спросила врачиха Лину и даму в белой шапочке. – Мы случайные прохожие, – отрапортовала Лина, – вызвали «скорую» и решили дождаться вас, на всякий случай. Можем идти? – Подождите, пожалуйста, пару минут, – попросила врачиха, – надо проверить его карманы при свидетелях. По инструкции полагается найти документы у пациента, найденного на улице – Ого! Не удивительно, что товарищ хамит врачам. У него депутатские корочки! – сказала докторша и прочитала: – «Кузнецов Петр Иванович, депутат Государственной думы». Врачиха взяла мужчину за руку, попыталась нащупать пульс и сказала другим, уже сухим и казенным голосом: – Пациент Кузнецов скончался. Несите тело в машину. Эти слова были обращены уже к фельдшеру. Докторша помахала водителю, чтобы тот вышел и помог перетащить в салон «скорой» того, кто еще недавно был их пациентом, а теперь стал клиентом ритуальной службы. – Ну все, женщины, спасибо за активную гражданскую позицию, вы свободны, – сказала докторша, повернувшись к Лине и к ее спутнице анфас. Она уже не казалась такой молоденькой, при свете фонаря можно было различить лучики морщинок и мешки под глазами. Видимо, смена была непростой, а тут еще этот свежий труп, разом ухудшивший статистику… Дама в шапке решила задержаться на несколько секунд. Она сфотографировала смартфоном «скорую», затем труп пациента, уже помещенный в черный пакет и лежавший на носилках в ожидании второго грузчика, то бишь, водителя. В ответ на недоуменный взгляд Лины дама пояснила: – Это для моих блогов в Фейсбуке и в Инстаграме. Не каждый день на твоих глазах человек умирает. Помещу с подписью типа «люди, будьте осторожны». Думаю, много лайков соберу. Махнув Лине рукой, дама двинула к автобусной остановке. Лина нырнула в подземный переход и отправилась домой, размышляя по дороге о том, что подобное происшествие вряд ли поможет быстро уснуть. Она и впрямь долго ворочалась в постели, вспоминая все подробности вечернего инцидента и пытаясь изо всех сил забыть одутловатое, ярко-розовое, обрамленное седой бородкой лицо незнакомца, его обнаженный белый живот, мутный взгляд и хамоватые нетрезвые нотки в голосе. И все-таки, каким бы ни был этот мужчина, он не заслужил внезапной смерти на холодной улице. Такого бесславного конца никому не пожелаешь. Утренние новости, наши дни Промаявшись в полудреме до семи утра, Лина встала, приняла горячий душ, включила радио и сварила кофе. Диктор читал новости профессионально-нейтральным тоном: – Ночью на Юго-Западе столицы скончался от остановки сердца депутат Государственной думы Петр Иванович Кузнецов. Народному избраннику было 63 года. «Скорая помощь», которую вызвали случайные прохожие, не смогла вывести его из комы, хотя прибыла вовремя. До избрания в Государственную думу депутат Кузнецов являлся одним из акционеров нефтегазового комплекса. Ни фига ж себе! Ну и новость! Так вот кого они с дамой в шапке вчера пытались спасти от переохлаждения, хотя спасать надо было совсем от другого… Лина сделала большой глоток горячего кофе, затем встала и полила цветы на кухне и в комнатах. Надо было что-то делать, чтобы унять нервную дрожь и сосредоточиться. На душе было так мерзко, словно депутат умер не на улице, а у нее в квартире, предварительно заблевав коврик в прихожей. Она вернулась в кухню и села допивать кофе. Радио продолжало работать. Ведущие утреннего шоу шутили, брали интервью у лидеров мнений, включали бодрые песни, стараясь помочь гражданам в огромных «человейниках» встать с кроватей, сделать несколько глотков кофе с полузакрытыми глазами и отправиться на работу в транспорте, переполненном раздраженными пассажирами. «Работа у большинства людей нелюбимая, зарплата маленькая, а тут еще кредиты, толкотня и ругань в транспорте, битва за лучшее место под солнцем… Неудивительно, что мужчины возраста 60+ умирают на улицах», – размышляла Лина с тоской, глядя на серый ноябрьский рассвет за окном, не предвещавший ни дневного солнца, ни тепла, ни приятных новостей. До предновогодних хлопот оставалась целая вечность. Она встала, поправила картину, криво висевшую на стене, сделала пару энергичных наклонов и махов руками, чтобы успокоиться, и вновь села за стол. Передавали очередной блок новостей.