– Да как сказать… – замешкался декан. Неужели сообразил? – На жалованье не жалуюсь. – Но его не хватает на детей, племянников? – По-разному. Надин замкнулся, нахмурился, но поздно, его уже загнали за флажки. Сделав вид, будто потерял всякий интерес к чужому благосостоянию, Ивар достал из нижнего ящика стола служебную записку. – Вы тут просили обеспечить классы новыми пособиями… – Да, старые, увы, уже ни на что не годны. Сами понимаете, студенты! – развел руками декан. Чашку он благоразумно поставил на край стола. – Какие-то вредители, а не будущие маги! – Пользуясь тем, что он стоял практически спиной к собеседнику, Ивар ограничился смешком в голосе, не стал растягивать губы в улыбке. – То окна, то стены, то пособия… – Да уж! – согласно поддакнул Надин. Он успокоился, приготовился оседлать любимого конька и выбить еще немного денег из государственной казны, то есть превратился в идеальную мишень. Ивар без промедления нанес удар. Щелкнул замок, отрезая возможные пути к отступлению. Воздух в кабинете сгустился, постепенно наполнился магией, готовой в любой момент преобразоваться по воле хозяина. – Что происходит, сир? Испуганный декан вскочил и попятился к двери. – Ничего. Спокойный – статуя, а не человек – Ивар опустился в кресло и устремил на Надина пронизывающий взгляд голубых глаз. – Ничего особенного, – повторил он, – кроме того, что я намерен выяснить правду и покарать преступников. Мне все известно. Я могу до гроша назвать суммы, которые вы клали себе в карман по таким вот служебным запискам. Назвать адрес, по которому располагалась липовая контора подрядчика. Все это доказано и уже неинтересно. Однако один вопрос меня по-прежнему волнует. Попробуйте выторговать себе пару лет свободы в обмен на ответ. Надин побледнел, а потом покраснел. Лицо его пошло пятнами. – Я ничего не понимаю, вас дезинформировали! – пискнул он. – Хорошо, – равнодушно пожал плечами Ивар, – тогда я спрошу других, а вы предстанете перед судом за хищение государственных средств в особо крупных размерах. Если не повезет, вас повесят. Повезет – на ближайшие пятнадцать – двадцать лет решите проблему с жильем. Краска окончательно сошла с лица декана. Он бухнулся на колени, молитвенно простер руки к Ивару: – Пощадите, сир! Я всего лишь мелкая сошка. Не спорю, клал в карман, но меня заставили! – Кто? Надин вызывал стойкое омерзение. Не маг, не мужчина, а червяк! Он готов целовать ему ботинки, ползать по полу, лишь бы заслужить снисхождение. Как такого вообще могли поставить во главе факультета, какой пример он подавал студентам? Уволить, вышвырнуть немедленно! – Он… Он… Натан затрясся. – Конрад сир Милс! – наконец выпалил он. Губы Ивара сложились в кривую усмешку. Он с трудом подавил порыв скормить труса Тьме. – Вторая попытка. Первая мне не понравилась. Черное облачко окутало Ивара, красноречиво намекая, что случится с деканом, если он ответит неправильно. Натан перестал трястись и округлившимися глазами уставился на начальника. – Вы действительно меня убьете? – изумленно, не веря, пробормотал он. Ивар пожал плечами. – Если сочту нужным. «И сожалеть не стану», – мысленно добавил он. – Это произвол! – взревел Надин и подскочил на ноги. – Вы не имеете права! – Да ну? – обманчиво спокойно, иронично хмыкнул Ивар. Брови его взлетели вверх, словно крылья птицы. – Вы утверждаете, будто назначенный рукой короля носитель чистой крови чего-то здесь не может? Слова его подействовали на декана как ушат ледяной воды. Он мигом стушевался, понурился, признавая поражение. Пару раз тяжело вздохнув, Натан пообещал: – Я все расскажу! И про орден тоже. Именно его глава все устроил. – То есть счет его? – В голосе Ивара промелькнула заинтересованность. – А контора? – Контора моего шурина, – повинился декан и отряхнул пыльные брюки. – Мне предложили, и я… Легче, когда все свои. – Допустим, – кивнул Ивар – А счет? – Общий. – На щеках Надина проступил легкий румянец. – Мы на всех делили. Выписали доверенности, и вот… Открыт он на двоюродного племянника. – Ловко! – скупо поаплодировал Ивар. – Семейный подряд. А теперь садитесь и поведайте подробнее про «мы» и орден. Декан оказался словоохотлив, и к концу его откровений список будущих безработных растянулся на два листа. В финансовых махинациях оказался замешан едва ли не весь университет. Каждый получал свою долю. Покровительствовал им тот самый Безликий. Делал так, чтобы нужные подписи ставились в нужных местах, проверяющие не замечали очевидных вещей. Взамен он получал процент от дохода, мизерный, по мнению Ивара, всего треть. Примечательно, чеком на предъявителя. Его оставляли ночью под дверью в библиотеку каждое первое число нового квартала. Официально открытый мошенниками счет предназначался для нужд ордена Треугольника, но соблазн был велик, и алчные заговорщики запустили туда руку. Надин понятия не имел, знал ли об этом Безликий, равно как не мог сообщить о нем чего-либо нового. По словам декана, теснее всего с незнакомцем общался Конрад, остальные получали указания в письменном виде. – Как именно? – Через фамильяра, призрачную сову. Ивар разочарованно вздохнул. Он не припомнил ни у кого такого. Тупик. Оставалось надеяться, что беседа с остальными членами ордена что-то прояснит. – Сир, – робко поинтересовался Надин, – если я верну награбленное, можно меня просто уволить? Ивар не удостоил его ответом, развеял чары и велел секретарю вызвать стражу. Он не желал марать рук разбирательством с казнокрадами. Хватит ему ордена Треугольника! С одним из его членов Ивар как раз собирался побеседовать. Утром в университете вовсю бурлила жизнь. С минуты на минуту начнется первая пара. Ивар ускорил шаг. Он надеялся застать аспиранта, который среди прочих входил в орден. Почему именно его? Ивар сам толком не понимал, интуиция толкала. Возможно, из-за специальности Рамона Руста – он был артефактором. Подобный человек опасен в качестве врага и полезен в качестве союзника. По словам Надина, аспирант вел практические занятия у второкурсников в Корпусе лилий. Однако, подойдя к крыльцу старинного здания, Ивар убедился, что очередное не состоится. – Прочь! – взмахом руки разогнал он зевак и, опустившись на одно колено, склонился над юношей. Судя по всему, он упал с большой высоты. Выпал из окна? Но вряд ли кто-то в здравом уме высунулся бы настолько, чтобы не удержать равновесие. Выходит, сбросили. Запрокинув голову, Ивар попытался определить откуда. Увы, все окна закрыты, мох на карнизах не содран. Разочарованный Ивар вновь склонился над мертвецом и только сейчас заметил, что аспирант что-то сжимал в скрюченных пальцах. Он аккуратно разжал их и высвободил кусочек пергамента, судя по всему, часть древней рукописи. – Ретаны, – нахмурившись, прочитал Ивар единственное сохранившееся слово. В глазах у него потемнело. По сердцу пробежал холодок. Кто-то желал причинить зло Августе. Оставалось только понять, погибший или его убийца. Ивар перевернул аспиранта на спину и направил струйку Тьмы к его глазам. Если повезет, он получит слепок убийцы. Однако вместо этого в воздухе с треском вспыхнули огненные буквы: «Я всегда на шаг впереди». – Темные боги! Ивар в сердцах ударил кулаком по брусчатке. Преступник издевался над ним. Напрасно! Ивар сир Лир не терпел унижений и сторицей возвращал долги. Глава 24 Ивар не видел смысла и дальше притворяться, будто ничего не знает. Расправившись с махинаторами, он взялся за заговорщиков. Их следовало собрать вместе сразу по нескольким причинам. Во-первых, не позволить Безликому замести следы. Ивар подозревал – вслед за аспирантом последуют другие. Во-вторых, они помогут в расследовании смерти алхимика. В-третьих, орден давно пора распустить, а с его членами – разобраться. Тут уж кто что заслужил. Все это пронеслось в голове, пока Ивар разглядывал стену учебного корпуса. Тело еще не убрали, только прикрыли простыней. Занятия по распоряжению Ивара отменили: он не желал, чтобы следы преступления затоптали. Только вот где именно совершили убийство? – Запретите студентам и преподавателям покидать университет, – хмуро бросил через плечо Ивар. Ему не требовалось оборачиваться, чтобы по тяжким, сокрушенным вздохам узнать проректора по учебно-воспитательной работе. Он имел полное право шумно сопеть и сетовать на судьбу: именно Оливеру Грифорду предстояло со всем разбираться. Сомнительное удовольствие – связываться с родителями, вызывать дознавателя, составлять рапорты и объяснительные.