Глава 12 Где-то между Лазаревским и Сочи Евин телефон задрожал от посыпавшихся сообщений. — У меня сногсшибательные новости, девульки! — написала Яна в чате. — Я выхожу замуж. Дата еще не назначена. Но Архип долго ждать не намерен. — Поздравляю, — ответила Камилла. — Ху из Архип? — быстро напечатала Ева. — Откуда он взялся? — Архип Василиди, Дусик, — пришел ответ от Яны. — Помнишь, парень из бассейна? Я вам о нем рассказывала. У него своя сеть отелей на побережье. Богат, красив и давно любит меня. Что еще нужно? — А ты? — встревожилась Ева. — Ты к нему что чувствуешь? Она всмотрелась в короткую фразу и сама призадумалась. Сердце заколотилось как бешеное только от одной мысли об Агафонове. Захотелось снова прижаться к нему, положить голову на крепкую грудь и ощутить запах, в одночасье ставший родным. «Забудь, — тяжело вздохнув, самой себе велела Ева, прекрасно понимая, что у прошедшей ночи нет и не может быть продолжения. — И дело даже не в том, что мой старший брат женился на Антонине Агафоновой. Просто такие люди, как Михаил Александрович, легко идут по жизни и берут все, что считают своим. На день, на час… Мы совершенно разные. Он опытный и циничный мужик, не желающий вступать в брак, а я легкомысленная наивная девчонка. Если бы не Тоня, можно было б закрутить роман с Агафоновым. И остаться с разбитым сердцем, — самой себе строго заметила Ева. — Не твоя весовая категория, девочка! Встретились и разошлись! Даже не думай о нем. Как намбер ван Агафонов хорош, но не более. Иначе костей не соберешь», — мысленно предупредила себя Ева, вспоминая нелестные откровения невестки о бывшем муже. — Ни одной юбки не пропустит, — миллион раз повторяла Тонечка. «Вот и не пропустил», — ухнула про себя Ева и, сморгнув застившие глаза слезы, невидящим взглядом уставилась в экран смартфона. Расплывшиеся, будто букашки, знаки медленно собирались в слова. — Вы обе приглашены, — написала Яна. — Отказы я не приму. — Я не смогу, ты же знаешь, — следом напечатала Камилла. — Я даже не знаю, когда теперь выйду из Евиной квартиры. — Скоро все утихнет, — украдкой вытерев слезы, ответила Ева. — Я попрошу папу помочь… Как приедем на место, сразу расскажу. Пусть посоветует хорошего адвоката. — Так и адвокаты, наверное, все отдыхать укатили, — быстро набрала Камилла и поставила кучу рыдающих смайликов. — Только я могла влипнуть в такую гнусную историю. — А мне кажется, этот стрекозел Рома тебя подставил. Слишком все сладенько получалось. Сам эти бабки украл или спрятал, а теперь нужно на кого-то стрелки перевести. — Да ну? — усомнилась Камилла. — Дуська права, — напечатала Янка. — Точно подстава! Нутром чую! — Мне от этого не легче, — снова зарыдала смайликами Камилла. — Хорошо хоть удрать успела. Он выкрутил мне руку и стал угрожать тюрьмой. Потом вышел на минутку, и я сбежала. — Урод! Ты все правильно сделала, систер, — быстро набрала Ева. — Лучше доказывать свою непричастность на свободе, чем сидя в камере. Не вздумай выйти из дома, Милка. Я тебя умоляю. Ева вздрогнула, лишь на минуту вспомнив, как уже в подъезде, несясь по лестнице на всех парах, чуть не сбила сидевшую на ступеньках Камиллу. Маленькую и жалкую, похожую на ощипанного воробья. В голове не укладывалось происходящее. Еще вчера сгорающий от страсти кавалер обвинил Милку в краже. «Глупость какая-то, — мысленно охнула Ева и снова принялась размышлять об Агафонове. — Я могла так же нарваться. Заявил бы, что у него пропало фамильное серебро и бриллиант «Орлов»… Нет, — захолонуло где-то в душе. — Миша так бы не поступил», — решила про себя Ева и с изумлением уставилась в экран телефона. - Камилла, — написала Яна. — Я поговорила с Архипом. Могу забрать тебя с собой. Примерно через час заеду. — Ой, — заныла Милка. — Я не знаю… Будет ли удобно… — Мне положен номер в гостинице. Но, ты сама понимаешь, я живу в Генкиных апартаментах. Насчет питания что-нибудь придумаем. А в Сочи сам воздух лечебный. Море, пальмы… Может, какого мужичка склеишь из отдыхающих, — поставила кучу смеющихся смайликов Яна. - У меня клей закончился, — отрезала Милка и прислала гневную рожицу. — Но я согласна, Яна. Ты только поднимись за мной, пожалуйста! — Отличная идея, — поддержала подруг Ева. — А там, глядишь, узнаем, кто попер денежки у твоего биг-босса. Но в любом случае ты можешь из Адлера улететь к отцу, — Ева нажала на подмигивающий смайлик. — У меня нет загранпаспорта, — снова заскулила Камилла. — Милка, прекрати ныть и включи голову, — напечатала Ева. — Паспорт тебе мама может выслать. Или передать с кем-нибудь. Вот проблема! — Точно, — пришло сообщение от Милки. — Ты гений, Дуська! Ева задумчиво глянула в окно галендвагена на видневшуюся полоску моря, потом посмотрела на показавшиеся впереди высотные здания. «Интересно, какое из них принадлежит будущему Янкиному мужу?» — мысленно осведомилась она у самой себя и набрала новое сообщение. — Если уж мы втроем чилимся на праздники поблизости, предлагаю встретиться. — Отличная идея, Дусик! — тут же ответила Янка. — Прикатывай к нам. Гостиница «Жемчуг»! — Обязательно! Только вы мне маякните, как выберетесь из города и приедете на место. Ну и в случае форс-мажора сигнальте. Я папу подключу. — Прорвемся, — Янка прислала подмигивающий смайл, а Милка — ряды тюльпанчиков и сердечек. «Вот и поговорили! — вздохнула Ева, прикрыв глаза и в глубине души радуясь, что проблема Камиллы так быстро и легко разрешилась. Пусть не до конца. — Но вряд ли получится у этого упыря найти Милку в одной из тысяч сочинских гостиниц», — негодующе фыркнула она и сама не заметила, как уснула. В пентхаусе Агафонова уже вовсю хозяйничала домработница. — А куда же вы собаку денете? — запричитала она, стоило только Агафонову выйти из лифта. — Со мной поедет, — небрежно отмахнулся он, ожидая напоминания про дурацкие Альпы. Но Анна Васильевна просто кивнула и не сочла нужным дальше продолжать беседу. «Удивительно тактичный человек», — усмехнулся про себя Агафонов и сразу прошел в спальню. — Новый год, твою мать, — пробурчал он под нос, раздеваясь. Оставшись в одних боксерах, прошлепал босыми ногами к окну и завесил тяжелую плотную штору. «Спят усталые игрушки», — мысленно хмыкнул, улегшись в кровать и натянув одеяло под самый подбородок. Спать не хотелось. Но требовалось спокойно обдумать ситуацию и собраться с мыслями. Желательно в полной тишине. Агафонов поморщился и, выпростав руку из-под одеяла, отключил сотовый. «Поганый Дема, — зло и витиевато выругался он. — Чтоб ты облез со своей Тамилой! Вот жил я спокойно и ничего не знал о Еве. Вернее, знал, но не догадывался, чья она дочка, а тем паче сестра. И что теперь прикажете делать? Самым простым и разумным, — Агафонов это понимал, — следовало раз и навсегда забыть о Шамаханской царице. Выкинуть из башки Еву Макарову. Разрешить ей уволиться к чертям собачьим. И больше никогда не вспоминать… Баб на свете полно, — тяжело вздохнул он. Да и перспектива снова породниться с Ниной не радовала. — Видеть эту стерву на званых обедах, ходить друг к другу в гости и вести себя как ни в чем не бывало… — поморщился он и внезапно осознал, что уже мысленно женился на Еве и нарожал с ней детей. — Ептиль! — снова выругался Агафонов и вдруг понял, что ни за какие коврижки не отпустит девчонку. — Нужно уговорить ее остаться. Ну и что, как сестра моего сменщика! Подумаешь! Я вон даже Надьку не попер за эти годы… — скривился он. — Только вот спать с Евой больше нельзя. Иначе Вадим Ильич мне оба глаза на ж. пу натянет, — вздохнул он и сразу же ощутил, как, возмутившись, поднял голову «малыш». — Не-е, дорогой, — усмехнулся Агафонов. — Тут нам, дружок, ничего теперь не обломится!» Агафонов почувствовал, как тоска тяжелой гирей прокатилась по сердцу. «Что же получается, — снова попытался он разложить все по полочкам. — Ева останется в холдинге, а я даже дотронуться до нее не моги? Не-е-ет, — протяжно вздохнул Михаил. — Я на такие пытки не подпишусь. Каждый раз вспоминать, какая она сладкая, и делать вид, что ничего не случилось? Да нахрена!» — рыкнул он и, будто старик, тяжело сел на постели. А потянувшись за халатом, заметил лежащую на кресле рубашку. Ту самую. От Бриони. Агафонов сам не понял, как коброй метнулся к ней и тут же приложил к носу. Вдохнул почти незаметный запах. Тонкий и неимоверно сладкий. Почувствовал, как напрягся «малыш», растягивая боксеры. — Твою мать, Ева, — протяжно прорычал Агафонов и неожиданно осознал, что по большому счету ему плевать. На Нину с ее истериками, на сурового Вадика Макарова и его старшего сына. Положить с прибором на всех, кроме Евы. Забрать ее. Сделать своей. Навсегда! «Ты не жениться, часом, надумал? — у самого себя поинтересовался Михаил, входя в ванную и невидящим взглядом буравя натертое до блеска зеркало. — А хотя бы и так, — вызывающе рыкнул на свое отражение Агафонов. — Ева красива и умна, из хорошей семьи, не то что Демина голодранка. У малышки есть чувство стиля и очаровательная наивность, — самому себе заявил Агафонов. — А еще она тугая, как перчатка, и неимоверно сладкая, — поддел внутренний голос. — И только ты знаешь об этом, Миша! Моя!» — рыкнул Агафонов и криво усмехнулся, заметив в глазах странный блеск. — Раньше такого не наблюдалось, — пробурчал он себе под нос. — Заболеваю, что ли? — И умывшись, долго тер полотенцем лицо. Затем подошел к панорамному окну и уставился вниз на город, моментально потерявший всякую привлекательность. Нет, мегаполис жил своей жизнью. По улицам носились машины, с высоты десятого этажа напоминавшие жуков. Где-то там как ужаленный бегал, выискивая прелестную воровку, Ромка Демьяновский. Нарезала салаты Надя… — Вот только Ева уехала, — самому себе печально сообщил Михаил. Улегшись на кушетку, он провел ладонью по гладкой кожаной поверхности, все еще помнящей о Еве Макаровой. — А ты не влюбился, часом? — тихонечко осведомился внутренний голос. — Что-то сам на себя не похож… — Такие, как я, не влюбляются, — рыкнул Агафонов, ни на минуту не забывая, что они с Нинкой поженились по залету. Да и до сих пор ни от одной дамочки не сносило башку. Ни о ком не мечтал, твою мать. Ну, может быть, в третьем классе о Марусе Козловой. Но она не в счет. — А если и втюрился? — хмыкнул Михаил. — Что тогда? Или я не живой человек и мне не положено? Но, блин, я даже не знаю, сколько продлиться эта любовная горячка. Живет ли она три года или всю жизнь? Сойдет на нет завтра или разгорится факелом и наполнит мою жизнь ярким светом до самой смерти? Знать бы точно… — А что это даст? — хмыкнул внутренний голос. — Просто живи. И радуйся, что такая необыкновенная женщина рядом. Только сначала не упусти ее, баклан… Агафонов поднялся с кушетки и неожиданно для себя прямо в халате рванул в офис, по дороге обдумывая план действий. Ситуация с Евой только на первый взгляд могла показаться нелегкой. «Если вдуматься, — мысленно усмехнулся Михаил. — У меня в стане противника есть осведомитель, — улыбнулся Агафонов, вспомнив по-детски наивную физиономию сына. Можно позвонить и аккуратно выведать, где, собственно, находится Макаровский дом. Или позвонить самому Вадиму и напроситься в гости, — прикусив губу, решил Михаил. — Вот только сегодня нет смысла ехать», — подумал он, включая компьютер. — А завтра с утра рвану. Жди меня, Ева, — пробурчал себе под нос. А когда мощная машина, призванная одновременно работать в нескольких программах и обрабатывать в своем чреве тонны информации, утробно заурчала, Агафонов быстро вышел в сеть и, найдя съемки с камер наблюдения, завороженно уставился на юристку Макарову, плывущую по сцене павой. — Твою мать, Ева, — не сдержавшись выругался Агафонов, вновь всматриваясь в ставшие знакомыми изгибы. Он хотел было поставить на повтор и еще раз полюбоваться выходом Шамаханской царицы, но сам не заметил, как, крутанув колесико мыши, перескочил на записи с другой камеры. И отчетливо увидел, как Костик Тарасов отодвигает стул для Евы, как, будто школьник, что-то радостно рассказывает. — Уволю гада, — ощерился Агафонов. — Какого хрена, Костик, ты вертишься около моей женщины? — разозлился он, в душе понимая, что прошлым вечером даже самому в голову не приходило назвать Еву своей. — Нужно возвращать, — мысленно прорычал он. — Пока еще такие же наглые тарасовы рядом не объявились. Всех придушу, — раздраженно пробурчал он и включил съемку с камеры, расположенной над входом в офис. Выставил вчерашнюю дату и время восемь тридцать. И, как мальчишка, радостно воззрился на запыхавшуюся веселую Еву, будто ураган ворвавшуюся в офис. Переключаясь с камеры на камеру, Агафонов проследил за ней до двери кабинета и на минуту призадумался. И если до этого момента он и сам не догадывался, как проведет новогоднюю ночь, то сейчас понял. «Буду пить виски, или что там найдется в баре, и смотреть фильм», — мысленно усмехнулся он, а потом нашел запись с камер наблюдения в тот самый день, когда Ева пришла в холдинг первый раз на собеседование. Увидел, как она волнуясь подает охраннику паспорт и спешит к лифтам. Как потом в переговорной отвечает на дурацкие вопросы топов… «Интересно, — почесал репу Агафонов. — У Марины в кондитерской есть камеры? Запись ведется? — и тут же сам себя одернул. — Совсем одурел, что ли, Миша? Хватит и наших записей», — хмыкнул он, вбивая в поисковике странный запрос: «Как быстро смонтировать видео?» Естественно, быстро ничего сделать не удалось. Сначала пришлось скачать программу и посмотреть видеоурок. Потом аккуратно скопировать нужные кадры с записей камер наблюдения. И примерно к десяти часам вечера Михаил Александрович Агафонов стал обладателем косенького, но собственноручно смонтированного фильма. «Ева в холдинге», — подписал файл Агафонов и, скопировав на флешку, довольный, поднялся в квартиру. А на выходе из лифта споткнулся о тушу, лежавшую около самых дверей и печально уткнувшуюся мордой в лапы. — Зак, — позвал пса Агафонов. — Что же ты заскучал, а? — он потрепал оживившуюся собаку за холку и только сейчас понял, что за созданием нетленки совершенно забыл о сотовом. Агафонов метнулся в спальню и, схватив трубку, в ужасе уставился на пропущенные звонки. Штук двадцать от Егора, десять от Демы и три от отца. Дему Агафонов решил проигнорировать. «Надоел, — пробурчал он в сердцах и сразу ткнул в контакт сына. — Ребенок волнуется, — тяжело вздохнул Михаил. — Нужно ведь узнать, как он добрался? Где поселился?» — мысленно напомнил он сам себе, ужасно жалея, что нельзя у Егора спросить о Еве. Оставалось лишь надеяться, что она живет с Ниной и Егором в одном доме. Загородная резиденция встретила Макаровых треском дров и пышущим жаром камина, заранее растопленного Никитой. Ева любила этот дом, изнутри полностью облицованный деревом. С современным оборудованием и сказочным камином, выложенным из больших плохо отесанных камней. Иногда ей казалось, что по ночам из чрева очага выходят гномы… «И ушивают твою одежду, — мысленно фыркнула Ева. Весь день она старалась не думать об Агафонове. Не вспоминать его рук, требовательно ласкающих ее тело, не тонуть в омуте зеленых глаз, помутневших от страсти. — Прощайте, Михаил Александрович», — про себя протянула она, в который раз прощаясь с мимолетным любовником, и затуманенным взглядом обвела кухню, словно со стороны наблюдая за собравшимися на ней женщинами. Алина перетирала привезенные из дома тарелки с новогодними узорами, Настя мыла фрукты и овощи, а Антонина вместе с самой Евой весело крошила салаты. Во главе огромного дубового стола восседал отец и длинным острым ножом чистил вяленого леща. А потом тонкими чуть прозрачными ломтиками нарезал рыбу. Разговоры, незатейливые и легкие, в основном сводились к главному событию следующего года — рождению сына Ильи и Антонины. И, конечно же, невестка чувствовала себя если не королевой, то принцессой. Ева исподволь глянула на нее, пытаясь понять, есть ли что-то общее между ней самой и Тонечкой. Но и с первого взгляда каждому становилось ясно, что более разных людей, чем жена и сестра Ильи Макарова, просто не существует. Ева казалась себе полковой лошадью по сравнению с невысокой и хрупкой Антониной. «Брюнетка против блондинки», — поморщилась она, догадываясь, что наверняка бывшая жена являет собой эталон Агафоновской красоты и любимой женщины. А иначе зачем бы он на ней женился и завел ребенка?