Она провела ноготками по широкой груди любовника, потом по животу и бедру. — Дай передохнуть, Ева, — довольно, будто кот, промурчал Агафонов и, сграбастав ее в охапку, закрыл глаза. Покрутившись в кольце рук любовника, она улеглась к нему спиной и тут же почувствовала, как сильное и мощное тело вплотную придвинулось к ней, в точности заполняя каждый изгиб и пустоту. Руки Агафонова снова прошлись по ее животу. А затем одна, устремившись вниз, замерла там, а пальцы другой по-хозяйски легли на грудь. — Давай поспим хоть чуть-чуть, — пробормотал он сонно. Глава 11 Утром Ева проснулась как от удара набата. В кухне опять что-то упало. Она покосилась на безмятежно спящего Агафонова, а потом понеслась в холл за сотовым телефоном. И уже протянула руку к собственному пакету, как услышала предупредительное рычание. Зак, будто собака Баскервилей, стоял неподалеку и угрожающе скалился. Ева мельком глянула на собачью морду, всю перепачканную кровью, и закричала. А у Зака, как и у любого хищника, встала дыбом холка. Пес явно приготовился к прыжку. Ева попробовала отступить, но собака, поняв ее маневр, начала подкрадываться. — Фу! — раздался прямо над ухом мощный бас. — А ну на место! Увидев сонного и грозного Агафонова, голяком выскочившего из спальни, Ева облегченно вздохнула. И опрометью кинулась к нему. — Он тронул тебя? — прохрипел, ощупывая ее, Михаил. — Нет, — всхлипнула Ева. — Только зарычал, когда я за пакетом потянулась. Я испугалась, Миша, — запричитала она, всем телом прижимаясь к нему. Обняв ее крепкой рукой, он сердито рыкнул на пса: — Зак! Пес отошел в сторону, всем своим видом показывая, что добросовестно несет службу. Никого не выпускает и ничего трогать не дает, тем более когда хозяин спит. - Почему у него морда красная? — ужаснулась Ева. — Он кого-то загрыз. — Голубей жрет, — негодующе хмыкнул Агафонов. — Нужно что-то придумать… А то меня Гринпис проклянет. - Есть специальные устройства, отгоняющие птиц. Обычно в отелях ставят. — А ты права, — улыбнулся он и легко коснулся ее носа губами. — Я могу тебя удержать? — поинтересовался глухо, когда она вывернулась из его объятий и взяла свой дурацкий пакет. Выудила оттуда сотовый и охнула, увидев время. Семь часов двадцать минут! — Твою мать, — запричитала она и снова кинулась к Агафонову. — Миш, я не могу, — прошептала чуть слышно. — Меня ждут родственники. Я обещала. — Лети, птица, после праздников свидимся, — легко бросил он. — Такси вызвать? — Да, пожалуйста, — кивнула она и понеслась в ванную, оттуда в спальню. Агафонов стоял посреди холла, боясь столкнуться с вихрем под названием «Ева». «Вот так запусти в дом женщину, — мысленно скривился он. — Испугает спросонья. Потом прижмется голая и вместо того, чтобы вернуться в постель и с толком потрахаться, уедет в неизвестном направлении». — Давай отвезу тебя, — неожиданно для самого себя предложил он. — Пока такси дождемся. — А ты вызвал? — воззрилась она на него изумленно. — Забыл, — растерянно улыбнулся он. — За тобой наблюдаю. — Чтобы не украла столовый сервиз на сто двадцать персон? — пробурчала она и сама понажимала на какие-то в смартфоне. — Сейчас приедет, — возвестила радостно. Ему хотелось закричать. Схватить ее за плечи и слегка встряхнуть. Объяснить дурной девчонке простую истину. Если двоим хорошо вместе, нужно это ценить. Не глупейшие признания в любви и идиотские клятвы верности до гробовой доски. А обычный здоровый секс и приятное времяпровождение. Да и девчонка попалась с живым умом и легким характером, что само по себе редкость! «Ну кому ты втираешь, Миша? — остановил он сам себя. — Сиськи торчком, задница аппетитная, и, главное, мозги не выносит», — криво усмехнулся он, наблюдая, как Ева пытается застегнуть платье с перьевым подолом. — Из какой подушки ты перьев надрала? — пробурчал он, решив отыграться за шуточки про сервиз. — Спроси у Оливье Рустена, — весело фыркнула она, надевая сапоги. Потом пальто. — А кто это? — удивился он, запахивая халат. — Модельер, — отмахнулась она, без всякого сожаления засовывая пакет в сумку. — До свидания, — пробормотала она, прижавшись к нему, легонько клюнула в щеку, чуть заросшую щетиной. — Пойдем, до крыльца провожу, — лениво улыбнулся он, хотя больше всего хотелось схватить ее и зацеловать. Ну и не пускать никуда. «Но кто я такой, чтобы удерживать человека против воли, — мысленно вздохнул он. — Все равно после праздников встретимся и продолжим», — подумал он, спускаясь вместе с ней в лифте и напряженно пялясь в ее затылок. Холл на первом этаже, где привычно толклись сотрудники «АМА-Девелопмент», оказался совершенно пустым. Даже у стойки охранника никого не было. Ева вместе с Агафоновым дошла до стеклянных дверей. Увидела припаркованное невдалеке от входа такси и снова уткнулась Агафонову в плечо. — Прощай, Миша, — прошептала она. — Я очень рада, что это был ты… Она решительно выскочила за дверь и опрометью бросилась к машине. Агафонова подмывало выбежать следом, но он остановил сам себя. «Куда? — мысленно рыкнул. — Будешь мудями по морозу звенеть». Михаил посмотрел вслед отъезжающему автомобилю и, быстро поднявшись к себе в пентхаус, снова завалился в кровать, намереваясь поспать до прихода домработницы. Потом неспешно позаниматься в спортзале, расположенном с другой стороны ванной комнаты, поваляться в ванне, попариться в сауне. И, может быть, деньком заехать к сестре Демы. Забрать у нее документы на дом и хотя бы на пальцах прикинуть, покроет ли сей объект недвижимости Ромкины займы, а если да, то насколько? Агафонов закрыл глаза, но сон не шел. Наоборот, в башке зажигалась красная лампочка. Сначала слегка, а потом вспыхнув на полную мощь той самой электрической дуги, проложенной прямо в мозгах. Чуйка, нюх, интуиция. Назови как хочешь. Но Агафонов прекрасно знал это состояние, означающее только одно. Он упускал что-то жизненно важное. Осталось лишь понять что именно? Он поднялся с постели и в задумчивости подошел к окну. — Стоп, — сказал сам себе. — Когда это началось? Первый огонек зажегся, когда они попрощались с Евой и она, усевшись в такси, укатила домой на Ломоносовскую. Он еще тогда подумал о встрече после праздников. А она… «Она попрощалась с тобой, задрот, — мысленно обругал он сам себя. — Вместо «до свидания» — «прощай» и дурацкая благодарность. — Я очень рада, что это был ты… — передразнил он Еву и грязно выругался: — Штопор, епта!» Агафонов судорожно вздохнул и принялся искать сотовый. Тот оказался в кармане джинсов, валявшихся в ванной за кушеткой. — Ева, — рыкнул он, набрав номер, только вчера вбитый в контакты. — Ева, возьми трубку, девочка, — просипел он, догадавшись, что она ушла навсегда. «Она не вернется после праздников, — охнул он. — Передаст заявление с матерью или сестрой. Или пришлет по почте». Агафонов уставился в погасшую трубку и еле сдержался, чтобы не разбить ее. Он быстро оделся и рванул вниз, сел в Крузак и дал по газам. — Врешь, не уйдешь, — пробурчал он себе под нос и по пустынным улицам поехал на Ломоносовскую. Заскочил в подъезд вместе с каким-то мужиком, бегом поднялся на третий этаж и со всей дури нажал на звонок. Никто не открывал, но Агафонову оказалось, что там за дверью кто-то есть. Человек подошел к двери, глянул в глазок и затаился как мышь. — Ева, открой, — забарабанил он негромко. — Давай поговорим. Но вместо двери в пятнадцатую квартиру открылась соседняя. — А Ева уехала, — оповестила его толстуха в леопардовых легинсах и черной майке. — Там кто-то есть, — поморщился Михаил, кивая на дверь. — Я слышал шаги. — Молодой человек, — соседка оглядела его с головы до ног. — Вы ошибаетесь. Они при мне запирали дверь, — отчеканила она. — Я мусор выносила и остановилась поболтать. Саму Еву давно не видела, да и Настя так вытянулась… — Настя? — перебил Агафонов словоохотливую тетку. — Какая еще Настя? — Сестра Евочкина единокровная. — А-а-а, — протянул Агафонов, кивая. Он уже направился обратно к лестнице, когда чуть не столкнулся с той самой бабкой, что вчера пытала его в подъезде. — Здравствуйте, — закивала она и быстро прошла в квартиру к леопардовым легинсам. — Это судебный пристав, — прошептала Вера, как только закрылась дверь. — Никиту ищет. Я уже, Любочка, передала Ильичу, не ровен час, все имущество опишут, — пробормотала она. — А я Еве позвоню, — заговорщицки кивнула толстуха. Ева Макарова, ответив на звонок соседки, не знала, плакать ей или смеяться. «Судебный пристав, еперный балет, — усмехнулась она, прекрасно понимая, кто именно приезжал на Ломоносовскую. — Все закончилось. Зачем ты погнался за мной, Миша?» — думала она, вполуха слушая веселый треп сестры и мачехи. — Что там случилось, Ева? — строго поинтересовался отец, глянув на нее в зеркало заднего вида. — Никиту судебный пристав ищет, — хмыкнула она. — Странно, — пробурчал отец. — Вроде у него нет долгов. — Так можно на сайте посмотреть, — вставила Алина. — Сейчас гляну, Вадечка, — проворковала она. — Ага, — кивнул отец, выезжая на трассу. — Так, народ, — скомандовал он. — На заправке советую посетить сортир. Едем без остановок. Пит-стопов нет. — Папа! — завопила Настя. — А если я… Ева, улыбаясь, смотрела на младшую сестру, ввязавшуюся в спор с отцом, и смаковала детали прошлой ночи. Снова ощущала на себе каждое Мишино прикосновение, снова слышала его голос и запах.