Резная тяжелая дверь отворилась, и я прошла в небольшую уютную столовую, выполненную в простом и лаконичном стиле. Она явно предназначалась для очень узкого круга. Овальный стол был накрыт всего на три персоны, и два места уже были заняты: во главе стола, поигрывая бокалом, расположился король, справа от него — советник. Единственное пустое место оказалось напротив князя. — Садись, в ногах правды нет, — поторопил Герхард, потому что я так и застыла в нерешительности, не дойдя всего пару шагов до стула. Встрепенувшись, вспомнила о приличиях и присела в реверансе. Король кисло улыбнулся и кивнул на стул. — Тут все свои, можно обойтись и без расшаркиваний. Как ты считаешь, Карина? Запнувшись о подол, на стул я не села, а плюхнулась под внимательным сверлящим взглядом изумрудных глаз. Что же делать? Бежать? Нереально. Отнекиваться? Бессмысленно. Рассказать правду? Поздно! Взгляд сам собой скользнул на Берта. Он всегда защищал меня, но сейчас дракон лишь недовольно покачал головой и поджал губы. Я опустила глаза. Прости. — Вина? Король тем временем продолжил играть в галантного кавалера. Берт скривился и отвернулся: ему этот балаган, кажется, был не по душе, но отчего-то советник занял позицию наблюдателя. — Не-не-не откажусь, — жалко промямлила я и откашлялась: в горле вдруг запершило. Наверное, выпить — это была плохая идея, но после заявления короля у меня тряслись не только ноги, но и руки, и поджилки, и все остальное. В мой бокал полилась рубиновая жидкость. Чтобы как-то потянуть время и занять руки, я тут же схватила бокал и сделала большой глоток. Ожидала, что напиток окажется кислым, но была приятно удивлена и не смогла этого скрыть. — Берт говорил, что ты любишь сладкие вина, — мимоходом бросил король, поднимая свой бокал. — За освобождение! — с непонятной горькой грустью в голосе произнес он и, не чокаясь, залпом выпил прозрачную крепкую настойку. — Будто по покойнику тост подняли, — пробормотала я тихо, но меня услышали. — А это и был тост по покойнику, — проронил король и налил себе еще, чтобы так же залпом, только уже молча выпить. Кажется, кто-то решил напиться в дым, и хорошо это для меня или плохо, я пока даже предположить боялась. Слишком уж непредсказуемым был золотой дракон. Никогда не могла его понять и тем более предугадать мысли или поступки. — Мне очень жаль, — произнесла вполне искренне, вспомнив мертвых девушек, что волею безумного бога участвовали в ритуале. Ведь среди них была и возлюбленная Герхарда. — Что стало с телами? Король промолчал, только выпил еще бокал, ответил лорд Лирдоу. Впервые за вечер серебряный дракон заговорил со мной. — Их похоронят завтра. Семьи уже оповещены о ритуале погребения. — Десять лет… — задумчиво проговорил король, а я с опаской покосилась на него. Пьяным он не выглядел, но и трезвым дракона назвать было сложно. Казалось, он погрузился в свой мир, куда другим дороги нет. — Десять лет я искал этих тварей, носом землю рыл, но мне попадались только рядовые последователи культа. Никаких зацепок, ни одной ниточки, что вела бы к главному виновнику. А все потому, что предателем оказался мой родной брат. Бокал короля полетел в стену и разбился вдребезги, осыпав пол мелкой хрустальной крошкой. Я испуганно вздрогнула. — Принц Вильрен был невиновен, — вступилась я за эльфа, под тяжелым взглядом золотого дракона стушевалась, но все-таки закончила: — Хенселль занял его тело, чтобы подобраться к вам. Ваш брат умер задолго до заговора. — К сожалению, сути дела это не меняет, — горько выплюнул король. — Я проглядел змею в своем доме. А ведь он всегда знал, кого я ищу. Знал и наверняка потешался. — Вы уже отомстили! — воскликнула, надеясь, что король успокоится. Ой, зря я привлекла его внимание. — Помнится, ты рассказывала о трупах девушек, что послушными куклами подчинялись Хенселлю. — Я кивнула, хотя Герхард и не смотрел на меня. От его обманчиво спокойного тона по спине побежали мурашки. — Как думаешь, почему они могли двигаться, даже что-то говорить? — Я молчала, уставившись на свои сцепленные руки. Вспоминать было до невозможности жутко. — Потому что к мертвым телам были привязаны живые души. В каждом медленно гниющем трупе томилась невинная душа. И не умереть, и не воскреснуть, и не переродиться. — Казалось, Герхард никого не видит перед собой, погрузившись в тревожные мысли. — Дара тоже была там, среди тел. Десять лет я искал повсюду не только последователей культа Корхи, но и ее душу, но… Поисковики не видели Дару среди живых, некроманты не находили среди мертвых, она будто зависла на пороге между мирами. И только сегодня я наконец-то нашел ее… тело. Так что же случилось после того, как Хенселль попытался убить Берта? — Дракон жадно подался вперед, а я в ужасе шарахнулась так, что даже стул проскреб ножками по наборному паркету. — Милая Карина, только ты можешь рассказать, что произошло на самом деле: куда делся сумасшедший бог, чей младенец оказался на алтаре и что стало с бедными девушками. Жесткий тон, не терпящий возражений, пригвоздил меня к месту. Язык отказывался слушаться, но король ждал ответа, постепенно начиная терять терпение. Золотые чешуйки на носу монарха еще не встали дыбом, но уже начали топорщиться. Великий Двуединый, что же делать? Если он узнал мою тайну, пощады можно точно не ждать. — Я не знаю, — выпалила в тот момент, когда золотой дракон едва ли не зарычал. — Я все уже вам рассказала! Когда Хенселль отшвырнул меня на идола, я потеряла сознание. Очнулась, когда лорд Лирдоу пришел в себя. — В горле пересохло, я торопливо глотнула вина, подавилась и закашлялась. — Не знаю, насколько это важно, — добавила тихо, — но я молилась Двуединому, а потом, после удара, показалось, будто отовсюду лился свет. Возможно, Всемогущий откликнулся, иначе я не знаю, как объяснить то, что Хенселля больше нет. — Возможно, — задумчиво протянул Герхард, потирая подбородок. — Он, как и любой дракон, непредсказуем. Но это всё предположения. Когда я прибыл с отрядом на место, вокруг были одни трупы разной степени разложения, и у всех тел был одинаковый фон. — Я с удивлением посмотрела на короля. Видя мое замешательство, дракон пояснил: — У тел был одинаковый энергетический фон, будто они все погибли только что. Но такого не может быть! Монарх о чем-то задумался, в то время как Берт внимательно следил за его реакцией, а потом тихо сказал: — Есть большая вероятность, что Двуединый все-таки откликнулся, поскольку я совершенно не помню ничего, что происходило между тем, как Хенселль попытался всадить мне кинжал в сердце, и тем, как я пришел в себя на ногах совершенно в другом месте. Если чокнутый бог мог занимать тела потомков, что мешало Драгу сделать то же самое? А если Двуединый действительно приходил, он мог отпустить невинных жертв. — Мог, — грустно согласился король и кивнул советнику: — Если так, ты сумеешь… — Завтра же этим и займусь, — перебил его князь, сразу поняв, о чем речь. — Если ее душа свободна, мы найдем Дару, где бы она ни была. Обещаю тебе! — Надеюсь. Что ж, тогда предлагаю следующий тост: за правду! — Король вновь поднял бокал и с очень недобрым прищуром уставился на меня, будто дыру хотел просверлить. Пришлось мне опять пить, чтобы только не смотреть на него. И стоило сделать второй глоток, как прозвучало: — Только правда у каждого своя, не так ли, леди Лурье? — Вино встало поперек горла, хотя раньше мне казалось, что такое невозможно. — И теперь мне бы очень хотелось услышать твою правдивую историю. Я затравленно покосилась на князя, но тот делал вид, будто ничего интересного не происходит. Кажется, в сложившейся ситуации на поддержку серебряного дракона можно не рассчитывать. Что ж… — С чего вы вообще взяли, что я Карина Лурье? — дрожа, спросила драконов. Князь с шумом втянул воздух сквозь сжатые зубы и разочарованно покачал головой. В следующий миг на стол передо мной хлопнулся договор, подписанный моей рукой. Тот самый, из-за которого и начались все неприятности. — Я заподозрил неладное еще в момент твоего прибытия во дворец, — отстраненно начал Лирдоу. — Вы с Ридейро совершенно не походили на близких родственников, скорее выглядели как зверолов и его добыча. — Какое точное сравнение. — И это было очень странно, ведь виконт мог попасть на этот отбор только с твоей помощью, а значит, ты была его сообщницей. — Я встрепенулась, чтобы возразить, но князь поднял руку, призывая к молчанию. — То, что семейка Ридейро замешана в заговоре, было известно, поэтому, пуская вас во дворец, мы рассчитывали добраться до верхушки культа Корхи. За Ридейро давно следили, и то, что он должен передать главарю культа важную информацию о финальном ритуале, знали. — Брошь? — с содроганием спросила я. От одного только воспоминания, на что мне пришлось пойти, чтобы достать ее, бросало в дрожь. — Именно она, — кивнул князь. — Ты очень удачно попалась нам после первого этапа, и не использовать такой шанс подобраться к Тии’рану через тебя было глупо. Я передернула плечами. К сожалению, драконы были в своем праве, а я сама виновата! — Странности начались, стоило только тебя припугнуть исключением из отбора. Неверяще подняла глаза на Лирдоу. Да неужели только тогда?! — Ты начала лепетать какую-то чушь про три этапа и то, что «брат» тебя убьет. Вариантов было два: или ты гениальная актриса, или оказалась тут по принуждению. Пришлось проверять. — Да вы хоть представляете, чего мне стоило достать эту чертову брошь?! — не выдержав, возмущенно воскликнула я. — А это была просто проверка?! — Не только. Информация с броши оказалась полезной, хоть и не настолько важной, как ожидалось. Я возмущенно фыркнула и отвернулась. — Покушение на тебя во время второго этапа еще более уверило меня в том, что к замыслам Ридейро ты можешь не иметь отношения. Еще бы! Кажется, на тот момент я помешала не только драконам, но и Хенселлю, раз он собственноручно отправил меня в ту долину смерти. — А уж когда у тебя открылась ледяная магия, сомнения в том, что ты не сестра Тирана, почти отпали. Оставалось только выяснить, кто же наша прекрасная незнакомка. Подозрения пали на Карину Лурье, тем более она была последним прямым потомком Торина Ларагона — какое совпадение — ледяного дракона. Да, вероятность того, что через столько поколений дар обращения со стихиями проявился у человека, была мала, но подобные случаи науке были известны и до этого. Крайне подозрительным был и тот факт, что бедняжка прямо перед самым отбором вдруг отбыла в Обитель Двуединого аж на Эльмомарском хребте. Место это крайне неблагоприятное, оттуда немногие мужчины выходят живыми, а уж молодая невинная девушка… Какой кошмар! Бедная Ларина! Надеюсь, она еще жива и здорова. Видимо, испуг за единокровную сестру настолько явно отразился на лице, что князь усмехнулся своим мыслям и пояснил: — Не переживай, с ней все в порядке. Да, в обитель сразу же отправили гонца, который нашел там насмерть перепуганную немую девушку, очень похожую на тебя. К сожалению, внятно что-либо объяснить она не смогла, поэтому вопрос о происхождении нашей птички остался открытым. Также гладкую картину портил один не очень порядочный эльф, что три поколения назад заделал бастарда семейке Ридейро, отчего и у Ларины вполне мог быть соответствующий дар. Уверил же в том, что ты — не она, некий барон Миртон, прибывший во дворец прямо перед третьим этапом и заявивший, что его невесту силой увезли на отбор. Парень был так настойчив, что пришлось его принять. Я похолодела и нервно сжала бокал с такой силой, что ножка тихо хрустнула, а вино превратилось в алый лед. Если бы Жан был здесь, он понял бы, что Ларины на отборе нет. Но почему… — Почему я его не видела? — отставив бокал на стол, спросила Ламберта. Дракон иронично прищурился и едва улыбнулся краешками губ. — Отчего же не видела? Ты даже танцевала с ним на балу. — Лед в моем бокале задребезжал и взорвался, осыпав белоснежную скатерть и стоящие на столе блюда винной крошкой. Испуганно вздрогнув, я недоверчиво покосилась на кольцо князя, которое осталось безучастным к происходящему. А князь, не обратив внимания на инцидент, продолжил: — Просто из-за происшествия с обувью и жгучеядом ты не обратила на это внимание. Так вот, барон Миртон со всей уверенностью заявил, что его невесты на балу не было. — Подлог налицо, — заметил король меланхолично. — Зачем бы тебе пробираться во дворец под видом другого человека? От меня ждали ответа. Покосившись на договор, по которому уже медленно расплывалось несколько алых пятен от подтаявшего вина, я вздохнула и ответила: — Вы и сами прекрасно знаете. — Милая моя птичка, — обманчиво ласково протянул князь, — если бы знал, не спрашивал. На данный момент я могу лишь догадываться, какие отношения связывали тебя с опекуном, — последние слова так и сочились сарказмом. — То он мило обнимает тебя и уносит на ручках после бала, то ты, похожая на привидение и чем-то запуганная, появляешься у меня на пороге… В городе ведешь себя, как другой человек, даже идол Хенселля тебя отталкивает, но при этом отбор покидать отказываешься наотрез, хотя тебе едва ли не открытым текстом говорят, что это опасно. Что можно подумать, кроме того, что ты с Ридейро заодно?! Надо отдать ему должное, Берт не сорвался на крик, но при этом каждое слово камнем летело мне в душу. Не могла я ему тогда все рассказать, слишком опасно было, да и сейчас… Чем обернется эта правда, которую драконы видят только со своей стороны, и дадут ли высказаться мне? — Почему ты сама не рассказала правду? Договор, найденный в твоей комнате, только подтвердил подозрения, — бросил князь и отвернулся. — Так это вы его забрали? — Осознание того, что это именно Берт украл бумаги, больно ранило, но я сдержала рвущиеся наружу слова, глубоко вздохнула и спокойно спросила: — Когда? После парка? Неужели после чудесного вечера, хоть и закончившегося не так, как ожидалось, он пошел рыться в моих вещах? — Именно тогда. Идол тебя не подпустил, значит, к культу ты отношения не имела, а выяснить, кто же ты на самом деле, было крайне важно. Считай это служебной необходимостью. — Значит, необходимостью, — зло прошипела я. — Еще и служебной! И я еще сломя голову бросилась его спасать от сумасшедшего бога! — Это же… это… Все приходящие на ум слова были слишком крепкими для произнесения в присутствии короля. — Ты чем-то недовольна? — с легкой ехидцей в голосе поинтересовался Ламберт и отсалютовал мне своим бокалом, где плескалась та же настойка, которую пил монарх.