— Я покажу вам, — повел его Карл, а все остальные последовали за ним. Пока дрожащая Терезия плакала, стоя в дверях своей комнаты, Августин и его помощник перевернули все вверх дном. Она закричала, когда они достали из ящика стола газеты с вырезанными из них буквами и пистолет из-под матраца. — Что это? — спросил Августин, держа рукой в перчатке пистолет за кончик рукоятки. — Я не знаю… Это не мое, — прошептала девушка, она выглядела совершенно уничтоженной. — Думаю, что вы там обнаружите ее отпечатки пальцев, и именно из этого оружия были убиты Дима, Лесь и Иржи, — подала голос Яна. — Задержать ее, — буркнул Августин, раздавленный таким количеством улик. Плачущую Терезию увели в полицейскую машину. Лукаш не вышел ее провожать, у него стало плохо с сердцем, был срочно вызван доктор Милан. С Карла сняли все подозрения, ему было разрешено покидать замок, чего и добивалась его подруга. — Я сняла с тебя обвинения! — заявила она, самодовольно улыбаясь. — Я не зря сюда приехала, свою миссию я выполнила. — Как ни странно это звучит, но я не рад. Какой ценой ты это сделала?! Терезию забрали в тюрьму, а ведь она мне была почти сестрой. — Не лги себе, Карл! Ты смущался при ней! Уж я-то все видела своим наметанным глазом, — возразила ему Яна. — Я немного смущался, ты права, потому что чувствовал исходящие от нее какие-то… флюиды… Да, дежавю, словно я когда-то был с ней… — опустив глаза, промямлил Карл. — Вот тебе на! — вспылила Яна. — Ты охмурил дочку Лукаша, человека, верой и правдой служившего вам столько лет?! — Боже упаси, о чем ты говоришь?! Никогда и ничего у нас с ней не было! — запротестовал князь. — Что же ты думаешь тогда о «де-жа-вю», — по слогам произнесла Яна, — наверное, свои мечты хотел бы воплотить в реальность? — Ты знаешь, о ком я мечтаю, — ответил Карл. — Я не уверена в этом после того, как увидела список твоих покинутых пассий. Знаешь, их разбитыми сердцами можно было бы выложить большую площадь в любой столице! — фыркнула Яна, снедаемая ревностью. — Не утрируй, как ты смогла убедиться, не все их сердца разбиты, — ответил Карл. — Ты посмотри, что стало с Лукашем, он просто увял на глазах! — Мне искренне жаль, но это не означает, что его дочь-преступница должна оставаться на свободе, пока ты будешь гнить в тюрьме или в земле! Как ты не понимаешь, ведь она бы не остановилась и довела бы начатое дело до конца. — Все равно эта история довольно-таки грустная, — проговорил Карл. — Да чего уж веселого, — согласилась с ним Яна. Жизнь в замке после ареста Терезии резко изменилась. Элеонора Мария и князь Франтишек находились просто в шоке. Они столько лет знали эту девушку, учили ее за границей, а она хотела убить их сына. Лукаш постоянно плакал: — Я не могу в это поверить, это выше моих сил. Моя Терезия… этот пистолет… я, оказывается, совсем не знал свою девочку… Яне было стыдно перед ним за то, что именно она ввергла его в пучину этого кошмара. Но Лукаш сказал ей, щуря подслеповатые глаза: — Я ни в чем тебя не виню, Яна. Ты поступила так, как должна была поступить. Я надеюсь, что вы с Карлом будете счастливы, он это заслужил, как никто другой. Обо мне не беспокойся, я найду себе тихое место, где доживу свои дни. — Вас никто никогда не выгонит из замка, — сказала она ему. — Ты думаешь, я смогу и дальше жить здесь и смотреть князьям в глаза? Нет… мне пора на покой. У меня в жизни не осталось ничего. Элеонора Мария и Франтишек пообещали убитому горем Лукашу помочь Терезии, чем можно, переступив через себя и несмотря на то, что она хотела извести их сына. Сам же Карл всеми способами старался оставить, задержать Яну в замке. — А было время, когда ты не знал, каким способом выставить меня из замка, — напомнила ему Яна из вредности. — Не будем вспоминать прошлое, — смутился Карл, — ты знаешь, что я хочу жениться на тебе. — Ты все время хочешь на ком-нибудь жениться, у тебя навязчивая идея, — ответила ему Яна. Она провела последнюю ночь в замке и, встав рано утром и не сказав Карлу ни слова, уехала в аэропорт. В записке, что оставила она для молодого князя, было написано: «Я устала от всей неразберихи у вас в замке и в моей голове тоже. Я хочу спокойно обдумать все, что произошло, отдохнуть и принять решение. Яна. Не ищи меня». Глава 26 — Ты — чудовище! — сказал Ричард Яне, когда они встретились в ресторане в обеденное время по ее просьбе. — Как ты можешь говорить мне «давай останемся друзьями»? Я в отличие от тебя не разлюбил, и мне больно! — Поверь, Ричард, я вконец запуталась, и мне тоже больно! — Ты — настоящая хищница, Яна, тебе нужен только тот мужчина, которого ты добиваешься, а если дело уже сделано, ты теряешь к нему интерес. Словно кошка, наигравшаяся с мышью, бросаешь ее, не съедая, пресытившись охотой! — Не кричи на меня! — ответила она. — Я устала от вас обоих, вы оба давите на меня! Вы надоели мне! — сказала Яна. — Правильно, наигралась с игрушкой, ты так же бросишь и этого чешского красавца! — Ричард был жесток. — В твоем доме я не останусь, мне там неуютно. Я купила трехкомнатную квартиру, туда и перееду с Вовой, а ты возвращайся домой. С ребенком можешь видеться когда и сколько пожелаешь. — Яна, что с нами стало? — ужаснулся Ричард. — Куда делась всепоглощающая страсть, любовь? — Я не знаю, дорогой, я не хотела, чтобы наша любовь прошла, но возник он, и все перевернулось, и назад ничего не вернешь, прости. — Как просто… — Как просто, и как сложно, — не согласилась она с ним. Конечно, она не хотела вычеркивать из памяти годы, проведенные вместе с мужем. Но и жить так, разрываясь между двумя мужчинами, она тоже больше не могла. Никогда Яна не была в такой ситуации, и она ее убивала. Она не понимала женщин, которые находили в этом удовольствие и могли так жить годами. Ее прямота не позволяла ей так поступать. Сказано — сделано. Яна забрала сына, вещи и переехала в новую квартиру. Конечно, не каждой женщине ее финансовые возможности позволяли воплотить такое решение в жизнь. Самым неожиданным для Яны стало то, что домоправительница Ричарда, растившая его чуть ли не с детства, ушла вместе с ней. — Как я доверю тебе внука? — возмутилась она. — Вова без меня не сможет, а Ричард уже большой мальчик. — Вы всегда недолюбливали Карла, — сказала Яна. — Я с первого дня знала, что он разрушит счастье моего Ричарда. Между тобой и этим князем всегда проскакивали искры высокого напряжения, и я знала, что загоревшееся пламя уничтожит все. Я не стану упрекать тебя, я просто буду рядом. После таких слов Агриппины Павловны Яна благодарно всплакнула на ее плече. Она приняла ее жертву, так как без нее действительно была как без рук. На работе дела у Яны шли тоже не лучшим образом. Хирург, работающий у нее в стоматологической клинике «Белоснежка», допустил досадную оплошность. Он сделал обезболивание для удаления зуба с правой стороны челюсти, а удалил зуб с левой стороны челюсти, фактически вживую. И вот теперь сам хирург Михаил и пострадавший пациент Леонид Станиславович сидели у нее в кабинете и разбирались. Яна понимала, что Миша допустил самую настоящую врачебную ошибку, но в то же время она не хотела совсем уж топить врача своей клиники. — Так как же это все-таки получилось, Михаил Алексеевич? — спросила Яна. — Не знаю… бес попутал. В тот день все пациенты шли с удалением на правой стороне, вот я и сделал туда анестезию. — Ага, а удалил с левой стороны! — взвизгнул Леонид Станиславович. — Удалил-то тот зуб? — уточнила Яна. — Тот. — Какие тогда могут быть претензии? — не поняла она. — А вам удаляли зуб без анестезии? Да я чуть с ума не сошел от боли! — продолжал брюзжать Леонид Станиславович. — Что же вы сразу не сказали, что у вас обезболена другая сторона? Что вам больно? — допытывалась она у пациента. — Правильно, я еще сейчас и виноватым окажусь. Откуда я мог знать, как должно быть?! Я в первый раз удалял зуб, особо не поразговариваешь, когда у тебя во рту металлические щипцы торчат! Я от боли чуть сознание не потерял! Да я в суд подам на вас за живодерство, за пытки! — Что вы хотите? — напрямую спросила она его. — Десять тысяч рублей за моральный и физический ущерб! — Пишите расписку, что не имеете к нам никаких претензий, и получите деньги. Конфликт был улажен. Яна еще раз провела профилактическую беседу с доктором и осталась в кабинете одна. Карл звонил ей каждый день, она даже заблокировала номер его телефона. Сейчас она не была готова с ним говорить, а он не решался прилететь в Россию, зная, что вызовет этим гнев Яны и еще больше усугубит их непростые отношения. — Яна Карловна, — щелкнул селектор в ее кабинете, — вам междугородный звонок. — Меня нет! — рявкнула она. — Женский голос, — пояснила секретарь. — Соедините, — попросила она.