Глава 4 Кимберли наконец принесла заказ, и только я собралась наброситься на еду, как Ализа выхватила у меня из-под носа тарелку, чтобы сделать фотографии для блога. Пора бы уже привыкнуть к такому поведению, но вид еды будоражил меня до глубины души, и каждый раз я напрочь забывала об этом блогерском ритуале. К счастью, Ализа умело организовывала фотосессию, так что мне хотя бы не приходилось долго ждать. Сначала мы обедали в тишине, а потом Ализа решила расспросить меня о переезде. Я принялась рассказывать, как пятничным днем в родительский особняк пожаловали перевозчики и начали грузить коробки. Сие действо прошло быстро, и уже вечером они доставили коробки в новую квартиру. В субботу утром там красовалась новая мебель и все ждала, когда я ее соберу. Никак не могу взять в толк, по какой нелепости я отказалась от сборки – у меня и инструментов-то не было. Скорее всего, из ложной гордости, но в любом случае с этим придется разобраться. Потом я поведала Ализе об Аури и Кэсси. От воспоминания о них сердце радовалось, а губы сами расплывались в улыбке. С той встречи я их еще не видела, но кто знает, на днях все может измениться – надежда на это теплилась внутри. В голову вдруг пришла идея заказать закуски, которые им так понравились, и угостить ребят: в благодарность за душевный прием, а также из личных соображений получить еще один шанс на беседу с Джулианом, чье равнодушие так и терзало мне душу. Ализа заплатила за обед, и мы отправились обратно в колледж – пережить последние занятия. Какая ужасная скука! Поначалу я изо всех сил старалась слушать, но в итоге большую часть времени рисовала сокурсников, наделяя каждого фантастическим элементом. Светловолосый парень в очках в двух рядах передо мной обзавелся дьявольскими рожками. Его соседка получила жабры. А у лысого типа, который всю лекцию закидывал профессора Накамуру вопросами, на голове выросли оленьи рога из веток. Последняя лекция подошла к концу, знаний у меня не прибавилось ни на грош, зато появилось пять свежих набросков. Попрощавшись с Ализой – ее семья жила на другом конце города, – я пешком направилась домой. Конечно, автомобиль у меня был: нам с Эдрианом подарили его на шестнадцатый день рождения, но от кампуса мне было идти всего десять минут. Я достала телефон и открыла беседу с Эдрианом. Беседа – это, конечно, сильно сказано, учитывая, что последнюю сотню сообщений настрочила я. Свежие послания содержали фотографии картонной крепости. Ставшее привычным разочарование больно укололо сердце, и я набрала новое сообщение: хэй, вонючка, угадай, кому не уступают дорогу автомобили? Я подождала ответа – его не последовало. Дворникам, ответила я сама себе и фыркнула, то ли развеселившись, то ли расстроившись. Эдриан любил плоские шутки и частенько строил из себя комика, чтобы подействовать мне на нервы. А теперь я была готова на все, только бы услышать от брата анекдот. Но все-таки я уговорила себя не думать о плохом. Не мог он пропасть из моей жизни навсегда. Боясь, что беспокойство об Эдриане и негативные мысли возьмут надо мной верх, я набрала номер Лилли. Занятия у нее уже должны были закончиться, но ответила она только после длинной череды гудков. – Да? – Ее голос звучал устало. – Привет, – сказала я, уворачиваясь от собаки, путавшейся под ногами. – Все в порядке? – Ничего не в порядке! Вот тебе и «не думать о плохом». Нервы у меня натянулись как струны, а мозг в мгновение ока выдал тысячу событий, которые могли привести Лилли в такую панику. Таннер порвал с ней. Она снова беременна. Родители выгнали из дома. Она провалила экзамен. Несчастный случай. – Что случилось? – Линкольн заболел. – А. – Я тут же успокоилась. Конечно, ужасно, что Линку нездоровилось, но Лилли оставляло чувство меры, когда речь шла о здоровье сына. Наверное, это из-за того, что он появился на свет на несколько недель раньше срока и первые дни провел на аппарате искусственной вентиляции легких. – И что с ним? – Кашель. – Вы ходили к врачу? – Ходили? – разозлилась Лилли. – Еще бы мы не ходили к врачу! – И что он сказал? – допытывалась я. Лилли немного помолчала и растерянно продолжила: – Небольшая инфекция. Надо пить больше воды, и скоро станет лучше, но от кашля у Линка болит горло. Он так плакал… – Лилли всхлипнула. – Как же я ненавижу, когда он болеет. Больше всего на свете я желала, чтобы Лилли не приходилось преодолевать такие испытания в одиночку. Мы все поддерживали ее, но бывали дни, когда никто не мог заменить Таннера. – Хочешь, я приеду? – все-таки предложила я. – Это совсем не обязательно. Линк сейчас спит, а мне нужно выучить все, что я сегодня пропустила. Я остановилась на светофоре и, пока мимо проносились машины, дожидалась зеленого сигнала. – У тебя есть домашнее задание? Давай я схожу в школу и возьму его для тебя? – Не надо. Энни уже все привезла. Сигнал сменился, и я перешла дорогу. – Хорошо, но если что-то понадобится, ты ведь позвонишь? – Непременно, – заверила Лилли, но я знала: она сделает это только в случае крайней необходимости. Она была решительно настроена – со всем справляться самостоятельно, особенно с тем, что касается Линка. Как будто Лилли считала себя обязанной постоянно доказывать всему миру, что она может быть хорошей матерью, несмотря на восемнадцать лет. – А у тебя что нового? Удалось поговорить с Джулианом? – Да, – кратко ответила я и сама удивилась, как едко это прозвучало. – Что произошло? – осведомилась Лилли после некоторого колебания. Остановившись перед своим домом, я вздохнула. Рюкзак соскользнул с плеча, и мне удалось достать ключи одной рукой. – Ничего. Мы столкнулись сегодня утром, и он отреагировал не так, как я ожидала. – Что же он сделал? – В том-то и беда, что ничего, – повторила я. – Ему оказалось параллельно. – Прекрасно же, разве нет? – Ни разу. – Я отыскала в рюкзаке связку ключей с брелоком в виде Зеленого Фонаря, который светился в темноте. Его всегда легко найти, и это единственная причина, почему я хранила этот брелок, ведь экранизация – настоящая катастрофа. – Если бы меня уволили по чужой вине, я была бы вне себя от ярости. – Да ты ни разу в жизни не работала! Я закатила глаза. – Ну гипотетически. – А может, Джулиан не так уж и любил эту работу. – Никому не нравится работать на моих родителей, – растолковала я, отпирая дверь. – Это все только ради денег, Джулиан сам так говорил. Ему нужно содержать кота. Не мог же он вдруг взять и просто наплевать на него? – Или Джулиан просто не злопамятен. Что было, то прошло. Войдя, я быстро захлопнула дверь, чтобы жаркий воздух последних летних дней не успел проникнуть в дом. Задумчиво посмотрела на почтовые ящики, возле которых мы с Джулианом беседовали тем утром. Еще раз вспомнила встречу. – Он точно держит в себе обиду. – Вот как? – Точно-точно, – подтвердила я, проверяя почтовый ящик, но внутри оказалась только листовка от службы доставки пиццы. – Видела бы ты его на вечеринке! Такой милый, такой обаятельный, поделился со мной сэндвичем, а этим утром… Совсем другой человек: холодный и недоброжелательный. Где тот парень, который шутил про мое белье? Откуда вдруг такая перемена, если он не злится? – Не хочется такое говорить, но, может, он из вежливости? Джулиан же работал на твоих родителей, не исключено, что он просто выполнял свои обязанности. – Разбалтывать, белье какого цвета он предпочитает, – тоже его обязанность? Ответила Лилли не сразу, но ее многозначительное молчание предупреждало, что мне не понравится то, что она скажет. – Почему ты так переживаешь из-за Джулиана? – Совсем не переживаю. – Лгунья. Ты же на взводе, – фыркнула Лилли. – Просто увлеклась. – Ммм, – понимающе промычала она, – увлеклась и сама не заметила, как втрескалась в Джулиана. – Вовсе нет, – возразила я. Признаться, на вечеринке Джулиан заинтересовал меня, но к делу это отношения не имело. Я пыталась помочь ему, а в итоге все полетело к чертям. Я жестоко облажалась: надо было защитить парня перед матерью, а не молча наблюдать, как она отсылает его прочь. Я подвела Джулиана, оставила его в беде, точно так же, как бросила на произвол судьбы Эдриана. Потеря работы не шла ни в какое сравнение с изгнанием из дома, но в обоих случаях я проявила трусость. Связанная по рукам и ногам почтением и уважением к родителям, я не решалась выступить против них. Но я не хотела быть такой. Я хотела быть сильной. Проявлять стойкость. Поступать по совести. Жаль, нельзя повернуть время вспять и исправить то, что я сделала или, правильнее сказать, не сделала. Мне оставалось только загладить свою вину, но для этого нужно добиться позволения Джулиана и отыскать Эдриана.