Брюнетка яростно сорвала с себя юбку и упала на пол, сделав полсотни отжиманий. После — принялась за приседания, пресс, растяжку… и, закончив упражнения, рассмеялась! Да, она — это она! Все та же Ника Одинцова! Ее суждения, оценка жизни, остались неизменными. Ей нравится все то, что нравилось прежней Одинцовой. И бесит все то же самое. И не важно, кто — копия, а кто — оригинал. Они одинаковые. Идентичные. Не близнецы, но два самостоятельных человека, когда-то бывшие единым целым. Находясь в равных условиях, конечно, они и развиваться будут равнозначно, но стоит внести малейшее изменение — и каждая личность пойдет своим путем, но к тому же результату. Просто из одной личности стало две, каждая из которых имеет право на самоопределение. На самостоятельные решения. Но то, какими станут эти решения, полностью зависит от личности до Эксперимента! Обрадовавшись, девушка запрыгала на месте, замахав руками, пытаясь привлечь к себе внимание наблюдателей. Обитатели «Зари-97» не заставили себя долго ждать. Дверь распахнулась и в комнату вошел охранник. Не из тех, кого Ника видела ранее. Этот был меньше, уже в плечах, и, как будто, старше. И без оружия. Разглядеть лица Одинцова не могла — его полностью закрывало забрало штурмового шлема. Накинув на себя блузку, все с теми же пятнами от вина, чтобы хоть как-то прикрыть наготу, девушка потребовала: — Ведите меня к своему Павлову! Глава 5 «Заря-97» изменилась. Как — Ника не могла понять. Но ощущала, что станция стала какой-то другой. Она не видела отличий сегодняшней базы и той, что была пару дней назад, но чувствовала их своим загривком. Впрочем, брюнетку вели уже знакомой дорогой — в кабинет доктора. И она расслабилась, покорно шагая за человеком в черной униформе. В самом офисе ничего не изменилось. Гудел кондиционер. Ученый лихорадочно долбил пальцами по клавиатуре, набирая строки текста. Рядом с ним на столе стояла чашка дымящегося кофе и распечатанная упаковка кубиков кипятка. — Привет, сестренка, — улыбнулась вторая Одинцова, бывшая здесь же. — Привет, — кивнула Ника. Глубоко внутри девушка завистливо скрипнула зубами. Вику никто не перекрасил! Они так и осталась блондинкой! Ей оставили родной цвет волос… хотя, вероятно, это было сделано с умыслом — чтобы не путать двойняшек. Было и другое обстоятельство, которое порадовало философа. На близнеце тоже была лишь блузка и туфли! То есть, разделенные, в разных обстоятельствах, они продолжали мыслить одинаково! Это ли не лучшее доказательство того, что Эксперимент удался? В глазах своего отражения Ника прочитала точно такую же мысль. Даже шевельнувшееся в душе беспокойство, по поводу того, что Вика осталась с волосами соломенного цвета, что косвенно могло указывать на то, что оригинал — именно она, не испугало подопытную. Они — идентичны. И какая разница, кто дубль, а кто — нет? — Хм… вы обе шикарно выглядите, — отметил Олег, обернувшись, и оценив обеих девушек долгим изучающим взглядом, особенно задержавшись на обнаженных бедрах. — Я так понимаю, у вас созрел ответ? Так быстро? — Да, — кивнула Вика. Но, во-первых, я хочу пожаловаться на обслуживание в вашей гостинице. — Полотенца и постельное белье не меняли уже три дня! — добавила Ника. — Еще что-то? — усмехнулся изобретатель. — В номерах мало развлечений! — Нет телевизора, радио… ничего нет! — И, я надеюсь, у вас в отеле есть спортзал? — А то мы начали зарастать жирком! Последнюю фразу девушки произнесли одновременно, и так же синхронно рассмеялись. — Относительно Эксперимента можно даже и не спрашивать, — махнул рукой доктор. — Все и так понятно. Дубль неотличим от оригинала. — Зато у нас остались вопросы, — произнесла блондинка. — Кто из нас — копия, и когда мы можем выбраться наверх? — поинтересовалась брюнетка. — Лучше присядьте, — посоветовал ученый. Близняшки заняли места в креслах, синхронно заложив ногу за ногу. Павлов облизнул губы от вида их прелестей, но совладал с собой и, открыв ящик стола, извлек два конверта. На них неровным, скачущим почерком, который свойственен гениальным людям, было начертано «Вика» и «Ника». — Давайте, смотрите… Девушки переглянулись и, едва вырвав конверты из рук изобретателя, разорвали упаковки. Достав по листку бумаги, каждая посмотрела сначала на свой, а после — на лист двойника. — Я не поняла… — Как так? — Здесь какая-то ошибка? — Или это ваша шутка? Они развернули свои листы лицом к ученому. На каждом было написано единственное слово: «Копия». — Компьютер, включи запись Э-01/17, — произнес Олег тоном фокусника, готового вытащить кролика из шляпы. Экран моргнул и вместо строк символов показал кабинет Павлова. Тот самый, в котором сейчас находились изобретатель, обе подопытных и охранник в шлеме. И там, на картинке, сидел ученый в своем кресле. В том же кресле, что и сейчас. С неизменной чашкой консервированного кофе. А напротив стояла Ника Одинцова. Двойники были готовы поклясться, что, несмотря на небольшой размер дисплея, различили даже пятна от красного вина на блузке. — Я хорошо обдумала ваше предложение, доктор… — сказала девушка на записи. — Судя по тону, вы решили отказаться… — огорченно произнес мужчина. — Можно узнать о причинах? — Безусловно. Вы знаете, как врач, считавший, что прививка коровьей оспы позволит человеку переболеть в легкой форме, и предотвратит заражение оспой в тяжелой форме, доказал всему миру свою правоту? — Конечно. Он заразил себя сам, сделав прививку себе. — Вот именно. Я считаю, что ученый, который планирует ставить опыты над людьми, сперва должен попробовать на себе. — Это ваше мнение, как философа? — Разумеется. Но это только одна… — Ну понятно… легко рассуждать, будучи доктором философии! Сейчас вы еще и скажете, что ставили опыты на себе! Как изменилось ваше мировосприятие после бокала вина… после двух… или трех! Мы тут, знаете ли, не в бирюльки играем! Я спасаю человечество, черт побери! — Масштаб эксперимента не имеет значение. Имеет значение готовность пожертвовать своими интересами ради науки. И, как я уже отметила ранее, это лишь одна причина. Следующая — этичность убийства оригинала. Как не крутите, это — убийство. Хотите — называйте расщеплением, разделением на атомы — как угодно. Вы обрываете жизнь живого существа. Личности. Обладающую своим сознанием, душой, разумом. И создание копии нисколько вас не оправдывает. Человеческая жизнь с появлением дубликата менее ценной не стала… — Человеческая жизнь? Менее ценной? — хохотнул Павлов. — Да чего вы все так носитесь с этой человеческой жизнью? Сам-то человек что, мало убивает? Человек убивает комаров. Потому что они мешают. Убивает свиней. Потому что хочет есть. Убивает тигров. Потому что это весело. И, главное — убивает других людей! Потому что они мешают и это весело! А еще потому, что хочет есть! И не хочет, чтобы его еду съел другой человек! — Позвольте… а разве не все это, — девушка сделала жест руками. — У вас не для того, чтобы спасти человека? Вы же только что сказали, что спасаете человечество! — Вот именно! — поднял палец мужчина. — Человечество! Не одного конкретного человека, а человечество вообще. Как вид. Несмотря на все минусы людей, это мой вид. И я сделаю все возможное, чтобы сохранить его. Невзирая на жертвы, как во времена войны с хвигами. — Так то была война… — Да. Это была война. И пришельцы точно так же хотели жить, как и мы. Они сражались за выживание своего вида. И им было все равно, с кем сражаться. Будь на нашем месте другой вид разумных существ — инопланетяне точно так же приложили бы максимум усилий, чтобы его истребить. Не потому что они ненавидели нас — нет. Чтобы выжить. Это мы их ненавидели. Потому что хвиги пришли к нам домой. И убивали их изощренно и изобретательно. И победили. Вы рады тем, что победили мы, а не они? — Конечно, рада! — воскликнула блондинка. — То есть в вашем представлении мы более достойны жить, чем они? Но почему? И мы — разумный вид, но и они тоже! — Я не вполне понимаю, что вы пытаетесь сказать… — Я пытаюсь сказать, что для выживания человечества, как вида, жизнь одного конкретного индивидуума не имеет значения. Тем более, если есть копия. Предлагаете сохранить оригинал? — Сохранение оригинала тоже влечет за собой последствия. Появятся два человека, неотличимых друг от друга, обладающих теми же правами, что и оригинал, на имущество, семью, работу… вы вообще представляете, какой бардак возникнет в обществе? — Все сказали? — Да, теперь — все. Я составлю подробный отчет, который направлю Чернову и вам, с рекомендацией прекратить антиобщественные опыты. — Ваше право, — согласился Олег. — Только срать он хотел на ваши отчеты. От «Зари-97» зависит будущее человечества. И это я говорю без малейшего преувеличения или иронии. А теперь — выметайтесь из моего комплекса. И не забывайте, что вы дали подписку о неразглашении… хотя, кто вам поверит? — Счастливо оставаться, — Ника на экране послала воздушный поцелуй. — И сделайте одолжение — не пяльтесь так на мою задницу! Девушка развернулась на каблуках и направилась к выходу. Ученый повернулся обратно, к столу, сделал глоток кофе… — Доктор Павлов, — остановилась Одинцова. — А вы готовы пожертвовать своей жизнью ради блага человечества? — Я — да, — без колебаний ответил начальник станции. — А вы?