Многим женщинам знаком этот паттерн: они хотели бы поговорить о себе, своих тревогах и отношениях, но партнер все сводит к конкретным вариантам решения – и на этом проблема для него исчерпывается. Подобного рода разговоры не только не приносят женщинам облегчения, они вызывают у них глубокое ощущение незащищенности, особенно когда у них уже есть опыт эмоциональных провалов в отношениях. Такие разговоры пробуждают в женщинах сомнения в себе и в своем восприятии, сомнения в своей ценности для окружающих. Но вместо того, чтобы дать отпор, женщины проглатывают слова, которые не желает слышать их партнер, а вместе с ними и свое разочарование или гнев. Они зажимают себе рот. Как должен был бы развиваться разговор, подобный беседе Бригитте и Фреда, чтобы у женщины возникло впечатление, что ее потребности принимают во внимание? Ответ на этот вопрос можно найти, если представить, что Бригитте разговаривает с другим человеком – со своей подругой Ульрике. Когда та узнает о диагнозе Бригитте, она реагирует чутко: «Ты, наверное, была в шоке, когда об этом узнала! Как ты себя чувствуешь?» Такая реакция дает Бригитте шанс рассказать о своих страхах. Она не знает, как ей быть со своей болезнью, не знает, хочет ли она действительно принимать рекомендованные ей препараты кортизона, задается вопросом, имеет ли смысл попробовать акупунктуру или другую альтернативную терапию. Она растеряна. Ульрике пытается ее успокоить. «Давай вместе поищем информацию в интернете», – говорит она. Этот разговор отвечает двум важным для женщины критериям гармоничных отношений: в нем присутствуют взаимная эмпатия и обоюдное подбадривание. Ощущение крепкой связи возникает у нас тогда, когда мы можем говорить о своих чувствах и мыслях и встречать на них отклик у собеседника. Тот в свою очередь тоже делится с нами чувствами и мыслями – и благодаря нашему диалогу они могут получить развитие. Подобные разговоры нужны женщинам. Женщины стремятся к отношениям, для которых характерен баланс между давать и брать, говорить и слушать. Женщины дарят другим эмпатию и хотели бы получить эмпатию в ответ. Женщины ободряют окружающих и хотят, чтобы их тоже ободряли. Женщинам нужно иметь возможность сказать: «Для меня это важно» и «Для меня важно, что я могу поделиться этим с тобой». Пока у них есть такая возможность, их психическому здоровью ничего не угрожает. Если же ее нет, отношения приносят мучения – и на этой почве может возникнуть депрессия. Женщины не могут обойтись без гармоничных отношений, им нужна уверенность в том, что между ними и окружающими существует связь. Однако, к сожалению, в жизни женщины, страдающей от депрессии или склонной к этому заболеванию, слишком мало людей, которые готовы стать для нее достойными собеседниками, откликаться на ее слова, выслушивать ее и отвечать. Поэтому таким женщинам сложно распознать свои эмоции и навести порядок в мыслях. Если они не получают того, чего хотят, то подавляют свой гнев и разочарование и отодвигают свои эмоции на задний план. Они обесценивают свои потребности. Собственные проблемы они зачастую считают недостаточно важными, не хотят никому мешать и стремятся избежать конфликтов. Они замолкают, лишь бы не ссориться. Как и Бригитте, они отказываются развивать важную для них тему и подстраиваются под интересы другого человека. Они отказывают себе в праве осознать, что то тягостное чувство подавленности, которое они испытывают в результате, непосредственно связано с ходом разговора или с отношением партнера, так как тогда им пришлось бы признаться себе в том, что их партнер вызывает у них разочарование и что их отношения не так хороши, как они сами себе внушают. Правда не должна выйти наружу, ведь такие женщины боятся выводов, которые им придется тогда сделать. Лишь бы не доставлять неприятностей! Для того чтобы мучительная дистанция в отношениях была не столь болезненна, некоторые женщины прибегают к поведению, которое можно определить как «покорное приспосабливание». Оно имеет место тогда, когда женщина сдерживает собственные желания и импульсы, так как боится, что иначе ее будут меньше любить, ведь ей кажется, что окружающие рассердятся на нее и в наказание лишат ее любви. Она молчит, хотя на самом деле ей хотелось бы поговорить; подчиняется, хотя на самом деле ей хотелось бы поступить по-другому. Бригитте демонстрирует покорное приспосабливание, когда вместо того, чтобы продолжить говорить о своих тревогах из-за диагноза, откликается на просьбу Фреда и обсуждает с ним визит его босса. Такое «послушание» возникает, если страх утратить другого человека оказывается сильнее, чем желание настоять на собственных потребностях и правах. Мысль о том, что другой может не согласиться или отвернуться в гневе или негодовании, невыносима для женщин, склонных к покорному приспосабливанию. Они предпочитают дать партнеру понять, что они уважают его волю. Подобно дочке мельника из сказки, которая не посмела перечить отцу и королю, многие женщины в реальной жизни тоже опасаются провоцировать конфликт: они не хотят доставить неприятности (и поэтому скрывают собственный гнев), не хотят досаждать партнеру или другому важному человеку в своей жизни или тем более разочаровать его. Ведь конфликтные отношения еще хуже, чем несчастливые. Споры и упреки вынести труднее, чем холодность и отдаленность. Бабетте возглавляет гимназию. Она хороший профессионал, умна, пользуется признанием и любовью коллег и учеников. И хотя на работе умеет настоять на своем, в конфликтах со своим партнером Петером она чрезвычайно уступчива. Если утром они ругаются и он уходит из дома на работу, не помирившись с ней, Бабетте не может сосредоточиться. Она даже оставляет мобильный включенным во время уроков, так как хочет знать, не пришла ли от него эсэмэска. Но обычно он ей не пишет. «Я всегда первой иду мириться, независимо от того, кто был виноват в ссоре». Она не выносит ссор, ей хочется, чтобы он снова обратился к ней, его молчание ее пугает. Поэтому она почти всегда звонит ему первой и просит прощения. «Даже тогда, когда не чувствую никакой вины». Женщины в депрессии – и это их важная отличительная черта – откладывают свои потребности и желания в сторону, предпочитают молчать и держать при себе свое мнение, свои комментарии, свой гнев. Психолог и исследовательница депрессии Валери Уиффен сформулировала это так: голос женщины, страдающей от депрессии, едва слышен в ее отношениях. Эти женщины не говорят о своих чувствах и считают свои потребности слабостью. Они не признаются себе в том, что у них есть какие-то проблемы. Они выражают свой гнев лишь косвенно, например, головной болью, молчанием, отсутствием удовольствия в сексе или отказом от него. Не подавая голос и храня в секрете свои страхи и гнев, они создают иллюзию того, что в их жизни царит гармония. С готовностью приспосабливаясь к партнеру, они пытаются обуздать свой страх и унять ощущение того, что они не заслуживают любви и что близкий человек может отвернуться от них и оставить их в одиночестве. Однако женщинам приходится дорого платить за добытую с таким трудом «гармонию»: чем тише они себя ведут, тем выше у них риск развития депрессии. Если женщины подавляют свои истинные чувства, не показывают, что они на самом деле испытывают и думают, то рано или поздно они сами перестают понимать, что с ними происходит. А убежденность «никто не любит меня такой, какая я есть» становится со временем лишь все сильнее, и в результате женщина, желая не потерять партнера, теряет саму себя. Депрессия – это неизбежное следствие того состояния, когда участие и внимание можно получить, лишь отказавшись от собственных потребностей и полностью подстроившись под другого человека. Психоаналитик Верена Каст в своей практике вновь и вновь сталкивается с тем, что «люди, которые впадают в депрессию, зачастую те, кто думает, что, если хочешь завоевать признание и любовь, надо всегда соответствовать ожиданиям окружающих, будь то на работе, в семье или в кругу друзей и знакомых. Это люди, которые не умеют ставить границы и тратят много времени, пытаясь понять, что о них думают и чего от них ждут. Но, разумеется, это не помогает. Они не получают ни признания, ни любви. ‹…› Это подпитывает подсознательную агрессию: они так хорошо приспосабливались, все делали для других и ничего не получили взамен. Но гнев и недовольство показывать нельзя, чтобы, не дай бог, признания и любви не стало еще меньше. Тогда они говорят себе: «Вот если я лучше сделаю то и постараюсь там, то получу больше признания и любви”. Возникает порочный круг – и в какой-то момент больше так продолжаться не может». «Я не говорю о своих чувствах» Эмоция, которую женщины, подверженные риску развития депрессивного заболевания, стремятся во что бы то ни стало подавить, – это в первую очередь гнев. Женщины, склонные к депрессии, скрывают свои негативные эмоции, так как опасаются, что это лишь еще больше испортит их отношения с партнером или даже поставит их под удар. «Я не говорю о своих чувствах, если боюсь, что мы можем из-за этого поссориться», – заявляет одна страдающая депрессией женщина, а другая рассказывает: «Когда он говорит со мной резким тоном или за что-нибудь критикует, я думаю, что мне лучше промолчать, и веду себя так, словно я ничего не заметила. Но в глубине души у меня накапливается гнев». Но этот гнев женщинам приходится держать при себе, ведь из-за агрессивных высказываний отношения, и без того хрупкие и не приносящие радости, могут стать еще хуже. Последствия слишком пугают женщин. Поэтому многие из них вытесняют свои «плохие» импульсы и внешне ведут себя очень доброжелательно и мирно, подстраиваясь под окружающих. Женщины, страдающие депрессией, стараются вести себя «хорошо». Однако гнев при этом никуда не исчезает. Он буквально остается у женщины внутри. Состояние, при котором человек не способен проявить злость и агрессию, так как он оберегает от них окружающих, психоаналитики называют «депрессией Супер-Эго» или «депрессией вины». Защищая людей, которым на самом деле предназначен ее гнев, страдающая от депрессии женщина направляет те якобы дурные душевные порывы, которые она себе не позволяет, против самой себя. Самоедство и чувство вины – вот главные признаки депрессии Супер-Эго. Человек, спровоцировавший гнев, оказывается «ни при чем», а «злодеем» становится жертва депрессии, которая испытывает такие «нехорошие» эмоции. Те упреки и обвинения, что она предъявляет самой себе, на самом деле адресованы другим людям, которые разочаровали ее или пренебрегли ею. «Когда мой муж ведет себя несправедливо или делает что-то, что вызывает у меня глубокий протест, мне сложно выразить, что у меня на душе, или сказать, что я думаю. Чаще всего я проглатываю свой гнев. Но я чувствую, что от этого мне становится только хуже. В результате я ощущаю себя подавленной и в каком-то смысле бесполезной» – так описывает одна страдающая от депрессии женщина взаимосвязь между подавленным негодованием и мрачным настроением. «Таким людям кажется, что проще не сказать что-то прямо, а перенаправить гнев на самих себя, ведь они уже хорошо с ним знакомы, – говорит Каст о жертвах депрессии. – Они боятся, что чужой гнев их уничтожит. Чтобы не потерять достоинство, они закрываются в молчании. Это может превратиться для них в стратегию выживания. Молчание – это, безусловно, форма агрессии, которая может быть очень эффективной. Кроме того, молчание может содержать в себе скрытый упрек: “Вот видишь, ты ничего для меня не сделал”». Молчание не единственный (само)разрушительный способ подавления гнева. Женщины, которые не решаются открыто говорить о своих чувствах, часто демонстрируют враждебность косвенно. Они перестают разговаривать, замыкаются в себе, односложно отвечают на вопросы. Однако эта бессловесная ярость лишь усугубляет положение. Что бы они ни делали, ощущение бессилия не отступает и лишь увеличивает пропасть, отделяющую их от партнера, – что особенно печально, ведь именно этого безмолвно гневающиеся женщины стремятся избежать. Если же они как-то проявляют свой гнев – хлопают дверями, плачут или скандалят, то корят себя за это и извиняются: «У меня критические дни», «Мне жаль, что я вышла из себя». Они не говорят «Я на тебя ужасно злюсь, я сердита на тебя», а отрицают свой гнев и обесценивают и свои эмоции, и самих себя. Помимо этого, некоторые женщины прибегают к молчаливому саботажу. Они ничего не говорят, ни на что не жалуются, не спорят с окружающими – но с ними происходят необъяснимые вещи, которые показывают, что внутри у них все клокочет. Например, они забывают о важных делах, которые должны были сделать, ведут себя так, словно не услышали, что партнер что-то сказал, или отказываются отвечать на вопрос. Однако все эти стратегии не позволяют им почувствовать себя лучше. Порой они ловят себя на том, что вымещают свой гнев на предметах («Когда он вышел за дверь, я швырнула тарелку об пол, так как не знала, что делать со своей злостью») или срываются на детях. Подобные поступки кажутся им особенно недостойными, обычно они тотчас же просят прощения за них и потом еще долго винят себя. Как бы то ни было, типичным способом контроля над гневом является постоянная самокритика: «Какая же я тупая дура!», «Жирная корова!», «Выгляжу как пугало!», «Вечно у меня ничего не выходит!», «Такой идиотки еще свет не видывал!». Разговаривая так с самой собой, женщина гарантированно не испытывает больше никакой злости на партнера (или коллегу, или пожилую мать), она сердится лишь на саму себя: она все делает не так, она не достаточно хладнокровна, она принимает все слишком близко к сердцу, она слишком обидчива, она просто-напросто не такая, какой должна быть. Однако, естественно, ей не удается таким способом избавиться от раздражения. Ведь гнев требует конкретного выражения. Как и любая другая эмоция, он служит своеобразным компасом. Гневные чувства указывают нам: что-то не в порядке. Их функция заключается в том, чтобы регулировать отношения или налаживать нарушенные связи. Подавленный гнев лишь подпитывает ситуации, которые его вызывают. Шанс на изменения остается неиспользованным. Источники «помех» в отношениях не обсуждаются, и разница в ожиданиях и обманутые надежды остаются невысказанными. А кроме того, сдерживание гнева обозначает: я не воспринимаю себя всерьез, я не даю себе права высказать свою оценку ситуации или поведения. Женщинам, страдающим от депрессии, следует знать: если ваш партнер (или другой «возбудитель гнева») никогда не получает отпор и не знает, что вызывает у вас ярость или страх, ничего никогда не изменится. Джеймс Макналти из Университета штата Теннесси доказал это, изучив последствия слишком снисходительного и попустительского отношения к агрессивному и склонному к насилию партнеру. Если потерпевшая сторона не реагирует на проявления силы и все спускает с рук, потакая поведению партнера и соглашаясь с его мнением, доминирующий партнер получает значительное преимущество: ему нет нужды меняться. Кроме того, установил ученый, в тех парах, где жертва была склонна слишком часто уступать и прощать, готовность партнера к агрессии с годами постоянно нарастала. А подчиняющаяся сторона чувствовала себя все несчастнее. «Хотя людям, которые все прощают, и удается избежать конфликтов, они платят за это слишком высокую цену», – утверждает Макналти. Страх сказать «нет» Не менее высокую цену платят в конечном итоге и те женщины, которые не решаются защищать свои границы, вовремя говоря «нет». Если кто-то обращается к ним с требованием, неуместной просьбой или непрошеным советом, ведет себя неподобающим или даже оскорбительным образом, они прекрасно осознают, как им это не нравится и вызывает внутреннее сопротивление, однако не всегда произносят то, что на самом деле хотели бы сказать: «Нет!» Женщины, которые кивают в знак согласия, когда на самом деле хотят отрицательно замотать головой, которые из страха конфликта или отвержения отвечают «да», хотя про себя говорят категорическое «нет», подвергаются столь же высокому риску депрессии, что и женщины, которые не могут проявить свой гнев. Подавляя собственную волю, они тоже рискуют в конце концов столкнуться с этим заболеванием. Подобный акт самоотречения, как и отрицание гнева, скрывает за собой глубокий страх потерять важных для себя людей, сказав «нет». Многие женщины, говорящие «да», видят в отказе что-то дурное, истолковывают его как что-то разрушительное и опасное. Они боятся, что «нет» принесет им проблемы, поставит под угрозу их отношения. Им сложно сказать «нет», потому что они не хотят потерять расположение окружающих или потому что, приспосабливаясь к чужим потребностям, надеются «заслужить» то, в чем так настоятельно нуждаются: хорошие отношения. Они говорят «да», «лишь бы не ссориться» и лишь бы не допустить разрыва контакта. Почему некоторым женщинам так трудно сказать «нет»? Большинство женщин, которые не умеют отказывать, переживают фундаментальный конфликт: тот, кто говорит «нет», устанавливает границы, которые окружающим нельзя пересекать, и тем самым в некоторой степени осуществляет над последними власть. Отказ заставляет другого человека «притормозить», вынуждая его пересмотреть свои требования или отказаться от них. Тот, кто говорит «нет», решает, как далеко другой человек может зайти. Он считает себя и свои потребности важными. Тот же, кто говорит «да», полагает важными окружающих. Подобный подход знаком женщинам куда лучше. Те, кто говорит «да», страдают, как это сформулировала феминистка Глория Стайнем, от «воспаления эмпатии»: ведь они настолько подавлены волей окружающих, что теряют из виду свою собственную волю. Возможность захватить бразды правления, сказав «нет», вызывает у них внутреннее сопротивление. Они боятся, что отказ рассердит другого человека, причинит ему боль и в результате приведет к тому, что тот отвернется от них. И так как они не хотят этого допустить, они избегают прямого «Я не хочу…» и отрекаются от власти, которую могли получить. Вместо того чтобы защитить собственные интересы, они успокаивают сами себя: «Это не стоит того, чтобы поднимать шум», «Не так уж это для меня и важно», «Не развалюсь же я от лишнего часа переработки». Так страх конфликта или отвержения вынуждает некоторых женщин говорить «нет» самим себе вместо того, чтобы высказать это «нет» окружающим. Подавляя свой гнев и свое «нет», свое разочарование и свою досаду в надежде сохранить мир в паре и избежать опасности критики и дисгармонии, женщины лишь на первый взгляд выбирают более легкий путь. Со временем им приходится расплачиваться за это здоровьем. А порой – даже собственной жизнью. Ведь депрессия – это болезнь, которая не просто отнимает у вас всю радость, но еще и может привести к смерти, как показывает судьба Ханнелоре Коль. Журналист Хериберт Шван в своей книге о супруге экс-канцлера Германии Гельмута Коля пишет: «По мнению врачей… очень многое говорило о том, что Ханнелоре Коль страдала от тяжелой депрессии, вероятно, связанной с ее бредовым убеждением в собственной неспособности переносить свет». Но она явно не хотела этого признавать, и ее депрессия оставалась без лечения. Будучи супругой бывшего федерального канцлера, она полагала, что не может открыться никакому психотерапевту или врачу и поделиться своими истинными чувствами и мыслями. Даже в самые тяжелые для себя периоды она думала об интересах своего мужа. Ее положение сделалось невыносимым, «когда поползли слухи, что ее муж уже долгое время поддерживал связь с женщиной значительно моложе себя. Все это выбило и без того шаткую почву у нее из-под ног». В этой отчаянной ситуации суицид показался ей избавлением. «Психотерапевты считают самоубийство Ханнелоре последним актом агрессии против самой себя и своего окружения, – отмечает журналист. – Это бессознательно деструктивный акт, вызывающий у родственников погибшего глубокое чувство вины». Женщины, игнорирующие сигнальную функцию своего гнева, не готовы посмотреть в глаза правде о своих отношениях. Они не хотят осознавать, насколько они несчастны, насколько они расстроены поведением своего партнера, насколько изматывающей сделалась для них жизнь с этим человеком, причем уже давным-давно. Они не дают себе ощутить собственное разочарование. Они не хотят признавать, что их отношения не таковы, как им бы того хотелось и какими они их себе представляли. За это слепое пятно в своем восприятии они расплачиваются депрессией. Теперь они сами – а не их отношения – представляют собой проблему. Теперь они сами – а не их партнер – ни на что не годны и несостоятельны. Теперь они сами во всем виноваты, если они не справляются с трудностями в своей жизни и в отношениях. Женщины, которые закрывают глаза на то, что происходит с ними на самом деле, женщины, которые не имеют права ни испытывать, ни показывать свои «отрицательные» чувства и которые молчат тогда, когда им следовало бы говорить, постепенно обращаются в ничто. Поэтому женщины, страдающие от депрессии, часто жалуются: «Я утратила саму себя, я больше не знаю, кто я такая». Единственное, что им еще известно, – их подлинное «я» не имеет никакой ценности. Их подлинное «я» не имеет права на существование. Пропасть между подлинным «я» и тем «я», которое они демонстрируют окружающим, все ширится, а вместе с ней растут и отчаяние, и риск депрессии. Охваченные депрессией, женщины попадают в замкнутый круг. Они хотят близости, внимания, тепла от партнера или других людей. И чтобы получить это, верят они, нельзя ни показывать гнев, ни вызывать его. Никакой диссонанс и недовольство не должны нарушать гармонию отношений. Они убеждены, что их партнер не желает слышать их мнение и их голос. Так что они приспосабливаются и подлаживаются. При этом они знают, что на самом деле совсем другие и что их отношения вовсе не такие, как они пытаются представить. Это вызывает у них бессилие и отчаяние. Они думают, что никто не может полюбить их подлинное «я» или проникнуться к нему расположением. И, чтобы отогнать эти страхи и не подставлять свои отношения под угрозу, такие женщины зарывают свое подлинное «я» в землю и делают все, чтобы заставить его замолчать. На этом месте, естественно, возникает вопрос: почему женщины ведут себя подобным образом? Почему они не могут подать голос, чтобы заявить о себе? Почему они уступают в тех ситуациях, в которых следует сопротивляться? Почему они не отстаивают свои интересы перед окружающими? Все женщины трусихи? «Самая важная для женщин тема – отношения. Я постоянно сталкиваюсь с тем, что это по-прежнему так, а к мужчинам применимо куда в меньшей степени. Их занимают другие проблемы, отношения с женщинами лишь одна из них. ‹…› Женщины, как правило, больше думают о мужчине, чем о самих себе: “Как найти подходящего партнера? Любит ли он меня на самом деле? Верен ли он мне?” Такие мысли чрезвычайно занимают женщин, они типичны для них. ‹…› Просто удивительно, как много женщины проецируют на мужчин. И как много они готовы сделать и от чего отказаться ради своего мужчины. Его потребности явно стоят для них на первом месте. Даже по-настоящему сильные женщины в какой-то момент внезапно решают, что нет ничего такого в том, чтобы подстроиться под него, под его карьеру и под то, что для него важно. Их словно подменяют». «На свете столько молодых женщин, которые стремятся жить активной и полнокровной жизнью. Однако их собственная смелость пугает их – прежде всего тогда, когда речь заходит об интенсивных близких отношениях с партнером-мужчиной. Тогда в игру вступают традиции и унаследованные из прошлого общественные модели, которые предписывают женщине пассивную роль. И многие женщины больше не осмеливаются сойти с этой протоптанной дорожки. Особенно если мужчина страдает из-за этого, а они не хотят подставить под удар их отношения». В обеих цитатах мы не находим ни слова похвалы в адрес женщин. Напротив, в этих высказываниях звучит суровая критика слабых женщин, которые, по-видимому, так ничему и не научились. Они по-прежнему подчиняются мужу и по-прежнему ставят отношения на первое место. Женщины по-прежнему ведут себя в соответствии с традиционным образцом, считая карьеру партнера более важной, чем свою собственную. Авторов столь критичных высказываний о женщинах следует знать по имени: первая цитата принадлежит психоаналитику Эве Егги, вторая – профессору педагогики[5] Клаусу Хуррельману. Журналистка Баша Мика приводит оба высказывания в своей книге «Женское малодушие» (Die Feigheit der Frauen). Как она указывает в предисловии, идея написать об этом возникла у нее из-за того, что она неоднократно встречала женщин, получивших хорошее образование и сделавших успешную карьеру, которые в какой-то момент жизни возвращались к старому ролевому шаблону и жертвовали профессиональной самореализацией во имя отношений и семьи. В июне 2011 г. Мика сказала в интервью журналу Stern: «Женщины принимают неверные решения, они принимают их не ради собственного блага, а во имя отношений. Студентками они блистают, получая хорошие оценки, но не придерживаются своего жизненного плана столь же последовательно, как мужчины. В результате они в большей степени поддерживают развитие партнера, чем свое собственное. ‹…› Многие женщины сегодня следуют консервативной модели поведения, которой они уже давно не обязаны соответствовать». Ознакомившись с этим мнением, женщина может сделать для себя лишь один вывод: ее желание отношений, ее внимание к другим людям – неправильно. Ее приоритеты – неправильны. Неправильна она сама! Если она относится к связям с другими людьми серьезнее, чем, например, к собственной карьере, значит, она «малодушная» и «слабая». Кроме того, она подчиняется традиционным ролевым образцам, пропускает окружающих вперед и скромно занимает место в последнем ряду. И наконец, она любит слишком сильно и слишком редко пытается пробиться вперед. Женщины – слабый пол! В качестве примера для подражания автор противопоставляет им мужчин – они-де самодостаточны, не зависимы от отношений и куда меньше переживают из-за того, что в этих отношениях что-то не так. Складывается впечатление, что эмансипация и феминизм ничего не изменили. Женщины по-прежнему несамодостаточны и зависимы, по-прежнему не используют свои сильные стороны, по-прежнему приспосабливаются и подчиняются. Шумный многоголосый хор сурово обличает женщин и осуждает их поведение. Женщины слышат этот хор и верят в то, что он им внушает. Ведь и сами они думают, что сильны и самостоятельны лишь тогда, когда ощущают себя самодостаточными и независимыми и не испытывают слишком сильной эмоциональной зависимости от окружающих. Еще они думают, что их ориентация на потребности других – это слабость и патология. Поэтому женщины делают все, чтобы идти по жизни так же самодостаточно и независимо, как и мужчины. Если же это становится им не под силу, если оказывается, что отношения все-таки важнее для них, чем новая ступень в карьере, если они следуют за своим партнером в другой город и ради этого уходят с работы или – приведем более безобидный пример – если они предпочитают провести вечер дома с партнером, а не пойти на йогу, то они, с одной стороны, чувствуют, что им так лучше, а с другой – мучаются угрызениями совести. Ведь эмансипированная женщина не должна поступаться своими собственными интересами и уж тем более не имеет права быть эмоционально зависимой. Супружеская пара приходит на семейную терапию. Причина: ей кажется, что он ее не любит, а он не знает, чего еще от него ждут. Уже на первом сеансе она сразу берет вину за проблемы в отношениях на себя. Она описывает свои перепады настроения и связывает их с гормональными изменениями в ходе менструального цикла. В депрессивной фазе она такая прилипчивая, такая капризная, такая жалкая. А это же так «глупо», говорит она. «Ведь нельзя так цепляться за человека», – произносит она с совершенно потерянным видом. Она убеждена: «Я не имею права столь сильно стремиться к близости, я не имею права быть настолько зависимой». Она борется со своей потребностью в сердечных отношениях, так как находит ее неуместной. Эмансипированная женщина не имеет права испытывать такую потребность. Вот она и думает, что с ней что-то глубоко не так. Она с готовностью возлагает на себя ответственность за кризис в браке. Ее невозмутимый, всегда спокойный и благоразумный супруг восхищает ее. Ей кажется нормальным, что он не может удовлетворить ее потребности в более тесной близости. Самореализация и самодостаточность считаются в нашем обществе важными, если не самыми главными, целями развития. Душевно стабильный и здоровый человек – это человек автономный. Уметь справляться с жизненными проблемами, не завися от окружающих, – вот что характеризует зрелого, взрослого человека. Потребность в близости моментально расценивается как нездоровая зависимость. Женщины знают это. Они как-никак живут в этом обществе и состоят в отношениях, отмеченных императивом самодостаточности. И поэтому они тоже убеждены в том, что лучше не нуждаться в близости и привязанности слишком сильно. По этой причине они тратят много сил на то, чтобы тоже стать самодостаточными и независимыми, – и пытаются игнорировать или подавлять свои подлинные потребности. В отдаленной перспективе за эти попытки им приходится дорого платить. Пример 42-летней женщины-юриста очень хорошо иллюстрирует этот типично женский эмоциональный конфликт: последние десять лет она энергично поддерживала мужа в его карьере. Она безропотно приняла тот факт, что на выходных и в отпуске ему нужно время на работу над диссертацией. Естественно, она всегда была готова его выслушать, когда он рассказывал ей о проблемах на работе. Она смирилась с тем, что ему почти не удавалось выкроить время на нее и на их четверых детей. Она даже радовалась, когда он с признательностью говорил знакомым, что все в семье держится на ней и что она совсем в нем не нуждается. Но когда диссертация мужа была закончена, а его положение на работе укрепилось, она впала в депрессию. На протяжении многих лет она выдерживала недостаток близости и внимания, но теперь это стало невыносимым. Она чувствовала себя бесконечно одинокой – и в то же время осуждала себя за претензии к партнеру. В своем душевном расстройстве она винила лишь одну себя. Бесспорно, слишком большая зависимость может препятствовать развитию здорового «я». И абсолютно точно существуют люди, у которых вследствие негативного раннего детского опыта развивается сильный страх потери и формируется зависимая структура личности. Однако напрашиваются вопросы: ● Насколько допустимо подозревать зависимость у всех женщин скопом под предлогом того, что они придают отношениям большое значение? ● Насколько допустимо диагностировать у женщин дефицит самодостаточности и независимости из-за того, что они чувствуют себя несчастными в отношениях с важными для себя людьми? ● Не слишком ли мы упрощаем себе задачу, когда обвиняем женщин в том, что их ожидания от отношений слишком высоки и, следовательно, неизбежно будут обмануты? «Если бы только ты мог(ла) измениться!» Как девочки становятся зависимыми, а мальчики самодостаточными Если учесть тот опыт, с которым сталкиваются в отношениях с партнером женщины, страдающие от депрессии, то возникают две мысли.