– Несмотря на вашу дерзость и поддержку изменника, я взываю к мудрости. Одумайтесь, признайте власть трона Скаймонда и отрекитесь от своего фэрла. Сыновья Эргунсвальда не должны сражаться друг с другом. Но веревка, брошенная утопающим, оказалась им не нужна. Жители деревни твердо решили идти ко дну. – Убирайся-ка ты со своими предложениями туда, откудова пришел, – таков был первый ответ из толпы. За ним последовали второй, третий, четвертый… – Ага, наглости-то тебе не занимать. Явился, понимаешь, и всех вдруг простил. А дочь мою кто вернет? А внучку? – Нет уж, мы лучше костьми здесь, на нашей земле, ляжем, чем станем лизать тебе задницу. – Айтул-то тебе жару задаст, помяни наши слова! На лице Брудвара не дрогнул ни один мускул. «Видят Предки, я был терпелив. Но всему есть предел». Сын Эрнульфа молча поднял руку, а затем резко опустил. Рядом тихо выругался Вьёрд. На Севере всегда почитали и уважали стариков, заботились о них и помогали уйти к Предкам лишь по их личным просьбам. Но сын вождя и так проявил слишком много великодушия. Простить такие оскорбления означало бы показать свою слабость. Дружинники знали, что делать. Исполнили приказ быстро, не дрогнув. Стараясь не запачкать одежду и доспехи. Да, казнь безоружных и немощных не доставляла им веселья. Но часто ли дело, которое должно исполнить, приносит радость? * * * – Сколько времени займет путь до Ущелья? – спросил мрачный, как грозовое небо, Брудвар. – Если пойдем без остановок, то будем там задолго до рассвета, – отряхивая бородку от снега, ответил Вьёрд. – Но людям нужен отдых. И если нам предстоит бой, то стоит дождаться помощи. Смердит все это подлой западней. Да и кто знает, сколько воинов уже собрал этот зарвавшийся фэрл? Спешить нам некуда, Айтул вряд ли станет прятаться в горах. А даже если станет, рано или поздно мы его выкурим оттуда, хоть из-под земли достанем. – Тогда подождем новых вестей от разведчиков и заночуем здесь. Вряд ли местные будут против. Утром узнаем, что нас ожидает. Не хотел бы я откладывать эту встречу, ох не хотел бы… – Понимаю, – старый друг хлопнул Брудвара по спине. – Он ответит за все. Но осторожность не раз одаривала нас годами, верно? Я, конечно, тоже хотел бы как можно скорее сломать Айтулу нос и все ребра, но Эргунсвальду нужен сильный вождь. И прежде всего – живой. Сын Эрнульфа, скрипнув зубами, согласился. Лазутчики вернулись с хорошими вестями: ближайшие поселения пустовали, а значит, и путь был свободен. В самом же ущелье они насчитали чуть больше двадцати дюжин человек. Несмотря на опасения Вьёрда и соратников, еще до восхода солнца Брудвар и его преданные воины покинули деревню. В ее центре, припорошенные снегом, остались лежать трупы. Лесные вороны, еще со вчерашнего наблюдавшие за резней, издали довольный клич, приготовившись пировать. Лишь один из них, самый старый и черный, как ночь, взмахнув крыльями, отправился вслед за уходящими воинами. Чутье подсказывало ему, что там его ждет добыча побогаче. Глава 3 В пути Одной из причин, по которой Брудвар любил походы, была его страсть к дикой природе. Вот и сейчас, спеша на переговоры с фэрлом аркалов и понимая, что скорее за зимой придет осень, чем один из них покинет ущелье целым и невредимым, сын Эрнульфа искренне наслаждался окружающим пейзажем. На какое-то время он постарался забыть обо всех тревогах. Под копытами жеребца едва слышно хрустел снег. Мороз игриво щекотал небритые щеки. Мимо проплывал загадочный, пахнущий хвоей лес. Деревья, разодетые во все белое, чистое, искрились и блестели мириадами ярких крупинок. Мягко светил бледный месяц, и, лениво угасая, сияли звезды, покидающие холодное северное небо. Ненадолго. День все еще обещал быть коротким. Штиль благостного настроения потревожило бурчание Вьёрда. – Брр, холод-то какой собачий, – дыхнул паром воин. Его бороду покрыл густой слой инея. Отстегнув от пояса кожаную флягу, он отхлебнул большой глоток. – Ух! На вот, угостись, – протянул ее Брудвару. – Это пойло согревает так, будто в парильню сходил. Настой из яблок и меда. Крепкий, зараза, что круп моей лошадки. – А я не замерз, – усмехнулся Брудвар, отказываясь от напитка. – Все удивляюсь, ты ж говорил, что родился у Ледяных Вод? Да там плевок превращается в ледышку еще до того, как коснется земли. Тебе ли бояться зимы? – Ха! – прыснул раскрасневшийся, словно вареный рак, мужчина. – Есть мудрые слова на этот счет… – Не сомневаюсь… – Ни для кого в дружине не было секретом, что Вьёрд знал множество пословиц и поговорок и любил их использовать в своих речах. – Настоящий северянин не тот, кто холода не боится, а тот, кто тепло одевается. – Знаю, слышал, – прищурился Брудвар. – Бывало вот, ветер как дунет, так тебе будто дубиной по роже вмазали – до того больно и жжет все. Губы сдуру оближешь – так скоро кровь на языке почувствуешь. А ежели меч не с той стороны возьмешь, так оставишь на железе свою кожу. – От такой погоды никакая одежда не спасет, – заметил Брудвар, задумчиво смотря на звезды. – Ну, выручали нас шкуры оленей и белых медведей. Последних, правда, еще завалить надо и самому при том не подохнуть… Ну а ежели нос или пальцы отморозишь, то спасаться нужно было жиром нерпы или моржа. Обмажешься им – и, хоть и воняешь жутко, зато нос при тебе останется и дышится легче. Да… Видят Предки, если и существует самое поганое на свете место, так это побережье Ледяных Вод. – Неудивительно, что там почти никто не живет… Разговоры, как им и полагалось, заметно ускорили течение времени. Между тем светало. По мере приближения к Ущелью беспечная и легкая улыбка сползала с лица сына Эрнульфа. Закрывая глаза, он видел лица тех стариков, которые так и не отреклись от своих речей. Будущий вождь крепко задумался над словами о таинственной силе фэрла. В честном бою Брудвару не было равных, но мысль о том, что Айтул мог обладать какими-то необычными способностями, тревожила воина. По этой причине он решил поискать ответы в сказаниях прошлого. Ночь, когда его народ впервые услышал шепот Предков, вошла в историю как Ночь откровений или Ночь двух лун. Избранные узрели один и тот же сон: им явились Эргуны – прародители северян, древнейшие из древнейших. Они открыли тайну рун и поделились своей силой, наказав хранить вечную память о той священной ночи. Тех же, кого коснулась рука Предков, стали называть шаманами. Легенды шептали о том, что в те времена шаманы обладали невиданной властью и мощью. Они могли управлять ветром, огнем и водой, вызывать дожди и раздвигать тучи, общаться с духами и подчинять животных. С тех самых седых пор Север и стали называть Землей древних предков, то есть Эргунсвальдом. Сам же Эргунсвальд в те времена был совсем другим. В темных недрах его гор, в топях болот и в дремучих лесах обитали такие чудовища и существа, сразить которых без помощи шаманов было невозможно. Брудвар вспомнил кровавые легенды о варгальдах, о таинственных леших, похищавших детей, о жестоких риганах, варивших пленников в котлах, о кошмаре всего сущего – мерзком Ярдуке, которым и по сей день проклинают врагов. О беспросветном небе за Грозовым хребтом. Вот ведь действительно странная вещь – над половиной Севера и по сей день не светят звезды! Шаманы говорили, что это последствия древней войны духов. Однако все упоминания о той силе Предков, диковинных зверях и событиях исчезли больше тысячи лет назад. Даже мудрейшие из ныне живущих – шаманы из Круга Озаренных, подтверждали, что магия, или волшебство, как называли эту силу в Империи, покинула Эргунсвальд давным-давно… Исходя из того, что было известно будущему вождю, получалось так, что либо фэрл Айтул действительно стал новым избранным, единственным на всем Севере, либо аркалы тронулись умом, причем все поголовно. Жаль, но все предположения были лишь домыслами. К счастью, в его дружине имелся человек, который всегда знал больше других, когда речь заходила о тайнах древности. – Признаюсь, Вьёрд, меня тревожат слова того старика о силе Айтула, – нарушил молчание Брудвар. – Хоть я и считаю их дикой выдумкой, ожидать можно чего угодно. Особенно от человека, предательски убившего моего отца… И брата. – Точно. И человека, по приказу которого сдирают кожу с людей. – Позови-ка Одноглазого, думаю, ему есть что сказать по этому поводу. Как-никак, он у нас за главного шамана. – А я уже здесь, вождь, – послышался вкрадчивый голос позади, после чего с ними поравнялся Корфулд по прозвищу Одноглазый. Он был так же похож на шамана, как барсук на лисицу. Но из этих двух животных, вне всяких сомнений, он более походил на хитрого хищника: даже его спутанные волосы отливали рыжим. На невозможно плутовском, вытянутом и худом лице ехидно блестел один глаз. Место, где должен был находиться другой, скрывал круглый кусок кожи. В любом поселении его бы без раздумий приняли за разбойника или вора… И были бы правы. Однако это нисколько не помешало Корфулду овладеть древним искусством целительства, стать настоящим мастером в приготовлении различных эликсиров, а также научиться бегло говорить по-имперски. Кроме того, никто в дружине Брудвара не мог сравниться с Одноглазым в знании сказаний и мифов не только Севера, но и всего мира. – Не торопись. Я еще не вождь, ты же знаешь это, – покачал головой Брудвар. Корфулд лукаво прищурился и провел рукой по своим бусам из камней и костяшек: – Иногда традиции, да простят меня Предки, нужны не больше, чем весло охотнику. – Иногда, – проворчал Брудвар. – Меня всегда поражало твое отрицание обычаев, – уже с ухмылкой сказал тот, – учитывая твою роль в дружине. – Но, вождь, – возразил шаман, – ты ведь сам видел, как обстоят дела за пределами Эргунсвальда. Мы вместе бороздили моря и океаны, слышали десятки других языков, доплывали до знойных берегов Ларсии, ходили по пескам королевства Дейшер… А жемчужина Империи – белоснежная Тирокка? Ты же помнишь, как под видом купцов мы торговались на рынке, а после целую неделю обжимали южанок? Вьёрд хохотнул и мечтательно произнес: – Мы жили в том сладком доме целую вечность, пока наши карманы не опустели, а девки не стали ходить враскорячку! Да, невозможно забыть тот чудный город. Брудвар был с ним полностью согласен. Как и со словами Корфулда. Пусть он и являлся наследником трона Скаймонда, будущим правителем необъятного края, полного сказаний и легенд, края, который дышал тысячелетними традициями, но в глубине души он знал, что другие народы живут совершенно иначе. И не сказать что от этого они как-то страдали. – В общем, кто-то, может, и подстилает себе солому из молитв, а я полагаюсь на здравый смысл, остроту меча и лечебную силу растений. Это, конечно, заметно усложняет изучение истории Эргунсвальда, но и делает это занятие куда увлекательнее. – Ладно, хватит трепаться. Судя по тому, что мы видели, аркалы действительно верят в сказки своих шаманов. И, честно говоря, их вера в силу Айтула меня настораживает. Так, может, ты, Одноглазый, расскажешь мне о том, чего я не знаю, но знать должен? – Меня от тех стариков до сих потряхивает, – проговорил Вьёрд, поежившись. – Я попробую, мой вождь. Для начала напомню, откуда могут расти корни тех слухов. Итак, легенды гласят, что тридцать столетий назад произошло событие, которое вошло в историю, как Ночь откровений… – Давай ближе к делу. Легенду про Ночь откровений любой северянин знает с пеленок. Как и про то, что сила покинула наши земли давным-давно. Насупившись, Корфулд подчинился: – Ну, есть у меня на этот счет одно предположение, или, как говорят в Империи, «теория», способная дать некоторые ответы. – Ты откуда слов-то таких понабрался, а, Одноглазый? – недоверчиво зыркнул на него Вьёрд. – Что это вообще такое, эта твоя «тиория»? – Сказал же, предположение, – с презрением ответил Корфулд. – Так вот, попал как-то ко мне в руки один интересный раб. Умнейшим человеком оказался! У них там в Империи в самой столице есть огромная башня, где хранятся всякие знания и где целый специальный орден ломает головы над разгадкой секретов мироздания. Так вот, раб этот оказался прямиком из того ордена. И поведал мне много интересных вещей. Значит, так, есть теория, предположение, – шаман с наслаждением клюнул взглядом Вьёрда, – что миром правят два начала: Порядок и Хаос. Эти силы будто бы находятся на разных чашах Весов Мироздания. И чаши эти всегда колеблются. Истинный Порядок означает полное отсутствие магии, силы и всего того, о чем мы слышали из легенд. Хаос же, наоборот – позволяет магии свободно течь по жилам мира, изменяя его обитателей. – Течь по жилам мира… – тихо пробурчал Вьёрд. – Есть теория, предположение, – Корфулд снова посмотрел на Вьёрда так, словно перед ним сидел на коне деревенский дурачок, – что до пришествия Даргэна миром правил Хаос, а после – наступила эра Порядка. Это подтверждают легенды Севера. Вспомните: Сила покинула Эргунсвальд более тысячи лет назад… – Как раз тогда, когда в Империю пришел культ Просветителя, – подвел итог сын Эрнульфа. – Что ж, звучит и вправду складно. Но даже эта теория…