Арратой сам не заметил, как выхлебал чашу, размышляя. «Получается, этот скот кривоногий в моей комнате весь бой просидел?! – вдруг понял Арратой. И следом всплыла другая, страшная мысль. – Так он, падла, и в Книгу залезть мог? И найти…» Арратой вскочил на ноги, едва не рухнув. Лавка упала, и вся снедь оказалась на полу. Клоп икнул и свалился лицом вниз. Держась за дверь, чувствуя, как колышется пол под ногами, Арратой вошел в комнату. Так и не потушенный огонек светильника освещал ему путь. Чудом не упав, Арратой сделал три шага и повис, ухватившись за Книгу. Вокруг все плыло и раздваивалось. Он с трудом подтянулся, встал и перелистнул ворох страниц. Облегчение было таким ярким, что купец чуть не обмочился. Карта и решетка-расшифровщик лежали на месте. Вдруг чья-то рука легла на плечо купца, и негромкий, полный торжества и угрозы голос Егера прошептал ему в самое ухо: – Что, умник? Ты думал, никто не догадается? Думал – самый хитрый? Горские сокровища… Арратой резко откинулся и ударил затылком назад. Ему казалось, что он сделал все правильно: быстро и резко, но в итоге чуть не упал. Удержался на ногах лишь потому, что схватился за постамент. – Ах ты, пьянь! – возмутился Егер, и затылок Арратоя взорвался болью. Ноги подломились, и он упал на пол, успев выставить руки. Егер пинком перевернул его и сел сверху. – Что, купчишка? Узнал, где горцы золотишко прячут? Я таких, как ты, знаешь скольких под землю спрятал? – Егер наотмашь ударил открытой ладонью по лицу Арратоя. Голова у того мотнулась, а во рту стало солоно. Арратой понял, что кривоногий Егер убьет его, заберет карту и уйдет. А он останется здесь, у подножия Книги, где провел столько длинных темных вечеров. Апатия и бессилие овладели им. Егер откинул его руки в стороны и схватился за шею. – Спрашиваешь, где Егер был? Здесь я… – вдруг он дернулся, выгнулся дугой и рухнул прямо на Арратоя, больно ударив его подбородком в лицо. С трудом столкнув тело Егера с себя, Арратой увидел торчащую из шеи кривоногого рукоять ножа. Клоп плюнул на тело Егера и сказал: – Горское золотишко? Это мне нравится… Арратой встал на карачки, и его неудержимо стало рвать, скручивая кишки и исторгая прямо на пол все вино, все съеденные оливки, весь пережитый бой и страх. – Давай-давай, – торопил его Клоп. – Хоть протрезвеешь. Череп меня убьет за кривоногого. Так что давай скорее, берем карту и уходим. Глава 6 Атриан Тумма Тумма тенью скользил по коридору, ведущему в личные покои госпожи Элсы. За годы, что он прожил здесь, Тумма привык к этому большому имению, его запахам и звукам, привык к его галереям, коридорам, залам, внутренним дворикам с небольшими прудами и садиками. Он не нуждался в свете, был невидим в темноте, а в ночи и вовсе растворялся. Когда рваный свет факела или масляной лампы выхватывал его гигантскую фигуру, слуги пугались, хватались за сердце и поминали своих богов. «Колдун», – шептали они ему вслед. Пусть шепчутся! Друзей, кроме библиотекаря Либурха, Тумма так и не заимел. Уж слишком люди боялись его непохожести: цвета кожи, роста, необычных способностей. Только старый Либурх не испугался и сам подошел к Тумме при встрече. Библиотекарь сумел разговорить нелюдимого темнокожего раба. Либурх писал книгу, и сведения о далекой родине Туммы очень интересовали старика. Поэтому весь свой первый год жизни в имении Тумма долгими вечерами рассказывал библиотекарю о детстве и юности в дождливых лесах, а Либурх записывал эти рассказы. Помимо своей доброты и внимательности, Либурх был щедр: он не скупясь делился с темнокожим рабом сложной наукой выживания в доме сильных и облеченных высокой властью. А жить в таком доме было непросто. Главное правило этой науки гласило: будь незаметен, но полезен. Быть незаметным Тумма умел – недаром слуги прозвали его тенью, а стать полезным – научился. Вышло это случайно. Родовое умение, которое досталось Тумме от бабки – врачевать руками, соединилось с ремеслом спинодела, которое он постиг от пленного раба-массажиста. Теперь госпожа Элса поговаривала, что умения Туммы слишком ценны, а его руки и вовсе бесценны. Для хозяев покупка Туммы была случайной – всего лишь каприз Элсы. Госпожа захотела себе игрушку, которая оказалась удачным приобретением. Супруги уезжали из блистательной Арны в холодный и далекий, как им казалось, Атариан и напоследок свернули на невольничий рынок. Надо сказать, что и для торговца живым товаром такая быстрая продажа Туммы казалась благословением Пагота. Продавцу не пришлось рассказывать покупателям о том, что здоровенного темнокожего взяли во время абордажа пиратского корабля. Взяли с оружием в руках рядом с горой трупов. Ему не пришлось говорить о том, что ослеп темнокожий именно в том бою. Ничего этого зазывале делать не пришлось – он всего лишь крикнул в толпу, что темнокожий раб – массажист, и незнакомая благородная госпожа отвалила не торгуясь, сколько запросил продавец. Первыми руки Туммы оценили сами Элса и Сивен. Госпожа плохо спала на новом месте, а Сивен в пути застудил поясницу. После вечернего массажа Элса спала, как младенец, а наутро проснулась бодрой и полной энергии. С Сивеном Тумма справился за три подхода, но такой легкости в своем тяжелом теле наместник не чувствовал уже давно. С тех пор Тумма лечил хвори некоторых именитых гостей имения, а кроме того, его иногда звали в госпиталь. Конечно, в тех случаях, когда захворавшие могли заплатить немалую сумму хозяевам спинодела. Для самих супругов вечерний массаж два раза в седмицу стал ритуалом. Вот и сейчас, в обычное время, Тумма вошел в опочивальню хозяев. – Господин, – Тумма поклонился, безошибочно поворачиваясь в сторону Сивена. От того остро пахло яблочным уксусом и потом. – Тумма! Я уже заждалась! – капризно проговорила с массажного стола Элса. А потом другим тоном добавила: – Мм. Зеленая повязка тебе идет. – Спасибо, госпожа, – поклонился Тумма. – Это вы подарили, госпожа. Он подошел, обильно полил ей спину и свои руки розовым маслом и начал разминку. – И все-таки эти дикарята такие разные, – продолжил начатый ранее разговор наместник, – каждый на свой манер. – И над каждым ты подшутил, проделывая свои невыносимые выходки… – Должен же я знать, кого беру под опеку. Помнишь того кудрявого, что рукоять ножа лапал? – развеселился Сивен. – А ножа-то и нет… – Мне понравился тот, толстенький… – Болотник? – Ага, – мурлыкнула под сильными пальцами Туммы Элса. – Который все кланялся. – И чего в нем такого? Разве что богаче остальных? Передо мной все кланяются… – Этот толстячок за своими поклонами лицо прятал. Чуть не лопался со злости. – Все они, дикарята, хитрецы. Но ничего, Стурр посадит их на хлеб и воду, – обтешет. А вот с последним, горенком этим, что-то не так. – Конечно, не так! Ты его опухшее ухо видел? А фингалы под глазами племянничков? – Так это его рук дело? А я-то думал – кто посмел? Решил, что рыжики сами, между собой… Ты-то откуда узнала? – От Наулы, конечно. Хоть кто-то смог укоротить этих оболтусов! Наула жаловалась, что братцы прикрываются твоим именем и ведут себя как хозяева… – А! – махнул рукой Сивен. – Пускай мальчики подурачатся. Чьим же еще именем им прикрываться? Родная кровь все-таки… – Ты рожу Крента видел, когда Олтер вошел? Перекосило так, что… Твой тупой брат ему не простит. Ты присмотри за братцем, Сивен. Уж больно он горяч, как бы не учудил чего… – Он меру знает! – вновь махнул рукой Сивен. – Я даровал мальчишке кров и защиту. Крент придержит норов. Подумаешь, беда – мальчишки подрались! – фыркнул наместник. – Что ты там про горенка хотел сказать? – поинтересовалась Элса. – Умен. Решителен, – быстро ответил наместник. И добавил немного спустя: – И еще он странный. – Он внук Эндира Законника. Конечно, он умен. – Этот проклятый Эндир сумел свалить Векса! Самого Векса Кнея! Подумать только! Молодец, конечно, что место мне расчистил, провернув свою затею с виллой… Но после той истории я на горские рожи смотреть не могу. А теперь мелкий уродец, внук Законника, делит со мной кров, надо же! Пагот-насмешник! – Сивен потянулся к чаше. – А от новой виллы в горах ты отказался, – не преминула уколоть мужа Элса. – А ведь Векс успел ее достроить. Мог бы и себе забрать. – Она проклята. Не стоит давать Паготу шанс сотворить веселую шутку и лезть туда, где лишился головы прежний наместник, – пробурчал Сивен. – Два наместника слетают из-за двух вилл – чем не хохма, достойная Пагота? – Ага. И теперь вилла досталась Алиасу. Которого ты тоже на дух не переносишь, – хохотнула Элса. – Воистину Пагот-шутник и здесь взял свое. Сивен скривился и капнул на пол вином, вознося жертву Паготу. Уж слишком они раскричались, трезвоня имя бога попусту. Обычно Тумму совсем не интересовали разговоры хозяев. Они звучали мимо него, как пение птиц или шум ветра. Но сегодня получилось иначе. Услышав имя Олтера, Тумма прислушался. Он не забыл, как мальчик попросил обращаться к нему напрямую, по имени. – Спасибо, дорогая! – внезапно воодушевился Сивен. – Ты подала мне отличную мысль! Что мы тут гадаем про этого дикаренка… Алиас же в гостевом крыле? – Да, остался на ночь. Завтра ему обратно в горы, – подтвердила Элса. – Эй, кто-нибудь! – заорал Сивен. В отличие от супруги, он не пользовался колокольчиком, предпочитая наполнять имение звуком собственного требовательного голоса. Когда вбежал кланяющийся раб, Сивен велел: – Пусть приведут Алиаса Фугга с гостевой половины. Я жду. Раб еще раз поклонился и исчез. – Ведь не может десятилетний мальчик так ловко отвечать, – сидя на краю кушетки и болтая ногой в воздухе, рассуждал вслух наместник. – И свиток он мне этот преподнес… Ловко вышло. Кто-то его подучил. Видимо, не все в его свите – тупые горцы. Элса, кто приехал вместе с наследником дорча? Элса нежилась под ласковыми поглаживаниями Туммы. Говорить не хотелось. Сил у нее оставалось только на то, чтобы невнятно промычать в ответ. – Не знаешь? Вот и я не знаю… – Сивен скинул свою тунику и улегся на кушетку. – Как договорились дорогу до Колодца строить – так и забыли про этих горцев. Проклятые козопасы! Пока Рокону надел землицы в предгорьях не отписал – ни в какую не соглашался на дорогу от долины до Колодца! Упрямое племя, что твои бараны! Вот скажи мне, Элса, что такого я должен предложить дану, чтобы весь Долинный тракт полностью по имперским стандартам обустроить? Если сумею такое сотворить – Торговый союз нас в Арну на руках внесет! Тумма накрыл простыней Элсу и подошел к наместнику. Здесь придется поработать. Он привычно встряхнул руками, прогоняя усталость. Быстро потер ладони друг о друга и начал работу. – И затея наша с рыбой на пиру не удалась… Горцы рыбу не едят, как же!.. – зашептал Сивен. – Плохо твои дознатчики в горах работают! Жрал, аж за ушами трещало… Вот пусть нам Алиас, пока не уехал, и расскажет про этого сопляка… Вскоре установилась зыбкая тишина, прерываемая кряхтениями и стонами наместника. Повязка, скрывающая изуродованные глаза Туммы, пропиталась потом. Вскоре послышалось какое-то поскребывание, и в опочивальню вошел давешний раб. – Алиас Фугг прибыл, мой господин… – прошелестел раб, – и ожидает… – Зови! – оборвал его наместник. Элса привстала с кушетки. Зашуршала простыня. В опочивальню вошел гость. Походка его была тиха, но шаги уверенны. – Сиятельнейший… – начал незнакомый Тумме голос, но наместник тут же прервал его: