— Честно говоря, у меня такое в голове не укладывается, — смотрю на Кнышского и на Еву недоверчиво, — Какой-то левый кахан… кстати, что это за кахан? Типа местный пахан? — Кахан — это вроде звания. Хан над ханами, — поясняет Ева, — Нынешний умудрился создать псевдогосударственное образование… не без помощи англичан, само собой… — Уж понятно… куда уж тут без англичан… — кривлюсь, — И этот кахан-пахан собирается напасть на одну из территорий Кустовской республики, а владетели даже пальцем не пошевелят. Я все правильно понял? — Немножко не так, — поправляет Кнышский, — Формально на меня нападет соседний владетель Харитон Мартын. Другие владетели осудят публично его действия, но делать ничего не станут. Будут только выражать публичную озабоченность и призывать решить конфликт миром. — Ага. Теперь понимаю. А под шумок этот Мартын подтянет кахана. Так? — Именно так, граф, — кивает Кнышский, — Таким образом конфликт не будет расцениваться как внешняя интервенция. А только как местная разборка между соседними владетелями за спорные земли. — Теперь понял… — поднимаюсь из кресла и прохаживаюсь по кабинету, —…теперь картина начинает проясняться. И вы хотите, чтоб я выступил в этом конфликте на вашей стороне. — Надеюсь, вооруженного конфликта удастся избежать, — поспешно добавляет Кнышский. — Каким образом? — Если вы и новая владетельница Маргарита Белкина выступите гарантами безопасности на моей стороне, Мартын в войну не полезет. У нас будет сильная коалиция. Мартын просто не рискнет. — А если гарантом безопасности выступлю только я? Если не втягивать в это Маргушу? — Боюсь, этого будет недостаточно, — Кнышский качает головой, — Обязательно нужно поддержка Белковской правительницы. Хотя бы согласие предоставить свои земли для прохода войск. Иначе у меня будет очень мало возможностей для маневра… но позвольте. Насколько мне известно, у вас с Белкиной прекрасные отношения. Разве она откажет? — Надеюсь, не откажет. Проблема в другом. Белкина застряла в одном из миров. Я пока не знаю, как быстро она оттуда вернется. — Она на Изнанке? — Можно сказать и так. На Изнанке. — Тогда ее нужно срочно возвращать. Без нее ничего не получится. — Я этим занимаюсь… — посвящать Кнышского в трудности возврата Белкиной не имею желания, он и так на нервах, а потому перевожу тему разговора, —…другие способы решения проблемы тоже отметать не будем. Попробуем воззвать к разуму и совести других владетелей. Не полные же они идиоты. Кнышский вымученно улыбнулся. Видно, что в попытки взывать к разуму и совести он не верит. В дверь постучали, и в кабинет заглянул начальник охраны. — К вам курьер, граф. От владетелей. — Ну пусть заходит. Зашедший курьер оглядел присутствующих в моем кабинете и важно сообщил: — Уведомляю правителя Кустовского, а так же присутствующего здесь владетеля Кнышского о назначенном собрании владетелей, которое состоится сегодня в полдень в здании парламента. Дождавшись, когда курьер скроется, морщусь недовольно. — Что-то меня это изрядно достало. Кто вообще назначает эти собрания? — Председатель. — А почему не правитель? — раздражаюсь, — А то назначают, когда захотят… приглашают, когда захотят… если вообще захотят… — У вас тоже есть право назначать собрания владетелей, — просвещает меня Кнышский, — А председательствует у нас Фридрих Гриф… лет десять уже. Его каждый год заново переизбирают. — У вас тут еще и Гриф… — И не говорите, граф, Фриц Гриф тот еще стервятник… — Ладно, — закругляю разговор, — Собрание нам как раз к случаю. Попробуем пообщаться с владетелями… заодно и Мартыну в глаза посмотрим. — Я бы особо не обольщался, — хмуро сказал Кнышский, поднимаясь следом за мной. — А я и не обольщаюсь. В любом случае, я вам поддержку окажу. Даю слово. — Спасибо, граф, — Кнышский приложил руку к сердцу, — Мне, кроме как на вас, надеяться ненакого. В полдень вместе с Кнышским пришли на собрание владетелей. Остальные опять успели собраться всей кодлой до моего прихода. Белкиной, понятно, нету. Отчего наша мини коалиция представлена еще меньшим составом. Двое против шестерых. Расклад не в нашу пользу. Председательствующий стукнул деревянным молоточком и откашлялся… ага, вот значит, как его зовут… Фридрих Гриф. Похож чем-то. Рослый, худой и кадыкастый… — Сегодняшнее собрание достойных владетелей будет посвящено избранию министров Кустовской республики… Присвистываю… громко так присвистываю… отчего Гриф затыкается и переводит на меня недовольный взгляд. — Я дико извиняюсь, — говорю без малейшего раскаяния в голосе, — А с чего это министры стали выборной должностью? — Так прописано в Уставе республики, — с достоинством сообщает Гриф. Оборачиваюсь к Кнышскому и тот утвердительно кивает. — Какой только чуши в вашем уставе не понаписано. — Попрошу уважительно относиться к основному республиканскому документу, — строго попенял мне председатель, — А так же соблюдать регламент. Итак… Дальше я с обалдением наблюдал, как владетели объявляют один за другим министерские посты и дружно за них голосуют… кроме нас с Кнышским само собой. Но наши с Кнышским голоса ни на что не влияют. Разбор министерских портфелей проходит как по маслу. Министром финансов избирают самого Фридриха Грифа. Затем избираются министры: промышленности, сельского хозяйства, культуры… — На кой ляд Кустовской республике нужен министр культуры? — не выдерживаю и задаю вопрос. — Не скажите, граф, — усмехается Кнышский, он единственный, кто удосужился мне ответить, — Очень полезная должность. Курирует увеселительные заведения и бордели. — Ах, бордели… ну если бордели, тогда конечно. Должность и в самом деле ответственная… продолжайте… продолжайте… не буду вас отвлекать. И достойные владетели продолжили. Следом был выбран министр внутренних дел, им стал маленький невзрачный человечек, чем-то напоминающий грызуна. Уж не родственник ли Мышкину часом? — Нет, не родственник, — пояснил для меня Кнышский, — Случайная схожесть. — Еще раз прошу соблюдать регламент, — председатель снова постучал молоточком, бросив на нас с Кнышским неприязненный взгляд, — Следующим пунктом для голосования объявляю избрание министра обороны… соискатель на должность Харитон Мартын… кто за? С места поднялся владетель, чьи непропорционально длинные руки и выдвинутая вперед нижняя челюсть действительно делали его похожим на примата. За Мартына поднялось шесть рук. Сам «примат», разумеется, тоже за себя проголосовал. — Избран большинством голосов, — оповестил Фридрих Гриф, — Прошу садиться… осталось два министерских назначения. Полагаю, правитель Кротовский сделает это самостоятельно… — А позвольте вопросец, — обращаюсь к председателю, — Можете вы хотя бы озвучить, каких двух министров вы так благосклонно отдали мне на откуп? — Министр образования и министр социальной защиты, — сухо ответил Фридрих Гриф, — На этом собрание можно считать… — А-адну минуту, — прерываю Грифа, — Раз уж мы тут все собрались, позвольте предложить к обсуждению еще один вопрос. Слово предоставляется правителю Кротовскому, — нехотя оповещает председатель. — У меня вопрос ко вновь избранному министру обороны, — впериваю взгляд в Мартына, — Подскажите, уважаемый, в чем вы видите свою задачу? — Не понимаю вопроса, — надменно выцеживает Харитон Мартын. — Здрастя, Настя, — изображаю картинное недоумение, — Должность получили, а что делать не знаете? — Знаю, — возражает Мартын, — Но по-моему вы желаете придраться. — Мало ли что я желаю… я задал вполне резонный для правителя вопрос. — Задача министра обороны — крепить обороноспособность республики, это же очевидно, — вместо Мартына ответил Гриф. — Вот и я думал, что очевидно. А вы собираетесь сами впустить сюда интервента. Вы не понимаете, что на землях одного Кнышского он не остановится? Он будет раз за разом пользоваться вашими распрями и взаимным недоверием. И в конечном итоге захватит всю республику. — Считаю этот разговор бессмысленным, — высокомерно выдавил Мартын, — Вы здесь без году неделя. Вы совершенно не владеете обстановкой. — Куда уж мне. Только я вам напомню цитату одного английского общественного деятеля: «Хуже, чем быть врагом Англии, только быть ее другом». Со знанием дела человек говорил. — Что-то я не слыхал такой цитаты, — усмехнулся Харитон Мартын. — Вы много чего не слыхали, — машу устало рукой… и так понятно, что этих твердолобых не пронять. Дальше своего носа они не видят. На этот раз мы с Кнышским первыми покинули собрание и, выйдя на улицу, сели в его машину.