— Придется поучить твоего мальчика, — сокрушенно сказала она. — Боже, как я ненавижу насилие! И почему меня всегда вынуждают к нему? Скунс, займитесь парнишкой! Пока я буду рассказывать этой пронырливой девочке, зачем я, собственно, ее сюда позвала! Она мило улыбнулась и обняла меня за плечи. — Видишь ли, милая моя, вот этот человек, — она указала на Лямина, — пристает ко мне с деньгами. По его мнению, я взяла слишком много. Вроде бы я не имела права этого делать. Я была обязана поделиться! Но ведь и он не имел права прыгать через мою голову, а? Понимаешь, Сашенька, люди такие нечестные! Есть ведь ящик, а тут он просто-напросто состыкнулся с этим пареньком… Как его там? Ах, ну да… Тараска. Он, кстати, раньше был с вами? Минуя «стол заказов»… Хотел заплатить поменьше, да, папик? Так дела не делаются. Хорошо, что Скунс был начеку и денежки от нас не ушли! Вот только мы немного не рассчитали… Так получилось, что вместо ног попали в лоб! — А с Таней? — спросила я. — Тоже перепутали? — С Таней? — удивилась она. — Ах, с той девицей, которая спустя десять минут заявилась ко мне и начала говорить какие-то пакости про мой «Мир мечтаний»! Ума не приложу, откуда она все это узнала! Она требовала девочку. Я, правда, подстраховалась. Поэтому мы пообещали привезти ей эту самую девочку, да вот не смогли… Пришлось опять прибегать к насилию… Понимаешь, детка, крайне неприятно, когда тебя шантажируют. — Таня? Шантажировала? — удивилась я. — Да вот, представь себе… Если бы Лямин не жрал в ее присутствии много водки, может быть, ей бы не хватило умишка догадаться о «Мире». Но — если человек идиот, это надолго. Она мерзко засмеялась. — Но теперь я закончила с этим, ты мне веришь? Все должно быть по-честному. Знаешь, как мы любим играть? Мы устраиваем мотогонку. Или «Формулу-1». Ставка обычно бывает простенькая — машина. Но в нашем случае ставка будет другая. Она подмигнула мне и расхохоталась. Честно говоря, я уже сама была не рада, что позволила втянуть себя в эту авантюру! * * * Последние слова вырвались против моей воли. Вслух. Она хмыкнула. — Авантюра… Повторив мои слова, она смерила меня с ног до головы взглядом, исполненным любопытства. — Положим, тебя никто не просил совать свой нос в чужие дела, — мягко улыбнулась она. — И… — Нелл! — пробормотал Виталий. — Может быть… — Послушай, я не намерена обсуждать это! — взвилась эта мегера. — Разве я тебе не говорила, что игру я веду по своим правилам? Так не суйся не в свое дело. Или она сейчас сделает так, как этого хотим мы, или… — Я уже не рад, что воспользовался твоими услугами, — выдохнул Лямин. — Дело было только в деньгах, а ты сделала… Он осекся под ее взглядом. Ее взгляд ничего хорошего не предвещал. А рожи у ее бандитов были гнусные. Я посмотрела на Пенса. Черт, что же они с ним сделали? Смотреть на него было невыносимо! Руки привязаны, как у Христа. Один глаз совершенно заплыл… В конце концов, это по моей вине. Если бы я сразу сообразила, что к чему, ничего не было бы. Но раз уж ты такая дуреха, Сашенька, давай! — Я могу тебе верить? — А ты как думаешь? — осклабилась она. Я бы, конечно, ей ответила, что я про нее думаю. Но руки Пенса были привязаны к рулям, и если я это скажу, два амбала с красными рожами пустят вскачь своих «железных коней»! Хорошо ли мне будет? Поэтому я смерила ее взглядом и сказала: — Думаю, что нет. Мне нужна гарантия. Что, пока я устраиваю с тобой «Формулу», с моим парнем ничего не будет. Отвяжи его. — Сейчас, — кивнула она. — Ты за кого меня держишь? Я его отвяжу, а ты дунешь по прямой, оставив о себе лишь воспоминание? Соревнование должно быть честным. Если ты проигрываешь, у меня должна быть гарантия, что… — Не трудись, — поморщилась я. — В отличие от вашей компании я склонна играть по правилам. И я не проиграю. Она сощурила глаза и смерила меня презрительным взглядом. — О-о, — пропела она. — Как наша малышка умеет гордо вскидывать головку… А с виду — пай-девочка! Не зря моя мамаша говаривала, что в тихом-то омуте… — Твоей мамаше надо было сделать аборт, — не выдержав все же, процедила я сквозь зубы. — Тогда она изрядно осчастливила бы человечество. Может быть, ей воздвигли бы памятник! — Пока на памятник претендуете ты и твой дружок, — рассмеялась она. — На могильный. Если бы ваши мамаши пошли на аборт, они бы уж точно осчастливили вас двоих! Честное слово, она меня так доводила сейчас, что я сжала зубы. Ох, как бы я вцепилась в ее космы! — Не тебе решать, — холодно сказала я, бросив на Пенса прощальный взгляд. Он приоткрыл тот глаз, который еще мог открываться, и его разбитые губы раздвинулись в улыбке. — Йе-ху, малышка! — пробормотал он. Я кивнула. Мне ужасно хотелось заорать, ударить кулаком по этому миру, где правят такие вот рожи: либо тупые дегенераты с пудовыми кулаками, либо жалкие и жадные уродцы, как Виталик. От отчаяния недалеко до поражения, напомнил мне внутренний голос. Мир не так уж плох. Просто надо немного поднапрячься. Вмажь им по первое число, крошка! Ты сможешь. — Я смогу, — проговорила я. Пенсов «Судзуки» ждал меня. Я прыгнула в седло. — Эй, Морковка! — раздался за моей спиной голос Скунса. Я обернулась. — Ты уж постарайся, а то мы оторвем твоему жениху яйца! — осклабился Скунс. Банда разразилась мерзостным хохотом. Ублюдки! — Смотри, как бы яйца не оторвали тебе, — холодно бросила я. — Или тебе уже нечего терять, Вонючка? Ну и покраснела у него рожа от злости! Он рванулся ко мне, но Нелл остановила его взглядом. — Погоди, сука, я с тобой еще встречусь! — пригрозил он. — Вряд ли, — улыбнулась я. — Ненавижу жирных кастратов! Я посмотрела на Нелл. Она уже тоже была в седле и застегивала шлем. Если бы она не была убийцей, она бы мне понравилась. Брайен отсчитывал: — Три… Два… Старт! Байки взревели. — Йеху! — крикнула я, пуская «Судзуки» вскачь. Господи, пошли мне удачу! * * * Ветер в лицо и радость полета… Страха больше не было. Только ощущение внутренней свободы и вера в свою правоту, а значит — победу. Она тоже хорошо держалась в седле. Почти вровень мы шли довольно долго, по пустой трассе — только шум ветра и рычание моторов. Только мы, как две полярные силы, гнали к финишной черте, чтобы выиграть у другого право на существование. Но она со своим внутренним злом, со всеми своими комплексами — была опасна! И, значит, права на существование не имела. Господи! Ведь я должна победить, правда? Иначе… Она вырвалась вперед и обернулась на одно мгновение, улыбнувшись с легким оттенком превосходства. Я эту улыбку скорее угадала, чем увидела.