* * * Я очень долго рассказывала. Даже сама от себя не ожидала, что опишу наш разговор с Алексеем так подробно, и все странные реакции Тамары Николаевны тоже… Когда же я дошла до того момента, как «квадрат» во что бы то ни стало хотел удовлетворить свои низменные зрительские инстинкты, Лиза напомнила мне своим вцепившимся в меня взглядом акулу, которой срочно приспичило позавтракать. — И что тебе рассказал твой знакомый продавец? — Да ничего особенного, — ответила я. — Просто есть в нашем городе киностудия «Алекс», там снимается самое настоящее порно. У Дындиного сына вроде как тоже есть киностудия, и он даже меня туда пригласил, но я не думаю, что он инициатор. Вполне возможно, что там происходили съемки «шедевров», но снимал-то их господин Прохоров! — А Каллистратов тут при чем? — Он же был звездой! — А Дында, значит, всю эту смурь толкала в народ? — Лиза, это еще вилами на воде писано! Мы с тобой можем тут бог знает что нафантазировать, а потом окажется, что это только наши домыслы! А Дында пыталась продать «Пиратов ХХ века» или «Дюймовочку»… — Фиг бы она так клево жила! — усмехнулась Лиза. — Она бы сейчас без штанов ходила… — Ну, я же не знаю, в чем она ходит, может, и без штанов… Так что у меня вот такие сведения, которые надо проверять. Ах, да… Мой киоскер обещал мне достать к вечеру парочку фильмов, дабы мы могли посмотреть, что там такое супер-пуперное показывают… — Это интересно, — оживилась Лиза. — Но, значит, надо придумать легенду для Ларикова! Иначе он тоже притащится… — А ты что думаешь, я стану просматривать эти свинские картинки у себя дома? — возмутилась я. — При маме и Сережке? Я думала как раз, что мы это посмотрим у вас с Андрюшкой или прямо в офисе! — В офисе нельзя, тут и Дашка с «призраком» присоединятся, — отмела мое предложение Лиза. — Ну и что? Им же за восемнадцать перевалило, пускай смотрят! — Нет, — почему-то заупрямилась Лиза. — Это наше с тобой дело. Кстати, что думает по этому поводу Ванцов? — Ничего он пока не думает. Он еще в полном неведении! — А зря. Он мог бы обогатить тебя сведениями об этой фирме. Наверняка ему эти ребята известны… — Не думаю, — засомневалась я. — Он бы со мной поделился, если бы что-то знал… Ладно, давай теперь перейдем к твоим «барашкам». Что там у тебя? — Меня раскрыли сразу, — грустно призналась Лиза. — Правда, я сумела-таки вывернуться, но… Мне кажется, Арбузов так и не поверил до конца, что я не сыщица. — А по порядку? Лиза задумалась и махнула рукой: — Ладно, попробую рассказать все по порядку. Если получится. Потому что у меня, Сашка, эмоции пока сильнее рассудка! Видела бы ты эту девочку, сама бы все поняла! — Ну, думаю, я ее еще увижу, — предположила я. — Все-таки попытайся. * * * — В общем, все началось с того, что Ася пригласила меня на чашечку чая, несмотря на протесты Арбузова, — начала Лиза. — А он протестовал? — Еще как! Но девочка для него — это все. В ней заключен мир. Насколько он ее любит, я не смогу тебе объяснить… Может быть, ты сумеешь это понять, если я скажу тебе, что ради нее он бросил заниматься музыкой. — Да, это показатель… Кстати, о музыке. Я задумалась. Убийство Прохорова, между прочим, было «музыкальным». Ох, не говорит это в пользу нашего симпатичного Арбузова! — И что там у тебя о музыке? — осторожно спросила Лиза. — Да так, — отмахнулась я. — Пока еще не сформировалось окончательно. Продолжай. — Так вот, она меня остановила на пороге и вынудила Арбузова напоить меня чаем. Я все это время старательно прикидывалась социальным работником, и благодаря этому что-то мне выяснить удалось. Но не так много, как хотелось бы… Она выбила из пачки сигарету и закурила. — Несчастье с Асей произошло семь лет назад. Но о нем говорить нельзя — это запретная тема. Тщательно охраняемая тайна, но не потому, что это воспринимается как позор, а просто Арбузов заявил, что не позволит тревожить Асю воспоминаниями. Ей до сих пор больно это вспоминать. Первая интересная фраза была такая… Когда я пыталась выяснить, что там произошло, он оборвал меня и сказал буквально следующее: «Вы верите в бога? Те, кто был виновен в Асином несчастье, начали платить…» Я присвистнула. — Не свисти, денег не будет, — механически сказала Лиза. — Правда, вся надежда на тараканов… Их вроде бы много, а они, согласно народной примете, к деньгам… Так что свисти, бог с тобой. Ну, так вот. Мы сидели, пили чай, говорили о музыке, боге и Асе, как вдруг зазвонил телефон. Арбузов поднял трубку и передал ее Асе. «Это тебя», — сказал он. «Нина?» — обрадовалась Ася. «Да», — кивнул Арбузов, а мне пояснил, что Нина — лучшая подруга Аси, а работает эта самая Ниночка в нашем оперно-балетном театре. Как тебе это? — То есть не та ли это Нина, которая вроде бы была предметом воздыханий Каллистратова? — спросила я. — Она, Сашенька! Представь себе, она! Но дальше уж моему изумлению не было предела! Можешь себе представить, как у меня отвисла челюсть в тот момент, когда нам в очередной раз помешали! — Кто же вам так хорошо помешал? — А догадайся! Я сделала вид, что шевелю извилинами в тщетной попытке догадаться, и снова спросила: — Ну? — Ди-на-ра, — торжествующе пропела Лиза. — Вот так, Сашенька! Вообще в этой теплой компании не хватало только одного человека. Прохоровской Риммочки. Но вот ее-то они, похоже, и не знают, к моему большому сожалению! А то получилась бы у нас целая банда. * * * Арбузов поправил плед и сел, открыв на первой странице томик Басё. Его успокаивала спокойная простота и мудрость хокку — этих стихотворных японских жемчужин. Ася сидела, приготовившись слушать. Теперь можно было наконец успокоиться. Подозрительная девица, которой Арбузов так и не захотел окончательно поверить, давно ушла, взбудоражив их воспоминаниями. Было бы нелепо врать себе, что все забылось. Разве кто-то сможет забыть тот день, когда твою жизнь сломали? «Все, хватит, — оборвал он себя. — Ты не имеешь права раскисать!» — Папа, — напомнила ему о себе Ася. — Сейчас, деточка. Сейчас. Он водрузил на нос очки и приступил к чтению. Они любили играть в свою игру — открывать книгу наугад и читать первое попавшееся трехстишие, пытаясь угадать, как шутила Ася, «направление пути». Вот и сейчас, открыв книгу, он прочел: — «Бабочкой никогда Он уже не станет… Напрасно дрожит Червяк на осеннем ветру…» В наступившей тишине он слышал даже легкое Асино дыхание. Подняв глаза, он увидел, что Асины глаза полны слез. — Ася! Что с тобой?