Агата залезла в этот карман, вытащила из него плотную пачку писем и развернула наугад одно из них. «Дорогая Гризелла! Я знал, конечно, что буду привлекать к себе внимание в Школе, но не думал, что настолько. Я здесь всего несколько дней, только еще осматриваюсь и привыкаю, а всегдашники и никогдашники уже преследуют меня, донимают расспросами о том, как мне удалось вытащить из камня Экскалибур, что я чувствую, став королем Камелота, и почему я торчу в Школе, когда должен управлять своим королевством. На это я им, само собой, рассказываю «официальную» историю о том, что мой отец тоже, дескать, учился в Школе Добра, а я стремлюсь идти по его стопам. Не знаю, как всегдашники, а вот никогдашники этой басне точно не верят. Но они, по счастью, и настоящей правды не знают о том, что Временный совет согласился на мою коронацию только при условии, что, прежде чем править страной, я должен буду получить нормальное образование (проще говоря, успею «повзрослеть»). Конечно, сам я никому не стану рассказывать, что мои же собственные подданные не позволяют мне стать королем, пока я не окончу Школу. И не просто окончу, но, во-первых, с отличием, а во-вторых, выбрав к этому времени девушку, которая станет моей королевой. Если честно, я чувствую себя не в своей тарелке. Вчера, например, провалил у профессора Садера контрольную по истории Камелота. Да-да, именно так, по истории моего собственного королевства…» Следующее письмо. «Дорогая Гризелла! Дни в Школе тянутся долго и нудно. Особенно достается мне от гнома Юбы во время занятий в Синем лесу. Здесь Юба нещадно лупит меня своим посохом, если я неправильно отвечаю, а я часто ошибаюсь. Очень утешают меня твои письма из замка, они напоминают мне о счастливых днях жизни у сэра Эктора, когда я еще не был королем и мы начинали каждый новый день, точно зная, что он нам готовит, и чего ожидают от нас самих…» И еще одно. «Дорогая Гризелла! Мне назначили Испытание Сказкой! И это несмотря на то, что мои новые друзья, Ланселот и Гиневра, по оценкам стоят выше меня. Ну, насчет Гиневры я еще могу понять (она просто блеск!), но Ланселот?! Он, конечно, очень занятный парень, но отнюдь не самый лучший клинок на свете. Излишне говорить, что сейчас я сильнее, чем когда-либо чувствую дух конкуренции. Ведь если новый король Камелота не победит в Испытании Сказкой, «Королевская чепуха» мне месяцами будет косточки перемывать на первой полосе. Кстати, о королевстве. Как там в замке, все ли гладко идет? Не получал от тебя весточек уже несколько недель…» Нет, это не письма Тедроса. Их писал его отец, король Артур, когда был еще первокурсником в Школе Добра. Но кто такая Гризелла? И почему отцовские письма оказались в кармане у Тедроса? Затем она заметила стикер на задней стороне самого нижнего в пачке письма. На стикере была сделанная от руки надпись: УКРАШЕНИЕ КАМЕЛОТА А еще к стикеру была приколота степлером визитная карточка: Агата задумалась. «Украшение Камелота»? Это был фонд леди Гримлейн, основанный для сбора средств на ремонт замка, но интересная вещь – сколько бы ни тратила Агата сил на сбор этих средств, денег в фонде почему-то не было никогда и ни на что. Но зачем-то же Тедрос прикрепил этот стикер, верно? Зачем? А визитная карточка, что с ней? Агата знала только одного Альбемарля, это был дятел, который подсчитывал баллы успеваемости в Школе Добра и Зла. Но этот дятел уж точно никак не мог быть менеджером банка в Путси… Сзади что-то зашуршало, и Агата резко обернулась, посмотрела и от удивления едва не выронила из рук письма. – Добрый вечер, дорогая! – сказала подлетевшая к дверям древесного домика Робина верхом на стимфе высокая женщина с всклокоченными канареечно-желтыми волосами, избытком косметики на лице и плаще «леопардовой» расцветки. – Профессор Анемон! – разинула рот Агата. Ее бывшая преподавательница по Науке прекрасного сошла со стимфа в дом, и ее крылатый тощий конь моментально исчез где-то среди ветвей. – Как вы здесь… А в следующий миг Агата увидела появившуюся за спиной профессора Марианну. Она поднялась в домик как все, по лесенке. – Мы с Эммой когда-то были одноклассницами, – пояснила Марианна. – Я послала к ней почтовую ворону, причем еще до того, как ты вошла в «Стрелу Марианны». Заранее знала, что Робин и его люди откажутся тебе помогать. А самое меньшее, что я могла в той ситуации сделать, – это найти того, кто сможет помочь. Профессор Анемон подошла к Агате и сказала ей, обняв за плечи: – Мы, преподаватели, искали тебя с тех пор, как только узнали о том, что случилось. Пойми – Кларисса держала нас в неведении. Все время проводила взаперти у себя в кабинете со своей картой квестов и хрустальным шаром. Я думаю, она опасалась, что если преподаватели узнают о том, что творится в Лесах, то от них и первокурсники это узнают и начнут подозревать, что со школьными квестами что-то пошло не так. А Кларисса не хотела их волновать и отрывать от учебы, так я понимаю. Впрочем, ты сама хорошо знаешь Клариссу, она же ради своих учеников на что угодно пойти может… Короче говоря, карта квестов по-прежнему заперта в ее кабинете, у нас к ней доступа нет, что происходит, мы не знаем. Вот почему мы и не смогли сами найти тебя, спасибо Марианне, что помогла… У Агаты на глазах заблестели слезы. Ей казалось, что она одна на всем свете, а ее, оказывается, все это время искали ее старые учителя. На какой-то момент она вновь почувствовала себя в полной безопасности, как в стеклянной башне Школы. – Вы даже не представляете, с чем нам довелось столкнуться, профессор, – сказала Агата. – Такого Зла еще никто и никогда не видел. Такого Зла не разбирают на уроках в Школе. Вообразите только: Лев и Змей, работающие в паре! И все Бескрайние леса на их стороне, эти мошенники всех очаровать сумели. А со мной нет никого. – Неправда, что с тобой никого нет, – возразила профессор Анемон, отклоняясь назад, чтобы пристально взглянуть на свою бывшую ученицу. – Видишь ли, Кларисса, быть может, и держится за то, чтобы укрывать своих учеников от всех бед, словно курица цыплят, и ни во что не вмешиваться, но ни я, ни остальные преподаватели поступать так не намерены. А это означает, что даже если на стороне короля-самозванца все Бескрайние леса, на твоей стороне более могучая сила. Та сила, что переживет любого короля. Сила, способная восстановить равновесие между Добром и Злом, даже в самые трудные и темные времена. Сила, которой дано выиграть эту битву, – Агата подняла глаза. Профессор Анемон наклонилась вперед и закончила, сверкая глазами: – Дорогая моя Агата, у тебя есть твоя Школа! 5 Тедрос Выбор Софи Когда его избивали, Тедрос воображал себя Райеном. Именно это и помогло ему пережить то, что делали с ним пираты. Каждый пинок сапогом в живот, каждый удар кастетом, от которого начинала хлестать кровь из разбитой губы, Тедрос мысленно переводил на предателя, который уселся сейчас на украденном троне. На своего бывшего друга, оказавшегося злейшим врагом. На верного рыцаря, который на поверку ни верным не оказался, ни рыцарем вообще. Теперь, скорчившись на полу своей тюремной камеры, Тедрос мог слышать доносившийся со сцены голос этого мерзавца, каким-то чудом усиленный сидевшими в соседней камере друзьями свергнутого короля. Как они это сделали, что за фокус-покус такой придумали, Тедрос не знал. Горький гнев жег ему грудь. Голос Райена раздражал Тедроса, но он тем не менее продолжал внимательно слушать его. – Как? – закричал Тедрос, когда прозвучало объявление о его казни. – Неужели это правда? Неужели Софи действительно желает моей смерти? Он думал… нет, он был уверен в том, что Софи теперь безоговорочно на его стороне, что его дружба с ней стала, наконец, настоящей… Но такие настали времена, что ни в чем и ни в ком нельзя быть уверенным до конца. Почти ни в ком. Так что же, неужели Софи в сговоре с Райеном? Или он и ее тоже обманул, как и многих, многих других? Лицо Тедроса пылало. Он принял Райена как брата. Привел его в Камелот. Раскрыл перед ним все свои секреты. Да что там, он практически сам, своими руками вручил корону этому негодяю! Гнев захлестывал Тедроса, клокотал у него в горле. Что ж, Агата была права. Он, Тедрос, действительно оказался никудышным королем. Трусливым. Высокомерным. Глупым. Когда Тедрос услышал вчера вечером, как Агата говорит обо всем этом Софи, он пришел в ярость. Еще бы! Ведь его предала единственная девушка, которую он всегда любил. И это, нужно заметить, заставило и самого Тедроса начать сомневаться в ней точно так же, как сомневалась в нем она. Однако в конечном итоге Агата оказалась права. Она всегда оказывается права. Но теперь, по иронии судьбы, та самая девушка, которая назвала его плохим королем, оставалась единственной, кто мог спасти ему жизнь и вернуть корону. Почему единственной? Да просто потому уже, что только ей одной удалось ускользнуть из рук Райена. Об этом Тедросу сами того не желая поведали пираты. Шестеро вонючих мальчишек-головорезов, которые избивали его, постоянно требовали сказать, куда сбежала Агата. Сначала Тедрос испытал облегчение, узнав, что Агата избежала побоев, но потом на смену облегчению пришла тревога. Где же сейчас Агата? В безопасности ли? А вдруг ее уже сумели найти и схватить? Взбешенные молчанием Тедроса, пираты били его все сильнее, все яростнее, но он так и не произнес ни звука… Тедрос прислонился спиной к стене подземелья, чувствуя сквозь оставшиеся от рубашки лохмотья холодный камень, приятно остужавший покрытую синяками и ссадинами спину. От холода и нервного напряжения Тедрос начал дрожать, причем так сильно, что у него застучали зубы. Он провел языком и нащупал на нижней десне острый краешек, оставшийся от сломанного зуба. Чтобы не потерять сознание, Тедрос попытался вспомнить лицо Агаты, но не смог – у него перед глазами все еще стояли немытые рожи пиратов, их мелькающие в замахе кованые сапоги. Пираты избивали его так долго и так сильно, что, казалось, хотели забить его насмерть и тем самым отомстить ему за то, что он не такой, как они. Возможно, именно на этом и играл Райен, завоевывая сердца своих сторонников – пробуждал в них ненависть ко всем, кто был не таким, как они. Тедрос от рождения был красивым, богатым принцем, значит, по мнению толпы, он должен быть брошен в грязь. Должен страдать. Впрочем, Тедрос готов был принять на себя любые страдания, лишь бы Агата оставалась живой и невредимой. Чтобы выжить, его сбежавшей от Райена принцессе следовало бы держаться как можно дальше от Камелота и тихо сидеть, забившись в какой-нибудь самый темный и глухой уголок Бескрайних лесов. Но только не такой была его Агата! Тедрос знал, что она не бросит его, что она придет на помощь своему принцу, и не важно, насколько при этом она потеряла веру в него. В подземелье стало тихо, это умолк голос Райена. – Как нам выбраться отсюда? – окликнул своих сидевших в соседних камерах друзей Тедрос, преодолевая слепящую боль в отбитых, а может быть, и сломанных ребрах. – Как спасаться будем?