– Что прикажете делать дальше? – поинтересовался бородатый и, понизив голос, добавил: – Надеюсь, вы не забыли, что после этого мы будем в расчете? – Поезжайте в «Жантикс» и найдите сотрудников, которые работали там в конце семидесятых. Прежде всего мне нужен некий Натаниэл Эванс. Сделайте все по-тихому. Отвезите тех, кто может пригодиться, в укромное местечко и позвоните мне. Я задам им пару вопросов по телефону. Бандиты синхронно кивнули. – А с женой санитара вы как поступили? – спохватился Лазарь. – Да отпустили ее. Она ж по-любому не побежит в полицию. К тому же мы с вами договаривались – чем меньше трупов, тем лучше, чтобы шум не поднимать. – Хорошо. Двое русских молча покинули комнату, и Лазарь безвольно рухнул на подушку. Он побледнел еще больше, взмок от пота – эмоциональный всплеск и усилия, потребовавшиеся для разговора, лишили его последних сил. Зато огонек ненависти в глазах разгорелся пуще прежнего. Глава 12 Сара даже представить не могла, что ей придется вернуться в Париж при таких обстоятельствах. Склонившись к иллюминатору, она уже различала далеко внизу Эйфелеву башню, выныривавшую из парижского тумана, и у нее щемило сердце. Там, на вершине этой башни, в середине жаркого июля, Эрик сделал ей предложение. И несмотря на то что сейчас воспоминания причиняли боль, Сара невольно улыбнулась. Она ни разу не видела Эрика таким серьезным. Когда он взял ее за руки и заговорил, его губы и коленки дрожали, и Сара сначала испугалась, что он плохо себя почувствовал после спортивного испытания, которому она его подвергла. Ей, зачарованной красотой Парижа и даже не догадывавшейся о намерениях спутника, пришла в голову безумная идея подняться на пинакль Эйфелевой башни пешком, по лестнице. А Эрик, по доброте душевной и потому, что счел неуместным спорить с женщиной, которую собирался попросить выйти за него замуж, безропотно согласился. Сара, со своей отличной физической подготовкой, легко и беззаботно взлетела на тысячу шестьсот шестьдесят пять ступеней; бедняга Эрик вынужден был постоянно останавливаться, чтобы отдышаться, и дополз на последний этаж с багровым лицом и выпрыгивавшим из груди сердцем. Ему понадобилось двадцать минут, чтобы прийти в себя, и все это время Сара перебегала из одного угла смотровой площадки в другой, стремясь объять взглядом весь необъятно-прекрасный город, а когда Эрик попросил ее сесть рядышком, извинилась за то, что отбила ему вкус к спортивным подвигам на всю оставшуюся жизнь, и заверила, что уже навела справки, где тут искать дефибриллятор. Эрик улыбнулся и, хотя его едва угомонившееся сердце вдруг опять пустилось в пляс, заговорил… После этого уже у Сары дрожали губы и зашкаливал пульс, и Эрик озабоченно спросил, куда все-таки бежать за дефибриллятором, и тогда она, со слезами на глазах, безудержно расхохоталась, а потом прошептала «да». – Вы уже бывали в Париже? Мужчина в деловом костюме, сидевший рядом с Сарой, наклонился слишком близко к ней, делая вид, что любуется пейзажем внизу за иллюминатором. – Мой отец француз, – сказала Сара. – А я замужем за норвежцем. – О… Вы прекрасно говорите на нашем языке, для норвежцев это редкость, – вежливо отозвался мужчина, усаживаясь ровно – видимо, понял скрытое послание. – Приятного пребывания во Франции. Рейс KL2013 в эту пятницу 19 февраля приземлился точно по расписанию, в 15:55 в аэропорту Орли, и вскоре Сара уже ехала на такси в Иссиле-Мулино, где находился главный офис фармацевтической фирмы «Жантикс». Решение лететь во Францию она приняла сразу после того, как узнала, где работает единственный посетитель, явившийся к пациенту 488. В Осло, перед тем как отправиться в аэропорт, она заскочила к сестре, Джессике, чтобы обнять племянницу и вручить ей собственноручно написанный портрет. Сара изобразила Мойру в образе принцессы, а роскошное платье подглядела на одном сайте, где продавались эксклюзивные наряды ручной работы, существующие в единственном экземпляре. Девочка пришла в восторг и заявила, что Сара теперь ее вторая мама. Джессика с улыбкой сказала дочери, что у тети Сары скоро и так будет по горло хлопот со своим собственным малышом, потом спохватилась, что слишком уж навязчиво торопит сестру с материнством, хотела извиниться, но не успела – Сара спешила в аэропорт и быстро распрощалась с родственниками. Она забронировала билет на первый же рейс Осло – Париж, вылетавший в полдень, и поставила Стефана Карлстрёма в известность о своем отъезде. Он не стал возражать, но выдвинул условие: на месте она сразу обратится к французской полиции с просьбой о сотрудничестве. Сара так и сделала, запросив у французов информацию о Шарле Паркерене, директоре «Жантикса», и об Адаме Кларенсе, однако ей ответили, что перегружены работой из-за недавних терактов и выполнить ее запрос в разумные сроки не смогут. Так что, когда такси подъехало к монументальной башне из стекла и бетона, на верхушке которой обустроилось руководство «Жантикса», она уже знала, что рассчитывать на поддержку французских властей нельзя – придется справляться в одиночку. Расплатившись с таксистом и мимолетно подумав, что тарифы неприлично выросли со времен ее последнего пребывания во Франции, Сара пересекла мощенную бежевыми плитами эспланаду, в центре которой красовался безвкусный фонтан в форме рога изобилия. Крутанув турникет, вошла в башню и сразу направилась к помпезной, сиявшей белым лаком административной стойке в центре холла. Жеманная девушка-администратор одарила ее дежурной улыбкой и поправила на голове наушники с микрофоном, ничуть не портившие идеальную прическу. – Добрый день, меня зовут Сара Геринген, я инспектор полиции Осло. Хотела бы встретиться с месье Адамом Кларенсом. – С Адамом Кларенсом, вы сказали? – с некоторым удивлением переспросила девушка. Сара подтвердила едва заметным кивком. Она знала, что говорит по-французски с легким акцентом, но затруднения администратора, похоже, были вызваны чем-то другим. Девушка пощелкала клавишами, скользнула взглядом по монитору и нахмурилась: – Странно, не вижу такой фамилии. Не могли бы вы произнести по буквам? – К-л-а-р-е-н-с. Адам, как в Библии. Девушка опять заколотила по клавишам, потом огорченно взглянула на Сару: – Мне очень жаль, но в базе нет такого сотрудника. Сара подобного ответа не ожидала. «Неужели Леонард Сандвик соврал?.. Впрочем, не исключено, что Адам Кларенс уволился. Или же администраторша получила указания на случай, если его кто-то будет искать», – подумала она. Так или иначе, нельзя было уходить, не прояснив ситуацию. – Тогда я хотела бы поговорить с вашим начальником отдела кадров. – У вас назначена встреча? – неуверенно спросила девушка. – Как вы понимаете, нет. Но надеюсь, начальник отдела кадров найдет время, чтобы ответить на пару вопросов. Смущенная ледяным тоном инспектора норвежской полиции, девушка забыла про дежурную улыбку и принялась набирать номер на телефоне. Коротко обрисовав ситуацию, она положила трубку, и дежурная улыбка вернулась на место. – Мадам сейчас спустится. Вы можете подождать в салоне. – Она указала на уютный уголок холла, где стояли глубокие белые диванчики и кадки с тропическими растениями. Ждать пришлось всего три минуты – Сара едва успела устроиться на диванчике, а к ней, протягивая руку для приветствия, уже вышла женщина лет пятидесяти с короткими светлыми волосами и мужиковатой походкой. – Добрый день, я Сильви Шамброн, начальник отдела кадров «Жантикса». Чем могу помочь, инспектор… Геринген? Я правильно произношу? Сара проигнорировала и протянутую руку, и вопрос о фамилии. – Здравствуйте. – Она раскрыла перед дамой удостоверение. – Я ищу Адама Кларенса, который, по имеющимся у меня сведениям, должен здесь работать. Поведение Сары начальнице отдела кадров не понравилось, но она, как истинный профессионал, не подала виду. – Да-да, администратор мне об этом уже сообщила. Вы правы, Адам Кларенс работал в «Жантиксе», но, к сожалению, он умер. Сара от неожиданности на секунду потеряла свое извечное хладнокровие. Она и сама не могла разобраться, какое чувство одержало в ней верх – разочарование или недоверие. Сильви Шамброн сокрушенно покачала головой: – Мне и правда жаль, что приходится сообщать вам эту новость. Адам Кларенс погиб в дорожной аварии около года назад. Мы все здесь очень по нему горевали. Он был компетентным сотрудником и приятным человеком. Сара все еще не находила в себе силы поверить. Ее расследование не должно закончиться вот так! – У него есть родственники? Жена? – Увы, жена была с ним в машине, она тоже погибла, – вздохнула начальница отдела кадров. – Родители? – Насколько мне известно, он был очень близок с братом. Мы познакомились на похоронах, у меня есть его номер его служебного телефона – может, вам пригодится? – Да, спасибо. Сильви Шамброн принялась листать на экране смартфона длинный список контактов, наконец нашла искомый. – Брата зовут Кристофер, он журналист и писатель. Вот телефон редакции научно-популярного журнала, в котором он работает. Сара занесла номер в свой мобильник. – Можно полюбопытствовать, зачем вы разыскивали Адама Кларенса? – осторожно спросила начальница отдела кадров. – Мне нужно будет об этом сообщить нашему директору, месье Паркерену. – Нет, извините. – Что ж, понимаю… Я могу еще чем-нибудь помочь? Сара задумалась. После смерти Адама Кларенса фирма «Жантикс» продолжала производить и тайно поставлять в «Гёустад» запрещенный препарат ЛС-34. И нужно было выяснить почему. Но без доказательств связи между этой фармацевтической лабораторией и норвежской психиатрической больницей разговаривать с директором «Жантикса» бессмысленно. А единственный способ их добыть – снизу доверху обыскать заводы «Жантикса» и найти там следы производства ЛС-34 или же изъять переписку между «Жантиксом» и «Гёустадом», но на это ни один судья не даст разрешения без конкретных улик. Так что у Сары не было никаких рычагов давления на Шарля Паркерена. И в деле оставалась единственная зацепка – Кристофер Кларенс. – Нет, спасибо. Выйдя из башни, она остановилась на мгновение, прислушиваясь к себе – у нее участилось сердцебиение. До сих пор Сара не сомневалась, что ей удастся довести расследование до логического конца. А что, если ее ждет неудача? Как она будет действовать дальше – вернется в Осло, чтобы с головой уйти в одиночество и хаос своей никчемной жизни?.. Сара набрала номер редакции журнала Кристофера Кларенса. Поглощенная своими страхами, она и не заметила припаркованную у выезда со стоянки машину, в которой сидели двое мужчин, бритый и бородатый. Они внимательно наблюдали за всеми выходящими из башни, поджидая нужного человека. Глава 13 Лектор, стоя на возвышении под золоченым куполом большого амфитеатра Сорбонны, в полной тишине обвел пристальным взглядом аудиторию, выдерживая паузу перед ударной концовкой. На расположенных полукругом рядах около сотни студентов замерли в напряженном ожидании, гадая, что же еще Кристофер Кларенс может добавить к блистательной речи, которая и так уже изрядно пошатнула их мировоззрение. Он провел рукой по мягким волосам и потер подбородок, заросший трехдневной щетиной. От отца-ирландца Кристофер унаследовал открытое лицо с точеными чертами и голубые глаза, от матери-итальянки – каштановые волосы, обаятельную улыбку и бурную жестикуляцию. Ему было под сорок, и «гусиные лапки» морщин, уже обозначившиеся в уголках глаз, сейчас проступили отчетливее из-за ироничного прищура, с которым он обозревал слушателей. Кристофер себя не обманывал – он и правда любил такие вот моменты, когда все внимание аудитории было приковано к нему, и заранее наслаждался эффектом, который произведут его следующие слова. Но те, кто считал это презренным тщеславием, были далеки от истины. Восторженные взгляды соблазнительных студенток, завороженных словами и жестами уверенного в себе интеллектуала, конечно, от него не ускользали, но все же главное удовольствие Кристофер черпал не в этом. Заставить молодые умы задуматься, растревожить их идеально выстроенным дискурсом – вот в этом была истинная радость, в самом факте передачи знаний и в точно просчитанном, вплоть до пауз, но не лишенном импровизации процессе. – В заключение этой лекции о великих заблуждениях в повседневной жизни я хочу предложить вам небольшой тест, который наверняка перевернет в сознании многих из вас привычные представления. Хотя… – он подпустил в голос снисходительного сарказма, – судя по незамутненным взглядам отдельных студентов, переворачивать там нечего. Аудитория зафыркала и весело зашушукалась.