- Чтобы ответить на ваш вопрос я должен получить ответ на свои вопросы. Я снова спрашиваю кто вы такой, точнее каково ваше настоящее имя? Ромашко вздрогнул, и это не ускользнуло от Шувалова. - Я Кирилл Егорович Ромашко, уроженец посёлка Клетня, Брянской области, - словно по заученому принялся разъяснять арестованый, - в 1937 году поступил в Ленинградское пехотное училище, начал службу войсках Западного фронта командиром пулеметного взвода, вначале войны командовал ротой… - Все это есть вашем личном деле, - перебил капитана Шувалов, - вы, в соответствии с вашей должностью, вполне могли иметь к нему доступ. - Моих родителей расстреляли в сорок втором за пособничество партизанам. - Это тоже есть вашем деле. - Отправьте запрос в училище. Там есть данные обо мне. - Все архивы сгорели, так что доказать то, что вы говорите правду, не представляется возможным. - Тогда отправьте запрос в штаб фронта, там наверняка остались документы, подтверждающие то, что я проливал кровь за родину. И вообще, почему я должен перед вами отчитываться? - А вот почему! - Шувалов показала Ромашко фото, которые всё это время прикрывал рукой, - не все документы Ленинградского архива сгорели . Видите этого курсанта? Ромашко напрягся, нерв на его щеки дернулся, капитан задышал чаще: - Кто это? - спросил он дрогнувшим голосом. - Тот, за кого вы себя выдаете. - Вы заблуждаетесь, я Кирилл Егорович Ромашко, а этого парня с фотографий я не знаю. -арестованный отвернулся и тут же встретился глазами со Зверевым. Шувалов увидел, как у того напрягся рот, как сверкнули его глаза под густыми навесом бровей. Зверев подался вперед, и вцепившись в китель Ромашко, буквально вжал арестованного капитана в стену: -Ты долго собираешься нас здесь мурыжить сука? Мы знаем кто ты, и не рассказывай нам сказки! Ты - Дитрих Фишер, оберштурмфюрер СС. Ты повинен в гибели сотен людей крестах! - Зверев ослабил хватку и отступил, тот с облегчением вздохнул. В этот самый момент Зверев ударил арестованного Ромашко в лицо, он бил не кулаком – ладонью, но удар был таким хлёстким, что из носа капитана тут же брызнула кровь. - Пашка, сума сошёл!? - выкрикнул Корнев, но Зверева было уже не остановить. - Вы тут что, все с ума посходили? - кричал Ромашко, - я не знаю никакого Фишера, я не был ни в каких крестах. - Ты знаешь кто я такой? - процедил Зверев и вынул из кармана пиджака пистолет. Корнев и Шувалов встали со своих мест. - Сидеть! - рявкнул Зверев, и приставил пистолет ко лбу Ромашко. Шувалов и Корнев застыли. - Повторяю вопрос! Ты знаешь кто я? - Ты опер, простой опер. - Да как ты смеешь! - попытался возразить Ромашко. - Ты знаешь как меня называют? – Зверев говорит тихо, но его голос слышали все присутствующие. Шувалов боялся даже пошевелиться - последний раз повторяю вопрос! - процедил Зверев. - Зверем, - словно побитый щенок процедил Ромашко. - А знаешь почему? Не ответив, Ромашко стал оседать, и вскоре, уже на полу. Пистолет все еще был прижат к его щеке. Свободной рукой Зверев достал из-за пазухи фотографию и сунул её в лицо Ромашко: - Видишь эту девочку? - Да, да конечно. Она что, тоже погибла в крестах ? Вы ошибаетесь, я ни в чём не виноват, я не Фишер! - Ты Фишер сволочь! Признайся, тогда я может быть тебя не убью. Ты Фишер, ты убивал людей, издевался над ними, делал свои гнусные опыты. Ты Фишер, признавайся или я стреляю. Считаю до пяти: Раз! Два! Три! Зверев пригнулся, и прошептал что-то на ухо Ромашко. Тот съежился еще сильнее. Четыре! Зверев взвел курок и потянул спусковой крючок. Пять! Раздался сухой щелчок, пистолет не выстрелил. Зверев снова взвёл курок. - Я Фишер, Фишер мать вашу! Это я убивал людей в Крестах! Сволочи, сволочи! Что же вы делаете? - сквозь спазм прокричал Ромашко, и прижав ладони к лицу, зарыдал. Зверев снова спустил курок, выстрела опять не последовало. - Нет! Пожалуйста нет! Не стреляйте! Я же сознался! Вы же обещали! - он уже не пытался выглядеть героем, он плакал, губы его тряслись. На форменном галифе пока Ромашко проявилась темное пятно. Шувалов с презрением посмотрел на арестованного и отвернулся. Корнева трясло от злости, казалось что он вот вот набросится на Зверева, а тот спокойно убрав пистолет в карман, достал пачку и закурил. - Пусть ведут арестованного, - выдохнул с облегчением Зверев. - Конвой! - рявкнул Шувалов и вытер ладонью вспотевший лоб. В кабинет вбежал конвойный. - Уведите его! И пусть кто-нибудь уберет это, - Шувалов, прикрывая лицо платком, указал на мокрое пятно, образовавшиеся возле стула, на котором сидел арестованный. Они сидели в кабинете начальника милиции. Шувалов и Зверев курили, а сам Корнев пил маленькими глотками чай из гранёного стакана в алюминиевом подстаканнике. Опустошив стакан, и втянув ноздрями сладковато горький запах Казбека, подполковник строго спросил: - Теперь объясни мне, зачем ты устроил весь этот спектакль? Когда ты сначала ударил его, а потом ещё и спустил курок, я был готов тебя убить. Зверев ответил без намёка на усмешку: - Чего же не убил? Корнев замялся, прокашлялся, металла в его голосе тут же поубавилось: - Ты добился его признания, но у меня складывается впечатление, что ты всё ещё не веришь, что Ромашко и Фишер - одно и тоже лицо. - Ромашко не Фишер, и теперь я знаю это наверняка, - заявил Зверев. - Откуда? Откуда ты это можешь знать? - Этот Ромашко не отличается особой отвагой, по его суете и испуганной роже я сразу понял, что он врёт, говорят что это его настоящее имя. - Мы и без тебя это поняли, - съязвил Шувалов, - но почему ты решил что он не Фишер? Наш совсем не обязательно должен быть храбрецом. Убивать беззащитных - это удел слабаков и трусов. - Ты прав Витенька, - впервые за всю беседу улыбнулся Зверев, - я нутром чувствовал, что Ромашко не Фишер, хотя признаю, что сомнения на этот счет у меня все таки были. У меня возник план пусть не совсем надежный, но он сработал. - И что же это за план? Что ещё за фотография девочки, которые ты ему показал? - Фотографию дочери, одной из моих знакомых, не более того. Зверев рефлекторно коснулся карманов, в котором лежал портрет Розы, который Рита Ковальская дала ему после того, как попросила Зверева отыскать дочь. - Я понял! - продолжал рассуждать Шувалов, - ты давил на испуг и это сработало. Ромашко признался, но почему же теперь ты все ещё утверждаешь, что он не Фишер? - Помните, что я сделал, когда навёл на него ствол и досчитал до трёх? Корнев и Шувалов переглянулись и сказали в один голос: - Ты что то шепнул ему на ухо. - Вот именно! Я сказал ему: das ist nur ein Scherz keine Angst mein Waffe ist nicht geladen. - Что это значит? – с раздражением воскликнул Корнев. - Сейчас он расскажет нам о своей службе в разведке, - процедил Шувалов, -казырнет своим знанием немецкого, чтобы показать всем, какой он у нас профессионал. - Да, ты прав Виктор Матвеевич. Я действительно знаю немецкий, не настолько хорошо, чтобы сойти за истинного австрияка или баварца, но достаточно сносно для того, чтобы меня понял среднестатистических уроженец современной Германии. Перед тем, как закончить читать и спустить курок, прошептал нашему Ромашко: все это лишь шутка, не бойтесь, мой пистолет не заряжен. Если бы он меня понял, то перестал бы трястись, и уж тем более не обмочил бы штаны. В допросной воцарилась тишина. Корнев заговорил первым: - Так ты хочешь сказать… - Я хочу сказать, что наш так называемый Ромашко не знает немецкого. Какой из этого следует вывод? - Вывод? Выходит, - Корнев присел на край подоконника и снова стал шарить у себя по карманам. Зверев продолжил недосказанную мысль: - Вывод очевиден. Этот человек, может быть кем угодно: предателем, самозванцем, шпионом, но он не может быть Фишером, потому что он не немец. Глава 2, в которой Зверев бескорыстно приносит себя в жертву, и видимо, за это фортуна ему благоволит Окончательно уверовав, что Шувалов ошибся с выводами и Ромашко не является объектом его поисков, Зверев решил отправиться домой и продолжить поиски Фишера на следующий день. Дело в том, что ему позвонила Зиночка и сказала, что её муж снова умотал какую-то командировку, и она сегодня совершенно свободна. Зиночка сообщила, что побывала сегодня в магазине нижнего белья и приготовила Звереву сюрприз, однако тут у Зверева ни с того, ни с сего вдруг разболелась спина. «Вот и старость приближается», - попытался посмеяться сам над собой Зверев, однако вскоре ему стало не до шуток, спина разболелась так, что Зверев едва не вскрикнул, и для собственного успокоения решил наведаться к Оганесяну, блага его кабинет находился совсем рядом с медпунктом. Карен Робертович, осмотрев пациента, попросил Софью Павловну Юркину сделать пациенту укол, и ушёл куда-то по своим делам. - Софочка, я ужасно смущён, - заявил сделанным смущением Зверев, когда они остались в процедурном одни, - правда, мне так неловко оголять перед вами свой зад, что я готов перетерпеть эту невыносимую боль, - Может лучше дадите мне спиртику? А от этой затеи мы откажемся?