— Ты уже спишь с Сандро? — Нет! — Тсс… Не ори ты так! — шикнула она. — А собираешься? — Нет! — шепотом воскликнула я, не понимая почему она спрашивает. — При всем уважении, но я предпочитаю мужчин другого типажа. Летиция с уважением на меня посмотрела и подняла стакан с кофе, будто говорит тост: — Боженька услышал мои молитвы… Уважаю, тебя за твою мудрость и стальную волю, — по достоинству оценила она меня. — Я не зря вчера поняла, что мы подружимся, когда ты дала Сандро по щам. Выпьем же этот нектар, дабы сам дедушка благословил наши съемки? Помня, что дедушка записан у Сандро в телефоне как «Бог», я подняла стакан с кофе. Наверное, в этом месте именно так возносят молитвы. Летиция тем временем продолжала свою пламенную речь: — Да, хватит нам грима замазывать круги под глазами. Да, не сожрет Сандро мое мороженное ночью, потому что убивать кузена за еду грешно… Да, хватит мне креативности выпить из него всю кровушку, но не дать испоганить мою работу… На миг она сделала театральную паузу и сказала последнюю часть своей молитвы: — Да, заставит наша харизма этих зажравшихся засранцев животрепетать! Аминь! — Аминь… Сотрясаясь от смеха, я уже собиралась стукнуться стаканами кофе, как мы делаем это в России, но Летиция решительно покачала головой. — Пока рано… Еще не за упокой. А я виновато поджала губы. В России же наоборот не чокаются за упокой. Для меня это уже какой-то знак свыше или нет? — Alla vostra! — произнесла она «ваше здоровье», словно вино осушая стакан с кофе до дна. — Alla vostra! — слабым голосом ответила я. Кофе после такой молитвы, непонятно за здравие или здравый смысл, я еще не пила. Вздрогнув от того насколько ее кофе горький, Летиция поправила очки и мгновенно начала погружать меня в расписание. — Питание и перерывы у нас общие. Каждые три часа по двадцать минут. В течение дня у тебя будут уроки актерского мастерства сразу же на площадке и тут же съемки, так что придется выкладываться по полной программе… Офигевая от каждого нового предложения все больше и больше, я слушала комментарии своего продюсера и поняла, что не зря по русским обычаям тост Летиции был для меня за упокой. — А это вообще возможно? — как бы невзначай поинтересовалась я. — Котеночек, у меня все работает, как часики, — подмигнула она мне. — Отбой примерно в десять вечера, но это если все идет позитивно. — А на съемках без профессиональных актеров может быть какой-то позитивный план? Летиция сверкнула глазами и рассмеялась. — Нет, конечно! Поэтому работаем с тобой круглосуточно, — она по-свойски закинула мне руку на шею и с предвкушением указала на съемочную площадку. — Камеры, литры кофе и энергетиков, матерящийся режиссер, рыдающая массовка… Скажи, романтично до дрожи? Бросив на нее неоднозначный взгляд, я невольно кивнула. — Уже чувствую эту нервную дрожь… Глава 15 5 апреля Гример слегка взмахнула кисточкой, чтобы нанести слой пудры, а я смотрела на свое отражение и чувствовала себя героиней фильма Мемуары Гейши. Быстрые движения кисточкой, легкие прикосновения, словно рисующие узоры на моем лице, и волшебством мастера я превращалась из заспанной Вики, в девушку, способную останавливать мужчин одним взглядом. Волосы легко подкручивали и укладывали волнами, большие карие глаза делали более выразительными, а губы освежали помадой нежно розового оттенка. — Вам очень идет цвет солнечной сакуры, — улыбнулась мне гример, указывая на название помады. — А вы откуда? Сухая женщина лет сорока пяти на вид смотрела на меня с теплотой в отражении большого зеркала гримеров, с десятками лампочек по кругу. — Я из России, — улыбнулась я в ответ, с трудом отрываясь от своего необыкновенно красивого для меня отражения. Непривычно было видеть себя настолько хорошенькой. Обычно я собирала волосы в хвостик или пучок, ходила по дому в растянутой пижаме и не красилась больше, чем подвести ресницы и губы. — Я так и подумала, видя твой тип лица и такую белую кожу, — внезапно по-русски произнесла гример за моей спиной. — Кстати, я Люда. — Вика, — пораженно обернулась на нее я. — Очень приятно. Никогда в жизни не думала, что так приятно будет услышать родную речь. — Я из Пензы, а ты откуда? — Из Мурманской области. — Ничего себе! — воскликнула Люда. — А я думала ты из откуда-то из Краснодара… Наверное, мне показалось, что у тебя есть кавказские корни… Я смущенно улыбнулась. — Да, моя мама грузинка, а папа русский. Но я родилась и провела детство за полярным кругом. — Я жила в Питере примерно лет пять, пока не уехала в Америку двадцать лет назад. — Я тоже там жила с десяти лет, когда мама устроилась преподавателем в консерваторию, а папа преподавателем в университет. Люда тепло улыбнулась и быстро повернула мое лицо так, чтобы ей было удобно наносить румяна. — Тогда я буду внимательнее следить за защитой твоей кожи от солнца, а то всего за пару дней в Италии ты превратишься в Кубанский помидорчик. Так, а сейчас больше не разговариваем, чтобы я спросонья не нарисовала тебе случайно усики… Я тихо рассмеялась и послушно замерла в кресле. В пять утра в Италии еще темно, но в маленькой гримерной было светлее чем самым ясным днем. Возможно, через несколько дней это все станет обыденностью, но впервые готовясь к профессиональным съемкам мое сердце трепетало в груди ни на секунду не веря в волшебство происходящего. Гример Люда интересно рассказывала о том, как работала в Голливуде на съемках кино и познакомилась там со своим будущем мужем-итальянцем. Как ее муж являл чудеса операторского искусства, снимая сцены с каскадерами для многих известных мне фильмов. А десять лет назад они переехали в Италию к его пожилым родителям, и теперь в основном работают на съемках здесь. И вроде бы я только что была в гримерке, и словно по щелчку пальцев оказалась на самой настоящей съемочной площадке. Ветер раздувает полы нежно бежевого платья, темные кудри грациозно развеваются за спиной. А над головой летают дроны с камерами, снимая с высоты птичьего полета, как я встречаю зарю на высокой скале. Надеюсь, все увидят, как темные волны бьются о скалы, оглушая звуками прибоя, как поднимается солнечный диск над водой. Потому что у меня внутри все сжималось и переворачивалось как на американских горках от понимания насколько же красивое место выбрал Сандро для строительства отеля. Как бы я к нему не относилась, но эту красоту должны оценить по достоинству. Не знаю как много прекрасных видов видели эти богачи, но то, что вижу я по-настоящему завораживает. — Стоп! Снято! — крикнул режиссер. Ко мне тут же подбежала помощница Летиции и заботливо укрыла меня одеялом. — Сильно замерзли, синьорина? — заботливо поинтересовалась она. Видя ее в теплой куртке, я невольно рассмеялась. На Кольском полуострове летом холоднее, чем пятого апреля на побережье Амальфи. — Все хорошо, — кивнула я, улыбаясь. — Ты вся светишься, — озадаченно протянула Летиция, потягивая уже третью чашку кофе. — Сказочный принц приснился? Насмешливо шевельнув бровью над круглыми очками, она стрельнула глазами в сторону отеля. — Нет, — покачала я головой. — Просто эмоции переполняют. — Ну, и славненько, — довольно подмигнула она. — А то он уже час за нами наблюдает. Только сейчас я заметила фигуру Сандро, пьющего кофе в гордом одиночестве на одной из террас нашего люкса, по размерам больше похожего на отдельную виллу. Четыре спальни, огромная гостиная с панорамными видами. И из каждой комнаты был просто восхитительный вид на лимонный сад или Средиземное море. Жаль, что теперь я могла полюбоваться этой красотой только в темноте или пару минут в перерывах между съемками.