— А можно будет сделать пару кадров для меня? — шепотом я спросила мастера репутации в перерыве. — На память о том, что я была на побережье Амальфи. Тихо рассмеявшись, Федерико быстро закивал. — Могу даже пару неудачных дублей Сандро добавить на флешку, — на ухо прошептал он мне. — Не надо, а то он меня до конца жизни преследовать будет, — шутливо ужаснулась я, поглядывая на Сандро, который мучительно запоминал свой текст. Федерико одобрительно блеснул глазами и громко крикнул: — Эй, Сандро! Закатив глаза от такого обращения, внук дона мафии направился к нам. — А его разве можно так называть? — шепотом спросила я. — Я тридцать лет его так называю, — рассмеялся Федерико. — Я видел косяков Сандро больше, чем синьор Лукрезе. Мне можно даже отлупить его и ничего не будет. Я присвистнула, вот так человек рядом со мной. Надо бы с ним дружить до конца моего «отпуска». Теперь понятно почему Лаура так бледнела перед Федерико в отеле и все время пыталась исчезнуть. Знает демоница, кто здесь власть. Я же, видя Сандро не в духе, мгновенно ретировалась. Не хочу даже знать, что творится в их «семье». Даже если они между собой говорят на итальянском. Так что я просто надела наушники и снимала фото и видео для себя, пока у всех был перерыв. Словно тень я с любопытством наблюдала как команда продумывает план съемки, ведь это все спонтанная идея синьора Лукрезе. Как они громко, обсуждая что-то на итальянском, потягивают кофе из стаканов и отсматривают каждый снятый кадр. Местами я получалась очень даже хорошо. Правда меня быстро прогнали, чтобы я не думала о том, как выгляжу на камеру и просто вела себя естественно. Это все, что от меня требовалось. Делать, что говорят и не нервничать из-за камер. Слушая музыку в наушниках, я пыталась, также как все эти гении кадра вокруг, запечатлеть моменты, прогуливаясь рядом с нашей локацией. Рассматривая город в одиночестве, но в зоне наблюдения охраны Лукрезе, я наблюдала за людьми и как играют солнечные блики в узких улочках города между скал. Я ведь приехала в отпуск, чтобы найти вдохновение не просто блога, а для своей жизни. Ноги сами привели меня на красивую лестницу. Море с одной стороны, скалы и город с другой. Наверное, это и есть то самое место, где я могу закрыть глаза и хотя бы попытаться что-то почувствовать вдохновляющее. Правда глазами смотреть и фотографировать все-таки хотелось больше. — Так пейзажи получились хорошо… Теперь моя очередь, — бормотала я. Подперев телефон камешком, я пыталась сфотографироваться в полный рост на весьма живописном фоне, как вдруг меня за этим занятием застукали. — Какие люди… — усмехнулась я, не в силах даже смотреть на кислую мину Сандро. — У меня еще минут двадцать есть до конца перерыва. Или что-то уже случилось? Недовольно поджав губы, Сандро замотал головой. — Нет, так что спокойно делай свои кошмарные фото. А я просто прослежу, чтобы ты точно вернулась и не испоганила мне жизнь еще больше. Ахнув от его любезного тона, я всеми силами пыталась сохранить остатки хорошего настроения. — Может быть поможешь тогда сделать пару фото, чтобы получилось не «кошмааарно», а допустим «хорошо»…? И я быстро-быстро вернусь смирно сидеть и ждать начало съемок. Взяв в руки мой телефон, Сандро бесцеремонно пролистал мои фото, с тем самым выражением лица, рушащим все надежды на светлое будущее. А после тяжело вздохнул и с сожалением посмотрел на меня. — Ну, чтобы было не то, что «хорошо», а хотя бы терпимо надо бы сменить… Он на миг замялся, одними глазами показывая, что как минимум нужно сменить женщину. — Так все, — перебила его я. — Не хочу даже знать, что тебе нужно, чтобы было «хорошо». Просто сфотографируй, как можешь и пойдем. А сама мысленно пыталась смириться с тем, какими же уродскими будут кадры. Буду потом смотреть на эти фото и просто рыдать из-за того какие кривые руки у Сандро. Я ожидала, что он просто клацнет пару раз и вернет телефон, а он вместо этого внезапно близко подошел ко мне и придирчиво начал рассматривать меня и обстановку вокруг. И неожиданно для меня заправил прядь волос мне за ухо. — Поверни немного голову влево, — тихо скомандовал он. Звучало жестко, но в тоже самое время совершенно не негативно, и даже с каким-то невероятным знанием дела. Невольно я сделала, как он сказал, но люцифер снова недовольно поморщился. — Давай лучше я тебя поправлю, иначе это будет издевательство над камерой. Не зная, чего ожидать, я слегка кивнула. Внутри стучал незнакомый трепет и волнение, когда Сандро не смущаясь ни на секунду провел рукой по моему колену, выставляя одну ногу вперед. Воздуха не хватало из-за того, что я позволила постороннему мужчине прикасаться обжигающе горячими руками к моим бедрам, поглаживающими движениями провести по рукам и пальцам, шее, словно создавая из моего тела какую-то скульптуру. — Не шевелись… Неожиданно мягко и легко он взял меня за подбородок и повернул мою голову к своему лицу. На миг наши взгляды встретились и мне казалось, что в почти черных глазах промелькнула та самая искра, которую я так хотела увидеть в вестибюле отеля несколько дней назад. Сердце стучало в груди, и я была уверена, что еще мгновение и он поцелует меня, но люцифер вместо этого сделал шаг назад и присев, словно фотограф начал делать кадры. Невыносимо сосредоточенный, он ходил вокруг меня с видом профи и пытался поймать кадр. Однако стоило увидеть результат, как я с подозрением начала коситься на него всю дорогу обратно до нашей локации. — Ты увлекаешься фотографией? — вырвалось у меня. Фото получилось очень хорошее. Наверное, лучшее в моей жизни. — Хочешь попросить еще тебя фотографировать? — с округлившимися от моей наглости глазами произнес Сандро. Хотя по блеску его глаз было понятно, что ему нравится моя реакция. — Нет-нет, не стоит, — быстро замотала я головой. — Я же не модель, а женщина простенького типажа. Так что мне привычнее не видеть себя такой красивой. Довольно рассматривая свое фото на память, я с глубочайшим неодобрением продолжила: — А то еще влюблюсь в свое отражение, потом как все влюбленные потеряю голову и разобью сама себе сердце жестокой реальностью без дорогой одежды и косметики. — Именно, — на полном серьезе кивнул Сандро, хотя в глазах мелькала тень насмешки и шутки. — Спасибо, что согласился пощадить мое нежное сердце, — прижав руку к груди, также насмешливо-серьезно ответила я. Но настроение снова стало таким хорошим, что я никак не могла перестать улыбаться. Так что, заметив продавца, мороженного рядом с местом съемки, я с самым довольным видом направилась прямо туда. — Ты что это есть собираешься⁈ — в ужасе воскликнул Сандро. — Да, а что такого? — не поняла я. Однако Сандро смотрел на меня взглядом, как будто я собираюсь взять и застрелиться. — Его продают на улице! Откуда ты знаешь, что с ним было до того, как ты его съешь? Невольно я рассмеялась. Сказал бы мне кто-нибудь, судьбу шаурмы в Москве до того, как я ее ела. После слов Сандро, я не удивлюсь, что если покупаю две, то и правда собираю кошку. — Два шарика ванильного с шоколадной крошкой, пожалуйста, — я широко улыбнулась продавцу. — А ты будешь? Словно это очевиднее некуда и сам мой вопрос его оскорбляет, Сандро повернулся к мороженому спиной: — Нет, конечно! — воскликнул он. — Я не ем из одноразовой посуды, непонятно в какой грязи, валяющейся до этого. Неизвестно вообще мыл ли этот человек сегодня руки, прежде чем протянуть тебе ложку. Меня аж перекосило от этих комментариев. Но заметив, как он стрельнул глазами на мороженное, и оценив его чрезмерно рельефные плечи под пиджаком, мне стало яснее некуда — этот красавчик на жесткой спортивной диете. Ох… А говорят женщины заморачиваются ради своей внешности. Любой парень с кубиками нас переплюнет! — Тогда мне три шарика, а шоколада двойную порцию, — черным предвкушением, просияла я. — Господи… С видом будто его сейчас стошнит, Сандро стоял рядом и смотрел на то, как я без страха и опасения смакую ложку за ложкой. — Нет, я не могу на это спокойно смотреть, — не выдержал он и ушел куда-то. А я назло ему закрыла глаза и показывала самое глубочайшее блаженство. — Вот они радости жизни! — я почти запищала от восторга. Лишь бы не видеть его перекошенную физиономию, я, не открывая глаза, засунула в рот полную ложку мороженного, как вдруг почувствовала, что на языке что-то шевелится. — Аааааааааа!