- Не смей юлить, малец, у меня кончается терпение! Покинь замок сейчас же, это предупреждение! Генрих раздраженно выдохнул. Это было ужасно прохладное утро, из ртов всех присутствующих вырывались облака пара, но не у Генриха. Посмотрев внимательно на солдат, что стояли напротив него, он заметил решимость и страх в их лицах. Осознавая, что ситуация постепенно выходит из-под контроля, Генрих отодвинул вбок подол плаща, демонстрируя кобуру пистолета. - Я выполняю приказы, указанные в документах. Официальные. Сейчас же я прошу Вас покинуть замок по-хорошему, иначе… - Генрих специально не договорил последние слова, позволяя солдатам лейтенанта самостоятельно додумать окончание этой фразы. Удивившись такому поступку, Диди выпрямился и заметно начал показывать своё неодобрение к такому поведению. - И вы пойдёте за ним? за маньяком?! за психопатом?! Покиньте его, пока не поздно! или вам рассказать все его грехи? - лейтенант переключил своё внимание на пятерых солдат, стоящих за Генрихом. Юноши начали нервничать от полученного внимания, они переглядывались друг с другом, обдумывая выдвинутое предложение. После такой речи никто не остался равнодушным, все приняли окончательное решение в расположении симпатий и антипатий к членам обеих сторон. Из-за спины Генриха в противоположную сторону вышло трое людей: Цейс, Сиги и Франц. Никто не стал их провожать убедительными речами или пытаться отговорить, они ушли молча и скрылись в толпе новоприбывших людей. Теперь Генрих понимал, что рядом с ним стояли верные ему солдаты, хоть их и осталось всего двое. - Мы даём вам два часа на то, чтобы вы покинули замок добровольно, тогда вас заберут, и вы сюда больше никогда не вернётесь, - промолвил напоследок Диди, разворачиваясь к выходу. Долго ещё оставшаяся троица солдат стояла на месте, смотря на закрытые ворота. Когда офицер развернулся в противоположную сторону, то услышал, как Вольфганг попытался привлечь его внимание, но проигнорировав это, незамедлительно направился в библиотеку. Оказавшись внутри, он увидел картину, которую и ожидал: Анна сидела на кожаном диване, и, в обнимку с желтой книгой со сказками смотрела на пустой и холодный камин. - Это правда? - спросила она, не смотря на своего брата, но понимая кто открыл двери. - Да. Девочка промолчала. Даже видя её лицо только со стороны, Генрих заметил, какой она стала опустошенной после услышанного. - Что будем делать? - спросил Вольфганг. - Руди, спустись в погреб и открой ящики, посмотрим, что внутри. Вольфганг, пройдись по периметру вдоль стен, перепроверь наличие дыр и лазов. - Генрих отдал приказ своим солдатам и мысленно начал готовиться к будущему бою. Ему сильно не нравилось происходящее: пойти на поводу Диди означало стать дезертиром и военным преступником, – отправится туда, откуда не возвращаются, – всё равно, что потерять Анну; сидеть внутри замка до последнего, – стать врагом номер один в глазах Диди и его солдат, – принять кровавый бой. - Стойте! где Зигфрид? – громко спросил Руди. Он смотрел по сторонам пытаясь найти своего друга, но никак не мог его увидеть. - Я тоже его ещё не видел, - добавил Вольфганг, пытаясь вспомнить свою последнюю встречу с поваром. - Возможно он и вызвал Диди, предварительно покинув замок до его приезда, - сказал Генрих, соврав о настоящей судьбе юноши. Все молча стояли в большой коридоре, печально осознавая, что они находятся в самом плачевном состоянии. Несмотря на то, что они уже проигрывают, им следует бороться, как и последние полгода их жизни. Когда юноши начали расходиться, Руди исчез в лестничном пролете ведущем к погребу, а Вольф только начал уходить в сторону бывшего дендрария. Генрих остановил друга, крикнув вслед предупреждение: «не подходи ближе к старой дыре в саду, если жизнь дорога!» Остановившись на мгновение, Вольфганг продолжил свой путь. Когда Генрих направился дальше по коридору, он рисовал у себя в голове карту местности и возможные места укрепления позиций и ловушек. Несмотря на большу́ю разницу в численности и в наличии военной техники, обороняющиеся знали замок лучше врагов. В запасе оставалась одна мина, и она не сможет навредить танку, но сможет вычеркнуть вражеского командира из игры. Генрих не знал, в каком построении будут идти люди Диди, и, как вообще будет выглядеть их следующая встреча. Офицеру оставалось только подготовить поле, куда ему придется заманить центральную фигуру. Раздался громкий звук огромных деревянных балок, что скреблись по каменному полу. Генрих прекрасно знал этот звук открывающихся ворот. Обернувшись в сторону двора, он увидел, как по нему ступал Франц. Старый солдат Генриха молча сократил дистанцию до юноши и, посмотрев ему в глаза, сказал: «Мы прошли через многое, я не оставлю своего командира». Генрих одобрительно кивнул, осознавая, что его солдаты - не простое пушечное мясо, что воспитывалось в Керхёфе. Однако, в голове офицера появлялись сомнения касательно вернувшегося солдата: его стоило наказать за то, что он проболтал Эльвире, но и похвалить, что именно благодаря его действиям, в стенах Норденхайна был найден предатель. Францу не удалось ничего узнать от солдат Диди. В толпе он слышал только то, что люди лейтенанта не хотят долго задерживаться на задании, и за сутки возьмут замок любой ценой. Для Генриха это был самый худший вариант, – лейтенант был готов пролить кровь, если понадобится. В замке всего несколько человек, – в сравнении с тысячами погибших в других боевых точках, это будет даже незаметно. Времени оставалось мало, нужно было действовать. По приказу своего офицера Франц отправился помогать Руди. Вернувшись к ящику с припасами в обеденном зале слуг, Генрих забрал последнюю хранившуюся там мину и взял себе пару обойм для пистолета. Бегло оглядывая помещения, он не находил ничего, что могло бы помочь ему в обороне. Вся мебель, что была оставлена в комнатах, выглядела ужасно хрупкой и некачественной для установки в роли баррикад. В голове витали мысли о том, где стоит спрятать мину, чтобы Диди её не заметил. Её стоило бы установить где-нибудь в самом начале коридора, на видном месте, чтоб гибель лейтенанта видел каждый солдат. Идеально для такой цели бы подошел ковёр – под него можно было бы удобно спрятать мину. Вернувшись в центральный коридор, который юноша выбрал как точку установки мины, он вспомнил, что там нет никакого ковра, под который он мог бы положить устройство. В этот момент он вспомнил, что думал о ковре ещё тогда, когда только-только приехал в Норденхайн, и, видимо, думал так сильно, что смог нарисовать и воссоздать его наяву. Эта новость полностью разрушила его план о возможности быстрого устранения Диди и скорой победе. Новый план пришел как нельзя вовремя. Офицер помчался в обеденный зал, где, взявшись за стулья и столы, начал разламывать их на доски. Через полчаса все солдаты выполняющие особые поручения собрались у библиотеки. Они лицезрели, как их офицер стащив всю мебель из залов и комнат, уничтожал её и устанавливал образовавшиеся останки как баррикады. - Здесь не ходить! - указал пальцем Генрих на одну из досок и, посмотрев, что все собрались после окончания своих поручений, решил поинтересоваться общим положением. - Какие новости? - Ничего полезного: золотые слитки, картины, документы и всякий антиквариат, - доложил Франц. - Стены прочные – дыр и щелей нет. С южной стороны очень крутой склон, север и запад достаточно ровные, но всё равно на возвышенности, - продолжил доклад Вольфганг. - Отлично… - сказал Генрих, выслушав доклады своих людей. - Времени у нас мало... Руди, возьми это и приготовь чай на несколько человек, таблетку добавь в одну из кружек, только запомни в какую, - сказал Генрих своему солдату, попутно протянув уже знакомый лист с таблетками. Отходя назад, офицер начал разворачиваться к винтовой лестнице, но остановился на её пороге и посмотрел на оставшихся двух людей, что стояли без приказа. - Принесите ещё мебели, и, кто-нибудь, минут через пятнадцать приведите к моей спальне Анну, - сказал юноша на прощание. Скрывшись за каменной стеной, он умчался вверх. Работа продолжала кипеть; не посещая многих комнат, Франц вместе с Вольфгангом ломали всю попавшуюся под руки мебель и переносили образовавшиеся доски к месту с будущей баррикадой. Руди варил чай, предварительно выбрав одну из кружек, пометил её установленной на дне таблеткой. Генрих поднялся в свою комнату, где, достав офицерский нож, принялся выковыривать щеколду, расположенную на внутренней стороне двери. Пытаясь всё сделать осторожно, и не повредить гвозди, ему пришлось испортить и несколько других дверей. В конечном итоге имея при себе щеколду и подходящие для крепления гвозди, он начал приколачивать механизм к двери в спальню сестры. Франц ориентировочно понял, что пришло время привести к офицеру девочку. Зайдя в библиотеку, он ощутил небольшую прохладу от сильного сквозняка. Девочка всё ещё неподвижно сидела на диване в обнимку со старой книгой. Работа Генриха закончилась, он уставился в окно, и ему казалось, что он видел, как в Фюссене стояла «Пантера». Такое наблюдение дало ответы на несколько вопросов, которые были неприятны, и не были хорошей новостью. Наличие союза между деревней и лейтенантом Диди было дурным знаком, что ставил крест на всём отряде Генриха. Это и объясняло то, почему лейтенант был так проинформирован происходящим, и то, что он требовал убрать ящики в определённое место, откуда местные самым удобным для них способом могли забрать всё содержимое. На этаж поднялся Франц, который ввел позади себя Анну. Грустная на вид девочка даже не была против того, что её куда-то ведут, ей уже было всё безразлично. Даже на попытки брата с ней заговорить, она только печально смотрела в его глаз, пытаясь найти частичку знакомого человека, который давно исчез. Офицер осторожно взял сестру за руку и провёл её в покои, где разместил на кровати и посоветовал ждать его возвращения. Девочка была чересчур тиха и сера, будто большая механическая кукла слабо ковыляла по полу и мрачно смотрела по сторонам. Даже её дыхание было каким-то слабым, хриплым и болезненным. Генрих покинул комнату и закрыл дверь на новый замок. Когда раздался звук того, что девочку заперли, она резко ожила. Было слышно, как она подбежала к двери и начала её колотить. В голосе, которого Генрих почти не слышал с самого утра, слышался просто невыносимый ужас, будто ребёнка заперли там, где его ждёт неизбежная гибель. - Анна, успокойся! – перекрикивал девочку юноша, и, замечал, что его сестра не пытается прекращать. - Это ради твоей безопасности, представь, что это просто игра! Звуки ударов кулачков о дверь не прекращались, дополнительно к ним начали разносится крики: «выпусти!», «открой!» и «Генрих, не надо!» При других обстоятельствах сердце Генриха бы не выдержало, и он открыл дверь, несмотря на то, что могло бы произойти, лишь бы не слушать столь мучительные для него звуки. Только сейчас юноша негодовал столь резкому изменению в поведении сестры, но списывал всё на потерю родных и подруг. - Ни за что не открывай эту дверь, - приказал офицер Францу. Солдат одобрительно кивнул. Вернувшись на первый этаж и убедившись, что работа Руди выполнена, а Вольфганг продолжает строить баррикады, Генрих приказал первому солдату помочь с укреплениями. Сам же офицер вместе с Францем отправились за ящиком с боеприпасами, который позже поставили в центральном коридоре, чтобы у всех была возможность достать необходимые патроны. Генрих посмотрел в окно, пытаясь определить примерное время. - С минуты на минуту должны прийти наши гости. Пока что ведите себя спокойно, но будьте готовы стрелять – они не станут жалеть нас, а мы их, - сказал Генрих. Осматривая тех, кто остался с ним, он видел в глазах Вольфганга, как тот вспоминал ужасные моменты после обучения в Керхёфе. Солдаты принялись ждать. - Руди, ты запомнил отравленный стакан? – мимолётом поинтересовался Генрих. - Да, я его пометил красным крестом, - ответил юноша. - Черт возьми, Руди! Ты бы ещё для конспирации пометил его белым черепом с надписью «яд»! Убери метку, пусть все выглядят обыденно. - Офицер уже подумал убрать непутёвого с глаз, чтобы не портил все планы. - А если мы отравимся? - начал спорить солдат. - А ты поставь его в сторону и запомни! Руди не мог себе представить, как во всей текущей суматохе, его офицер продолжал сохранять сверхъестественную хладнокровность и сдержанность. Когда Руди вернулся со своего задания в центральный коридор, то все продолжили дальше ждать возвращения лейтенанта. Вскоре они получили то, что ожидали, - ворота внешнего двора начали открываться. Генрих со своими солдатами поспешил к ним, чтобы приветствовать возвращение Диди и его солдат. На этот раз гости прибыли без танка. Во дворе произошло очередное собрание людей, которые не были рады видеть друг друга. - Вы пришли к конечному выводу? - поинтересовался у офицера лейтенант. - Нет, но мы можем это обсудить в более приятной обстановке, - ответил Генрих, указывая пальцем себе за спину. - Пока мы вас ждали, то решили сварить чай. Мы все могли бы дипломатично обсудить важный вопрос и, как цивилизованные люди, прийти к мирному решению. - Поздно думать о переговорах, - ответил Диди, разрушая весь план Генриха, - последний шанс. Один час, и мы будем брать замок боем. Лейтенант и его солдаты, развернувшись, начали покидать пределы замка. Если бы у Генриха не атрофировалось переживание, нервозность и страх, он был бы взбешён тем, что его план был разрушен, даже не начавшись. В состоянии аффекта, он выхватил бы свой пистолет и застрелил лейтенанта в спину. Юноша развернулся и молча вернулся в замок. - У нас ещё много работы, - сказал он. Проходя по нагроможденным баррикадам, Генрих слышал позади себя только две пары сапог, что под весом своих хозяев ломали хрупкую мебель. Обернувшись через плечо, он увидел стоящего Вольфганга, который неподвижно смотрел на друга с грустным и напуганным взглядом. - Я не могу так, это безумие! - Я готов сравнять этот замок с землёй, только не проиграть и не отдать этому дьяволу Анну! Если же ты не со мной, то убирайся прочь, но знай: вернёшься сюда ты только моим врагом. - Генрих высказал всё своему другу и, не дождавшись решения Вольфганга, отправился дальше вглубь замка. Эти последние слова добили юношу, он не хотел повторно переживать кошмар Керхёфа: когда хорошие люди погибали; когда вокруг царил страх и гнев; когда он виделся с человеком не осознавая, что это было в последний раз; когда, подслушивая новости с фронта чертил на земле могилы. Вольфганг, молча и не прощаясь ни с кем, покинул замок, закрыв за собой массивные ворота. - Что будем делать? - поинтересовался у офицера Франц. Вся подготовка Генриха пошла коту под хвост. Если начнётся бой, то их дряхлые баррикады, сделанные только для вида, не смогут защитить от пуль. В честном бою эта маленькая группа из трёх людей не выстоит, и, сам противник был слишком умён для уловок и трюков. - Франц, собери рыцарские латы из моей комнаты. Руди, осмотри пустые помещения на предмет чего-нибудь полезного, - выдал новые приказы офицер. Солдаты снова разошлись в их последнюю подготовку к решающему бою. Генрих знал, - он единственный, кто переживет эту бойню, а затем, сможет остаться с Анной в замке или покинуть его, раз и навсегда. В голове рождались всё новые и новые планы: он мог бы в разгар боя взять Анну и сбежать с ней; он прекрасно понимал, что взрослый человек не стал бы стрелять в ребёнка, и, тем самым, благополучно бы позволил офицеру сбежать. Генрих ходил по комнатам и коридорам, пытаясь зацепиться глазами за что-нибудь, что может помочь ему в обороне, но ничего не приходило на ум. Через несколько минут послышались крики Руди, который звал своего офицера. Генрих пошел на зов. - Генрих! у меня идея: мы можем поставить ловушки по всему замку, и постепенно отступать через них. Таким способом мы сможем уменьшить количество врагов. Я открою старую дыру в стене, и мы сможем через неё сбежать. А когда враги нас потеряют - мы ударим в спину, - радостно твердил о своём безупречном плане юноша, что с лопатой в руках стоял в центре пепелища. - Руди, не подходи туда, - предупредил Генрих. - Не волнуйся, я всё сделаю быстро, и, мы займёмся ловушками. Пойми, Генрих, мы их всех сделаем, - слегка трясясь от возбуждения бормотал чересчур встревоженный юноша, чьи мысли о возможной победе просто опьянили его. - Руди, стоять! - крикнул офицер, пытаясь заглушить безумный поток мыслей в голове солдата, но тот его всё никак не слышал. Резко, так же быстро, как и возникла вся эта ситуация в сгоревшем дендрарии, прозвучал взрыв. Не обращая внимания на голос своего командира, солдат направился в сторону небольшой насыпи, которая за собой скрывала дыру в стене. Мина стояла на небольшом расстоянии от стены, и, её всё же можно было легко обойти, – человек мог наткнуться на неё только при нескольких условиях: если бы он начал копать; совершенно случайно наступив на неё или находясь в скоплении людей, что ходила туда-сюда. Генрих пришел к выводу, что такое происшествие было лишь вопросом времени. Вырвавшиеся из устройства осколки разорвали плоть и органы Руди, оставив только испещрённое тело на земле. Солдат умер в течении доли секунд, даже не сообразив, что случилось. Генрих же чудом остался невредим, так как большая часть снарядов угодила в его подчинённого. Генрих вернулся в дом и отмыл лицо от пятен крови. К его удивлению, на звук взрыва не примчался Франц, хотя ситуация была не из приятных, и они должны быть наготове ко всему. Несколько минут никто не спускался на первый этаж, не было никаких звуков, будто Франц, поднявшись наверх, просто исчез. Это таинственное исчезновение вынудило Генриха пойти за ним. Проходя мимо покоев сестры, Генрих обратил внимание, что дверь всё ещё закрыта и не позволяет Анне покинуть пределы комнаты. - Брат? - раздался тихий голос за дверью. Генрих едва расслышал эти слова, – они звучали так тихо, что изначально показались шепотом сквозняка. Юноша прильнул к двери, чтобы прислушаться. - Да, сестрёнка, - попытался спокойно ответить Генрих. - Не ходи во двор. - Двор? - Я слышала, как какой-то дядя говорил, что во двор выходить опасно.