- Ну… - мужчина пытался собраться с мыслями, его пугала прямолинейность и настойчивость Генриха. Больше всего его взгляд был сфокусирован на руке, что была закрыта перчаткой, которую ранее он не наблюдал. - К двенадцатому и ещё к двадцать третьему. - Всё верно, - подтвердил Генрих. Офицер достал из-за спины документ и начал сверяться с ним. Информация была предоставлена фермером правильно, кроме одной важной детали: был и третий, зарегистрированный трактор, в доме номер пять. - Да, всё совпадает. Слышал жителей у вас поубавилось в последнее время... а этот дом пустует? - Генрих указал как раз на пятый дом, который выглядел давно заброшенным. Его окна были закрыты плотными ставнями, а на крыльце осел толстый слой песка. - Да, он давно пустует. Бартон давно уехал, и больше здесь не живёт. - На него тоже был зарегистрирован тягач, и никакой новой информации нам о нём не поступало. - Генрих продолжал свой допрос, сверяясь с документами на руках. Ему казалось, что он подловил своего собеседника на лжи. - Уехал он, в середине той осени. Видать продал машину где-то в городе, - мужчина нелепо улыбался, выставляя всё случившееся, как обычную случайность, - мы, видите ли, не военные, отчитываться не привыкшие. Генриху не понравился этот ответ. Кинув осуждающий взгляд на фермера, он попросил разрешения осмотреть дом. - Конечно-конечно, смотрите, хозяин точно слова против не скажет. Только будьте осторожны, хижина старая, ветхая, можно войти, да не выйти – рухнет. Генрих взял с собой пару солдат, и они начали обходить дом по периметру. Некоторые остались охранять машину и следить за местными. Участок вокруг заброшенной хижины выглядел совершенно опустошенным, будто им долго не пользовались, что подтверждало слова фермера. Даже проходя мимо здания, можно было услышать, как он трещит под собственным весом. Земля выглядела заброшенной, не было никаких следов, даже нельзя было определить место, где ранее располагалось сельское хозяйство. По большому свободному пространству у боковой стены можно было предположить, что там стоял трактор, который не оставил после себя следов. - Пошли внутрь, - сказал Генрих Вольфгангу. Они смогли выбить старую дверь, что слетела с петель и рухнула на пол, подняв миллиметровый слой пыли в воздух. Кашляя от грязи в воздухе, юноши вошли внутрь. Заметив лестницу на второй этаж, они разделились. Вольф отправился наверх, Генрих остался внизу. Все помещения казались полностью одинаковыми, безжизненными и старыми. В этом доме не было ничего полезного. Каждый шаг по гнилым доскам давался с легким страхом, потому что под ногами каждый сантиметр древесины трещал, предупреждая, что следующий шаг может быть последним. Всматриваясь в различные углы, двери и оставшуюся мебель, Генрих не находил ничего важного. Он очередной раз проигрывал, его снова обвели вокруг пальцев. Идеально спланированная легенда не имела никакой ошибки в своей структуре. Блуждая взглядом по комнатам и слушая, как скрипит пол на втором этаже и открываются двери, Генрих наступил на странную выпуклость, что не походила на оставшийся случайный камень, а нечто другое. Юноша сдвинул в сторону старый ковёр, на котором стоял, и увидел под ним люк. «В подполье может что-то быть» - подумал Генрих. Он открыл люк и увидел внизу слабый желтый свет. Это находка показалась крайне странной для заброшенного дома, и Генрих спустился вниз. Хилая лестница с трудом держала его вес, каждая ступенька прогибалась и трещала. В конечном итоге он почуял под своими ногами твёрдую землю. Подполье представляло из себя большое помещение, вырытое в голой земле, без какой-либо отделки. Внизу не было ни ящиков, ни бочек, ни мешков, ни инструментов, только земля и металлические пластины, что стояли, облокотившись на одну из стен. Офицер пошел к источнику света и, завернув за угол, увидел стол у дальней стены, на котором стояли папки с бумагами и горела одинокая свеча. Всё это походило на тайную штаб-квартиру, где создавались новые планы и идеи. Сделав пару шагов к столу, чтобы посмотреть на документы, Генрих услышал позади себя резкий шаг. Он подумал, что Вольфганг потерял его и спустился по найденному люку. Но повернуть голову у юноши не получилось, что-то упорно мешало даже сдвинуть её в сторону. Генрих ощутил резкий прилив слабости в своих ногах и сильную нарастающую боль в макушке, не сравнимую с той, что исходила от глаза. Ноги подкосились и, офицер упал на колени. Боль от такого удара разнеслась по всему телу. Вместе с этим падением и растущей болью пришло осознание происходящего - из его головы что-то торчит. Генрих хотел поднять руки и ощупать то, что торчало из его тела, попытаться вытащить это и как можно скорее покинуть это мрачное место! Только у него ничего не получалось, руки лишь поднимались на пару сантиметров вверх и падали тряпками вниз… в глазах начинало темнеть, правым глазом были видны маленькие ручьи крови, что стекали со лба. Раздался хруст костей и прилив агонии, что прошёлся по телу. Этот этого болезненного импульса единственный зрячий глаз неожиданно ослеп, юноша бессильно упал на пол, и ничего не мог предпринять. Генрих не мог сопротивляться, двигаться, кричать или бежать. Зрение постепенно возвращалось и снова исчезало в никуда. Через долю секунды он увидел, как рядом с ним упала обычная мотыга, чьё лезвие было покрыто свежей кровью, которая капала на землю, очерняя её. Сильный холод постепенно поглощал всё тело, заменяя собою ужасную боль. Мысли путались между собой бешеным потоком. Множество противоречивых образов соединялись в единые события, создавая непонятный водоворот мыслей. Остались только холод и тьма. А он всё лежит там, на земле, в старом подполье. Одинокий и беззащитный. «Мама… папа… я иду». Глава 7.1 Последствия (Утрата) Глава 7. Последствия 7.1 Утрата Маленькие и пустые комнаты, завешанные старинными и иссохшими тряпками окна. Каждое следующее помещение походило на другое как две капли воды, огромное пространство и все детали сливаются в одну сплошную картину, только многолетняя пыль и маленькие тусклые лучи света добавляли хоть какое-то разнообразие. Каждый шаг сопровождался омерзительным скрипом половицы; отвратительный запах гниющего дерева въелся в нос. Каждая минута нахождения в старинном доме заставляла все части тела кричать в надежде быстрее покинуть это злополучное место. Окончить осмотр пришлось раньше, чем хотелось бы: второй этаж не таил в себе ничего полезного. Вольфганг спустился ниже, где последний раз разделился с Генрихом. Никого рядом не было, и из пустых комнат не доносился шум, – в доме было тихо как в склепе. «Скорее всего он вышел на улицу», - промелькнула мысль в голове юноши. На улице ждал скучающий отряд Генриха. У машины стояли все. Все, кроме самого офицера. - Где Генрих? - спросил вышедший из здания Вольфганг. - Вы же вместе вошли в дом, - удивлённо заметил Зигфрид. Смутные мысли появились в голове Вольфа. После полученного ответа, он бросил сомнительный взгляд на заброшенный дом и решил вернуться в него. Возможно, он просто не заметил Генриха, или тот бесшумно стоял в одной из пустых комнат, когда его друг проходил мимо. Проверяя все помещения первого этажа, Вольфганг не нашёл ни следа. Каждая комната, которую он обыскивал, была пустой и совершенно идентичной комнатам второго этажа. В доме находилась ещё одна дверь, но та была полностью заколочена досками и, как оказалось, выходила на задний двор, где когда-то был огород. Вольф знал, что Генрих не смог бы покинуть дом будучи незаметным, ему незачем так поступать, и, он попросту физически не смог бы осуществить такой фокус. В одной из комнат Вольфганг увидел открытый деревянный люк в полу, который вёл вниз. Рядом с ним лежал непримечательный ковёр, настолько покрытый толстым слоем пыли, что легко мог слиться с таким же по цвету полом. Всмотревшись в люк, Вольф не увидел ничего кроме темноты. Просачивающегося через щели и стёкла света было недостаточно, чтобы хоть что-то увидеть. Единственное, что было видно благодаря ему - пара дряхлых ступеней лестницы, уходящей вглубь погреба. - Генрих! – Вольфганг позвал своего друга достаточно громко, чтобы его можно было услышать из подвала. Никто не ответил. Вольф повторил попытку позвать Генриха, но ничего не изменилось. Никто не выходил из темноты; никто не отзывался. Вольфганг был один во всем доме, он опустил голову и посмотрел вдаль темного подземного помещения. Под собой он заметил, что из-за света слабо заметны свежие следы на пыльных ступенях. Желания спускаться в неизвестность не было, - был риск не подняться обратно. Темнота по другую сторону люка окутала юношу странным чутьём, которое начало щекотать его нервы. У Вольфганга была при себе зажигалка, которую он носил с собой не первый год. Он начал благодарить себя за старую привычку курить, которая оказалась полезной в самый подходящий момент. Осознавая, что света от неё будет слишком мало, он поднял пыльный ковёр и стряхнул с него пыль. Несмотря на старость и влажность, изделие из пряжи начало гореть очень бодро. Когда небольшое пламя начало расти и распространяться, а пальцы стали ощущать грубое прикосновение языков огня, Вольф кинул ковёр вглубь подвала. Пока он летел, то смог осветить собою небольшой участок внизу. Голые стены и пол показались из темноты, в них не было ничего примечательного. Самый обычный, незаурядный подвал. Когда импровизированный факел рухнул на пол, то развалился, и, несколько его частей разлетелись по углам, продолжая догорать. Вольфганг начал спускаться вслед за брошенным освещением. Ему был виден странный поворот вдали подвала, и, присматривая за ним, Вольф спускался лицом вперёд, желая не терять зрительный контакт с возможным местом западни. Одна из хлипких ступеней, на которые он наступал, сломалась под весом человека. Потеряв опору, юноша полетел вниз. Часть ступеней, находящихся ещё ниже тоже сломались. Пролетев полметра, он осторожно приземлился на ноги, находясь прямо под люком. Его падение с приземлением звучали достаточно громко, и, не веря в то, что Вольфганг находится в безопасности, он застыл на некоторое время, продолжая всматриваться в глубь подвала. Прошла минута, и ничего не случилось. Облегчённо выдохнув, Вольфганг направился дальше. Проходя мимо странных железных пластин, которые облокотившись стояли у стены, он готовился к любой встрече. Больше всего он хотел встретить Генриха. Никого. Абсолютно никого не было вдали нового открывшегося перед юношей коридора. На другом конце тоннеля виднелись силуэты какого-то стола и стула. Между юношей и мебелью на земле находилась лужа, которая слишком сильно выделялась среди остальной обстановки. Это была странная тёмная жидкость, походившая на чистую нефть; она была слегка багровая из-за слабого света, но всё же была ближе к чёрному, словно сама ночь. Рассматривая странную лужу, в нос ударил слабый запах железа. Этот запах начал дурманить старого охотника, особенно после убийства кабана; этот запах нёс с собой страх и победу. От лужи исходили маленькие капли, которые исчезли через метр от неё. Вся эта картина и причина, по которой Вольфганг спустился вниз, все эти краски создавали из себя ужасную картину возможной судьбы Генриха. Пропажа, тишина, кровь. Вольф долго смотрел на лужу, пока всё помещение медленно уходило в привычную для неё темноту. Ему было страшно, для него всё происходило слишком резко. Кровь могла быть не Генриха, только тогда он сам должен быть здесь, но его нет. Подвал исчез, вместе с ним исчезла и мебель в конце земного коридора. Всё вернулось в привычную тьму. Остался только Вольфганг. Каждая секунда нахождения в темноте нагоняла новую волну страха. «Может, так и пропал Генрих?» - промелькнула мысль в голове солдата. Нужно было уходить как можно скорее; что-то незримое тянуло свои лапы к нежелательному гостю, обвивая своими крупными щупальцами сырые стены и лакая свежую кровь. Оно было тут, в тени, за каждым углом, под каждым шагом. Это могло стоять вплотную к Вольфгангу, могло быть и в нескольких метрах от него. Холодное дыхание прошлось по его шее, будоража кожу и сводя с ума. Прозвучал скрип старых досок со стороны входа в хижину. Вольфганг обернулся, и сбоку послышался гул ветра, что всё время циркулировал по подвалу. Сейчас этот слабый гул звучал как-то иначе, как-то более враждебно, словно звериный рёв - последнее предупреждение перед смертоносным прыжком. С бешеным стуком сердца в груди, Вольф вслепую искал путь назад. Он быстро смог добраться до лестницы, ориентируясь по остывающему пеплу на земле. Поднялся вверх он гораздо быстрее, нежели, когда спускался. Ещё одна ступень треснула и обвалилась вниз. Из-за большого желания сбежать, Вольфганг зацепился за край пола и смог себя подтянуть вверх. Он был спасён, сбежал от него. - Вольфганг?! Генрих?! – звучал призыв со стороны снесённой двери. - Я тут! - крикнул в ответ Вольф. Он пытался быстрее достичь выхода и выбраться из проклятого дома. Минув опустелые комнаты, он выбежал на улицу, испугав при этом человека, что звал его ранее. Все были удивлены таким поведением сослуживца, – Вольфганг выглядел крайне встревоженным. Грязный и запыхавшийся, его мятый и слегка ободранный мундир был весь в пыли. Маленькими шагами, юноша достиг машины и рухнул возле неё на землю. Он пытался отдышаться после резкого бега и нескончаемых клубов пыли, что застряла в его горле от слишком сбивчивого дыхания. В это время вокруг него вместе с тучами собирались и солдаты. Между ними в окнах домов виднелись люди, что вопросительно смотрели на толпу гостей. Все члены отряда спрашивали у Вольфганга о Генрихе, но тот никак не мог им ответить. Каждое дыхание отдавало болезненными ощущениями в груди. Наконец собравшись силами, юноша смог подняться. Дыхание восстанавливалось, легкое напряжение в груди ослабевало, вокруг собралась толпа вопросительных взглядов. «Где Генрих?» - твердил каждый из них. Сами солдаты уже не открывали рты, чтобы задать вопрос, который и так был понятен Вольфгангу. - Он исчез… - не веря себе сказал Вольфганг. Все ожидали эти слова, и боялись их услышать. - Как «исчез»? Вы же вдвоём вошли в дом! – начал паниковать Руди. Все стали опасаться за дальнейшие события – теперь они потеряли и офицера. Три человека за четыре дня, это была наихудшая ситуация из возможных. - Мы разделились... Он, должно быть, спустился в подвал, а там я нашёл только кровь, - продолжал говорить Вольфганг, словно отчитывался сам перед собой. И правда, он не мог себе простить то, что так легко позволил другу исчезнуть. - Его? - Рядом никого не было… Этот ответ озадачил всех, оставшиеся солдаты начали гадать куда делся их офицер. Если тела не было, то всё же была надежда на то, что Генрих ещё жив. - Надо ему помочь! он ранен! - вступил в разговор Годрик. Он не хотел мириться с ещё одной смертью, так как каждый солдат начнёт чувствовать себя беспомощным и ненужным. - Его больше нет! нет тела! нет Генриха! - Вольфганг выпрямился и начал злобно скрести зубами. Он испытывал самый сильный прилив ярости в своей жизни. - Они за это ответят! Вольф оглядывался и смотрел на рядом стоящие дома. Он хотел выловить кого-нибудь из местных. Приближался вечер, перед домами никого уже не было. Все могли быть только внутри, так как заканчивался день работ в поле. Вольфганг чувствовал, что отойти от отряда будет крайне опасным поступком, он не повторит ошибку своего офицера. Солдаты только смотрели на своего нового командующего, и, на то, как он бешеным взглядом метался между домами. Все были напуганы от этого не меньше, чем от потери Генриха. В какой-то момент в поле зрения Вольфа попала старушка. Женщина, – которую они встречали ещё в день исчезновения Августа, – вышла из своего дома и направилась вдоль всей улицы. Вольфганг пошёл к ней, он переставлял ноги быстро, почти бежал, и не мог позволить своей жертве скрыться из виду. Не замечая ничего вокруг, он громко топал, как здоровый лось, и тяжело дышал. Старушка услышала это и, обернувшись к источнику звука, пришла в ужас. Прямо на неё мчался вооруженный солдат, который крепко сжимал автомат и сверлил её взглядом наполненным нечеловеческой злобой. Этих ужасающих глаз было достаточно, чтобы убить испуганную женщину на месте. Инстинктивно сделав пару шагов назад и наивно подняв руку в знак защиты, старушка упала на землю. Она оступилась, и теперь была не способна скрыться от надвигающейся угрозы. Вольфганг схватил её свободной рукой за плечо, вцепившись крепкими пальцами в слабое тело и, подняв на ноги, поволок обратно к машине. Женщина начала истошно кричать, боль и страх разрывали её рассудок на части. Всеми силами она пыталась оторвать от себя руку более сильного человека. Упираясь в землю слабыми ногами, она пыталась замедлить своего похитителя, надеясь задержать его и дождаться спасения. Крик её не останавливался даже несмотря на то, что пожилая женщина начала хрипнуть, – она кричала всё громче и громче, в ней словно открылась вторая глотка. Постепенно на страшные звуки начали выходить и другие жители. Они стояли на шатких верандах и с ужасом наблюдали за страшной картиной перед ними. Жертве похищения ничего не оставалось, она лишь смотрела в глаза своих соседей и друзей, моля их о помощи, но они ничего не могли поделать. Они испытывали такой же страх, что приковал их к месту. Старые друзья и родственники оставили бедную женщину одну. Её бросили. Десятилетия поддержки и дружеского отношения испарились за считанные секунды. Не получив желанной помощи, старушка подтянула себя к юноше, что волок её по земле и вцепилась в него зубами. Укус был слабым для взрослого человека, но старые и неухоженные зубы сделали своё дело. Укусом она смогла разорвать кожу на запястье Вольфганга. Вскрикнув от сильной и резкой боли, он кинул старушку в сторону машины. Укус задел латеральную вену, и из раны пошла кровь. Расстояние до машины составляло чуть больше метра: старушка пролетела весь этот участок и ударилась головой о дверь автомобиля, оставив небольшую вмятину. Удар был громким и болезненным, вслед за ним, женщина взялась руками за голову и начала плакать от боли. Через слёзы и собственные стоны, она смогла услышать хорошо знакомый для неё звук. Подняв глаза, она увидела своего мучителя, что приволок её сюда. Мокрой от крови и слюны рукой, он передёрнул затвор автомата и направил его прямо на пожилую женщину. Теперь в его глазах была видна настоящая бездна ненависти. - Где он?! - крикнул Вольфганг. Направляя своё оружие прямо в лицо старой женщины. - К-кто?! - Старушка была в панике, она продолжала плакать, держась за свой ушибленный затылок. Она осознавала, что, возможно, её убьют. Она прекрасно понимала, что больше никогда в своей жизни не сможет видеть своих любимых, и эта мысль сильно притупляла разум. - Здесь был наш человек! он зашёл в дом и исчез! Где он?! - Вольф продолжал свой допрос, повышая голос. - Я не знаю! не знаю! Отпустите, пожалуйста! я не знаю! - Старушка перестала смотреть в глаза своего похитителя и, не переставая плакать, уткнулась лицом в землю, молясь, чтобы всё закончилось. Каждое новое слово, каждый вздох и всхлип выводил Вольфганга из себя. Он целиком и полностью трясся от ярости. Он находился на границе между поступками, которые разделяют последние отголоски трезвого разума и слепой злобы. Юноша выстрелил. Три выстрела из автомата заглушили своим шумом старческое нытьё. Старушка затихла. Ни одна пуля не задела её, они прошли рядом с ней, перед самой макушкой и сбоку. Женщина была осыпана грязью, что поднялась от стрельбы в землю. Сарафан, что она носила, теперь был покрыт осевшей пылью, что испачкала некогда красивое платье. Страх поглотил её, и она замерла, её сознание окончательно перестало что-либо понимать. Ей повезло сойти с ума и, наконец-то, сбежать от всего этого ужаса. - Пожалуйста, прекратите! Отпустите её, она ничего не сделала, - раздался грубый голос человека, выходящего из ближайшей хижины. К солдатам вышел молодой человек, который был одет в грязную рубаху. Его глаза излучали страх, он также был встревожен поступками солдат. Подняв руки перед собой и показывая, что он безоружен, ему пришла мысль начать сокращать дистанцию до вооруженных людей, надеясь забрать женщину домой. Его грязные и покрытые мозолями руки беспорядочно тряслись. Эти монотонные движения слегка гипнотизировали и привлекали много внимания. - Стоять! – предупредил его Вольфганг. Солдат осознавал, что чем больше здесь будет людей, тем быстрее будет утерян контроль над ситуацией. Теперь приходилось следить не только за старушкой, но и за мужчиной. - Пожалуйста, отпустите её! Я не знаю, что у вас случилось, но давайте мирно во всём разберёмся! – Второй деревенский житель проигнорировал приказ юноши с автоматом и продолжал медленными шагами сокращать дистанцию. - Тебе сказали «стоять»! - прозвучал очередной крик, это был Годрик. Он тоже начал осознавать, что ситуация выходит из-под контроля. Вслед за своими словами, он поднял своё ружьё и направил его на надвигающегося мужчину. Этих действий хватило, чтобы вышедший наружу человек остановился. Он хоть и прекратил попытки подойти ближе, но всё ещё продолжал умоляюще смотреть на агрессивно настроенных солдат. Теперь двое деревенских были напротив дул огнестрельных ружей: женщина и мужчина. Вольфганг не хотел сдаваться и решил продолжить свой допрос. - Где. Мой. Друг! – громко повторил он, полностью лишив интонацию вопросительного звучания. - Я не знаю кто это, если он потерялся, то я готов помочь искать. - Голос жителя Фюссена дрожал, он почти начал плакать, осознавая своё плачевное положение и собственную беспомощность. Пытаясь выйти на компромисс и стать героем, он только рыл себе могилу. - Давайте пройдём внутрь, успокоимся, обдумаем... - Ложь! Вы все пытаетесь нас убить! Почему, когда мы второй раз к вам приходим кто-то исчезает?! - перебил его Годрик. После этих слов мужчина затих, он не знал, что сказать. Вольфгангу не понравилось то, что Годрик так же нервничал, как и сами деревенские, каждую следующую минуту он мог совершить роковую ошибку. Однако продолжительное молчание нового допрашиваемого было плохим знаком для всех. Все, как один, посчитали, что он что-то знает. Человек, что пытался договориться с солдатами, продолжал молчать, он панически быстро пытался подобрать в своей голове необходимые слова, которые идеально подойдут для того, чтобы разбавить напряженную обстановку и успокоить возбужденных людей. Для него их диалог представлял из себя опасное скалолазание, где каждый камень, за который можно зацепиться, мог обвалиться и отправить спортсмена в смертельный полёт. Вольфганг начал нервничать, образовавшаяся тишина не успокаивала его, наоборот, в ней он ощущал затишье перед бурей. Бросив быстрый взгляд на Годрика, он приказал ему поместить мужчину в машину. Он надеялся отвести его в замок и провести более длительный и эффективный допрос. Он не мог просто взять и уехать ни с чем. Годрик продолжал держать мужчину на мушке и медленно направился к нему. Заметив понимающий взгляд в ответ, он облегчённо вздохнул осознавая, что тот не настроен на сопротивление. Годрику тоже хотелось как можно быстрее покинуть это ужасное место, отдохнуть и узнать о судьбе своего офицера. Солдат сократил дистанцию до пленного и, приготовившись отвести его в машину, потянулся к нему рукой.