– Но ничего не украдено, – возразил Поленов. – Тогда я не знаю, – отозвался Меркальский. – Мне бы хотелось увидеть маму. – Конечно, идемте. Самсонов решил, что ему пора. Похоже, сын Меркальского не знал, что на его отца подавали жалобы родители девочек, – оно и понятно: конечно, психолог о таких вещах дома не распространялся. Кивнув на прощание Поленову, Самсонов начал спускаться по лестнице. Уже на улице старший лейтенант позвонил Тавридиеву, чтобы договориться о встрече. – Вот и понадобилась мне снова ваша помощь, – сказал он, когда психиатр взял трубку. – Не заняты сегодня? – Приезжайте в институт, я еще на кафедре. Скажите, что вас интересует, может, я, пока вы едете, подберу что-нибудь. – Убийца засовывал в мешки с трупами живых петухов, – ответил Самсонов, садясь в машину. – Птицы захлебывались в реке. – Что-то знакомое. Попробую подготовиться к вашему приезду, – пообещал Тавридиев. Институт, где работал профессор, располагался в юго-западной части города. Перестроенное в последние годы здание являло собой пример современной архитектуры – стеклянные выгнутые стены, этажи, расположенные в несколько ярусов, колонны квадратного сечения, имитирующие античные портики. Справа имелась большая парковка, где Самсонов и оставил свой автомобиль. В холле его встретил охранник, который записал паспортные данные и лишь затем пропустил полицейского внутрь. Он же подсказал, где находится кафедра судебной психиатрии. Повсюду бродили студенты, их родители, преподаватели и аспиранты – активно шел прием документов для поступления. Самсонову, несмотря на инструкции охранника, пришлось дважды спрашивать дорогу, прежде чем он оказался перед распахнутой дверью кафедры. Полицейский вошел и оказался в уютно обставленной комнате, в дальнем конце которой сидел за столом Тавридиев. Справа виднелась маленькая переносная доска с шахматами, слева – стопка книг, одну из которых читал профессор. При появлении Самсонова он поднял глаза, снял очки в металлической оправе и указал на кресло из ротанга. – Приветствую, – сказал он, когда полицейский уселся напротив. – Работаю над вашим запросом. – И как успехи? – Чай, кофе? – Нет, спасибо. – А я выпью. Врачи говорят, надо много пить в течение дня. – С этими словами Тавридиев встал и подошел к шкафу. Достал электрический чайник, проверил воду, включил. – Если вдруг надумаете, – сказал он Самсонову, – то не стесняйтесь. – Спасибо. Что вам удалось узнать? – Нетерпеливая молодость, – покачал головой Тавридиев. – Тоже был таким когда-то. – Он вздохнул и сел обратно за стол. – Я посмотрел материалы, в том числе в Интернете, и вот что нашел. В Древнем Риме существовала казнь, когда осужденного зашивали в кожаный мешок вместе с собакой, змеей, петухом или обезьяной, а потом бросали в море. Такое наказание полагалось за отцеубийство, а затем убийство матери и ближайших родственников. Перечисленные животные считались у римлян примером непочтительности к родителям. Уж не знаю почему, я не зоолог. В более поздние времена обезьян перестали зашивать в мешок. Наверное, кончились. Вообще, проще всего дело обстояло с петухами, потому что их в Риме было полно, а вот змей надо было ловить, собак… ну, с собаками тоже много проблем. Они и покусать могут. Подходит вам такое объяснение? – Очень похоже на то, что делает убийца, – признал Самсонов. – Но он использует холщовые мешки, а не кожаные. Тавридиев пожал плечами: – Неудивительно. Знаете, сколько стоит кожа? А сколько ее надо на то, чтобы мешки такого размера пошить? – Да, тут вы правы. – И вообще, зачем шить, если под рукой есть готовые? – Почему убийца имитирует эту древнюю казнь, как вы думаете? – спросил Самсонов. – Я думал над этим, пока ждал вас. Кажется, вы обмолвились, что жертвы были детдомовцами? – Да. – Значит, их матери отказались от них. А может, умерли во время родов? Тогда некто вполне мог счесть этих девочек их убийцами. – Как он мог узнать о таких вещах? Тавридиев наставил на полицейского указательный палец: – А если он занимался их оформлением? – Сотрудник роддома? Или социальной службы? – Или детского дома. – Он мог об этом узнать, когда девочки поступили в приют. Почему ждал так долго? – Хороший вопрос. – Тавридиев встал и направился к чайнику, который как раз вскипел. – Не знаю. Но когда я думал, что может объединять жертв, помимо того, что они воспитывались в одном приюте, мне вдруг пришла в голову одна мысль. – Профессор налил себе чаю и прошелся по кабинету, глядя в пол, словно формулируя ее. Затем сел за стол, поставил кружку справа от себя и откинулся на спинку кресла. На его лице появилось хитрое выражение. Казалось, он получает от этих загадок подлинное удовольствие. – Что, если у этих девочек была одна мать? Они могут быть двойняшками. – Они не похожи, – разочарованно возразил Самсонов. – Я сказал двойняшками, а не близнецами. – Какая разница? – Близнецы выглядят одинаково. Ну, более или менее. Они однояйцевые. А двойняшки нет. Они рождаются разнояйцевыми. Могут быть даже разного пола. – Это мы не сможем проверить, – сказал Самсонов. – И убийца об этом тоже знать не мог. А если мог, потому что сам занимался их распределением в приют, то мы возвращаемся к той же проблеме: почему так долго ждал и почему начал убивать спустя столько лет? – Не знаю, я ведь не полицейский, – ответил Тавридиев. – Да, верно, – улыбнулся Самсонов. – Это мое дело – составлять мозаику из кусочков. – Если мне попадется еще что-нибудь про петуха, я вам позвоню, – пообещал Тавридиев. – Держите меня по возможности в курсе. И когда поймаете убийцу, все мне подробно расскажете, ладно? – Договорились. – Самсонов встал. – Спасибо. – Надеюсь, пригодится. Выйдя из института, старший лейтенант отправился в управление. Надо было выслушать своих подчиненных и подвести итоги дня. По дороге он заехал в небольшой ресторанчик поужинать. Заказал жареную камбалу с картошкой, фаршированный болгарский перец и зеленый чай. Ел неторопливо, прокручивая в голове новые сведения по делу и пытаясь увязать их с теми, что были получены раньше. Больше всего Самсонова интересовало, было ли связано убийство Меркальского со смертями Симохиной и Пахомовой. Скорее всего, он решил бы, что это совпадение, если бы преступник или преступники взяли из квартиры психолога ценности. Но было очевидно: убийца приходил в квартиру Меркальского только для того, чтобы размозжить ему молотком голову. Без четверти семь Самсонов припарковался возле управы и уже направился было к крыльцу, когда его окликнул женский голос: – Старший лейтенант! Подождите! Самсонов обернулся, притормаживая, и увидел спешащую к нему женщину неопределенного возраста в длинном не по погоде плаще и с завязанными в хвост рыжими волосами. Через плечо у нее висела сумка-почтальон, очки в металлической оправе немного съехали вперед, и женщина глядела поверх них. При виде ее Самсонов почувствовал во рту какой-то кислый привкус и развернулся, чтобы уйти, но она успела схватить его за руку. Пальцы у нее были цепкие, как когти хищной птицы. – Помните меня?! – выдохнула она, обдав полицейского смесью чеснока и табака. – Еще бы! – буркнул Самсонов, высвобождая рукав. Женщина отпустила его и улыбнулась: – Елена Жженова. – Я же сказал, что помню вас. – Помните, но не любите. – У меня нет времени на болтовню с вами. Интервью давать не буду, так что… – Знаю, вы заняты, – перебила Жженова и заговорщически подмигнула: – Новое дело! Почему вы так категоричны? Я ведь не смогу написать то, что вы мне не расскажете. – То есть не напишите ничего. – Что-то написать я должна, – покачала рыжей головой журналистка. – Если вы мне ничего не говорите, я вынуждена ругать вас за плохую работу. Что мне остается? – Она развела руками, сверля Самсонова взглядом. – Да вы просто невинная жертва моей молчаливости. – Вот видите, вы и сами это понимаете. Давайте дружить. Самсонов открыл было рот, чтобы высказать журналистке все, что он о ней думает, тем более что за несколько лет накопилось много чего, но вдруг передумал. – А давайте! – выпалил он вдруг. – Зароем топор войны и все такое. Казалось, Жженова не поверила собственному счастью. – Вы серьезно? – проговорила она недоверчиво, наверное ожидая, что полицейский начнет издеваться. – Абсолютно! У вашей газетен… газеты есть интернет-ресурс? – Конечно. Электронное издание. – Может быть, вы даже сможете нам помочь. – Самсонов взял ее под руку и буквально потащил за собой. – Дело трудное, и нам пригодятся средства массовой информации. – Наконец-то вы осознали важность прессы, – выпалила Жженова, едва поспевая за Самсоновым. Он провел ее прямо в свой кабинет. До вечернего совещания оставалось совсем мало времени, но старший лейтенант решил, что оно того стоит.